Ведьма по контракту - Виктория Бесфамильная

— Красота, — продолжало зеркало. — Теперь любой леший твой.

— Какой леший?

— Да какой хочешь. Самогонку между прочим леший делал. Прошлой яге отходной подарочек.

Я медленно сползла на пол и огляделась в поисках неизбежных разрушений, но их к счастью не было. Только подозрительно тряслась в углу метла. Не затуманивая свой мозг никакими мыслями, я поползла к метле, просто чтобы сделать хоть что-то, и обнаружила забившееся в угол дрожащее яблочко, которое при виде меня, попыталось героически скрыться, но, увы, безуспешно.

— Ты чего? — поинтересовалась я, вызвав у яблочка первую степень алкогольного опьянения. — Я же тебя не ем.

— Ага, — нахально усмехнулось зеркало, — а кто вчера требовал свежевыжатый яблочный сок и фруктовый салат.

Я порылась в своей памяти, но та упорно молчала, видимо не желая травмировать мою психику больше необходимого. Проспиртованное яблочко уже мирно спало, беспокойно покатываясь у меня на ладони.

— Умылась бы приличия ради, горе Яга.

— Где? — задала я риторический вопрос, не надеясь на ответ.

— В бане. Мы конечно люди темные, от цивилизации далече находимся, но вода чай и у нас есть, — обиделось зеркало.

— Ага, — соображалось с трудом, — вода есть в бане, а баня где есть?

— Вода есть в колодце, а колодец во дворе. И баня там же и туалет и огород и вообще все прочее хозяйство. Вот свалилась на мою голову, темнота.

— Огород, — мысль о том, что у меня теперь есть огород, меня доконала.

Даже в самом жутком своем кошмаре я не могла представить наличие огорода и себя на огороде. Было это из какой-то другой незнакомой мне жизни. Даже огнедышащие драконы были мне роднее огорода.

— Огород, — повторила я, пытаясь поверить в реальность кошмара.

Верилось с трудом. Я с тоской покосилась на бутылку самогона, в поисках ложной храбрости, но бутылка была пуста, вчера я превзошла не только себя, но видимо еще и незнакомого мне лешего.

— Значит, мыться, — решила я, предпринимая героическую попытку встать.

Когда попытка, пусть и не сразу, удалась, и пьяное яблочко вернулось на родину, я смело шагнула на крыльцо и обомлела. Безбрежное зеленое море шумело передо мной насколько хватало глаз. Величаво плыли вековые сосны, неспешно переговаривались между собой деревья, и над всем этим раскинулось голубое небо. Мир был величественен и прекрасен. Он пьянил.

«Да, в городе такого не увидишь» подумала я, отрываясь от созерцания панорамы и собираясь спуститься с небес на землю. Земли не было. То есть она, конечно, была, но далеко. Земля была где-то внизу, а я наверху. Решив поначалу, что у меня с похмелья нарушена ориентация, я закрыла глаза, потрясла головой, досчитала до десяти, и снова проверила нахождение земли. Земля была там же где и прежде, то есть недосягаемой. Можно было конечно рискнуть и прыгнуть, в детстве и не такие глупости вытворяла, но возникал разумный вопрос, а как забираться назад. Согласитесь, что жить под крышей, даже если эта крыша бревенчатая, все же лучше, чем жить в огороде, хотя с другой стороны за продуктами далеко ходить не надо. Из мучительных поисков решения этой дилеммы меня вывела легкая тряска. Дом качался, как корабль на волнах. «Господи, землетрясение» — завопил мой очнувшийся разум и бросился под дверной косяк. Избушка же покачалась еще пару минут и затихла. «Пронесло» — облегченно вздохнул мозг и снова погрузился в пьяно-сонное оцепенение. Звать его назад было бесполезно и стоя под косяком, я оглядела внутренности на предмет повреждений. Комната была в идеальном, если так можно выразиться с учетом устроенного мной накануне бардака, порядке.

— Господи, ну почему? — воззвала я. — Неужели нельзя было выделить мне избушку в каком-нибудь тихом спокойном местечке. Почему я должна быть бабой-ягой в зоне стихийных бедствий и природных катаклизмов?

Ответа впрочем не последовало и поплакав над своей горькой судьбой еще пару минут, я решила перейти к действиям. Незнакомую обстановку надо прежде всего изучить, утверждает ОМОН. Поэтому я легла на крыльцо и, держась за край, осторожно посмотрела вниз…

— У нее ноги — с истошным воплем я влетела назад в комнату. — Боже, я сошла с ума.

Не знаю, как далеко я могла бы убежать в приступе паники, но противоположная стена меня остановила.

— Что ты все орешь? — возмутилось зеркало. — Некоторые, между прочим, спят.

— У нее ноги!

— У кого? — в голосе зеркала появился интерес.

— У избушки! Две куриные лапы! Огромные куриные лапы. Это даже не окорочка. И они шевелятся!!!

— Конечно, шевелятся, они же живые, — возмутилось зеркало. — Послали же хозяйку. Ты сказки то читала? Вообще читать-то умеешь? Баба-яга живет в избушке на курьих ножках. А Баба-яга теперь ты, и избушка наша на курьих ножках. Темнота.

Впервые в жизни мне страстно захотелось упасть в обморок.

Знаете, когда вам уже за тридцать, не стоит менять свою устоявшуюся жизнь. Ни к чему хорошему это не приведет. Я была в этом твердо уверена, сползая вниз по приставной деревянной лесенке, обнаруженной мной после долгих поисков, на своем, по-видимому, законном месте, на крыльце за дверью. Правда баня во дворе обнаружена не была, но я, наверное, под влиянием проснувшейся житейской ли мудрости или зачатков дарованного мне эволюцией разума, решила для начала обойти кругом весь двор, который хоть и обнесен был не высоким забором, а хилым штакетником, все же не ограничивался маленьким пяточком, выходящим на местную центральную автотрассу. И действительно за домом живописно раскинулся колодец, с приткнувшимся к нему ведром в обнимку с коромыслом, поленница дров, милое деревянное строение, в котором я методом дедукции опознала баню, и ОГОРОД. И если бы у меня еще оставались силы пугаться ярко и с огоньком, то я бы превзошла самого Станиславского при виде данного кошмара, но сил не было, и я только затравленно пискнула, отвернувшись от греха подальше.

Что среднестатистический городской житель знает о бане? Что баня бывает финской и русской. С сухим паром и влажным. Общей и раздельной. Ах да, еще в банях моются. И уж точно обычный городской житель, к тому же живущий в квартире с водопроводом и канализацией, понятия не имеет о том, что с этой баней надо делать. А я вообще за всю свою жизнь была в бане всего два раза и оба раза в финской. Ну да делать было нечего, дело близилось к обеду. Страшно хотелось есть и вымыться. Пришлось в буквальном смысле идти в баню. И хотя я не гений, но спустя какое-то время мне все же удалось разобраться в сложном механизме сего строения. А при виде двух баков для воды, один из которых стоял на печке, на память пришла идеалистическая картина двора с колодцем во главе, и сердце мое затравлено екнуло в предчувствии. Оказалось, что возле колодца стоит три ведра, два из которых, деревянные расписные, скромненько спрятались в тенечке. Знаете, я никогда не завидовала штангистам и прочим тяжеловесам. Я конечно не святая, и мне свойственен грех, чтобы не сказать порок, зависти. Но никогда и ни при каких обстоятельствах я не завидовала женщинам способным поднять вес около ста килограмм. А таская ведро с водой, пользы от коромысла не было никакой, и, заполняя эти бездонные бочки, я все больше убеждалась в том, что все это не сон, слишком уж болела спина, не кошмар, потому что любой классический кошмар должен располагать вампирами, оборотнями и прочим монстрами, и не белая горячка, не сходились симптомы, а самая настоящая, пусть и исковерканная реальность. К тому же с каждым следующим ведром все больший смысл обретало так интересовавшее меня в детстве прозвище Бабы-яги — Костяная нога и весьма скверный характер. Я еще даже не начала заниматься хозяйством, только помыться собралась, а уже была не против съесть какого-нибудь Ивана, пусть даже и не царевича и заколдовать первую встречную Василису. Ну а что касается ноги. Не знаю, как у моей предшественницы, но мне бы точно не помешала пара ручных протезов, пусть даже не пластиковых, а костяных. Руки просто отваливались. В общем, знала бы, чем для меня обернется радужная картина работы за рубежом, сырым съела бы того, кто это объявление напечатал.

Пока баня топилась и нагревалась вода, я сползала, иначе мой способ передвижения и не назовешь, в избушку и достала из чемодана тапки, халат, полотенце и мыло с шампунем. А напарившись в банке и поужинав консервным запасом, я по примеру добрых молодцев отправилась спать на печку. Утра вечера, как известно, мудренее.

Проснулась я уже засветло от грохота посуды. Кто-то очень уверенно хозяйничал на моей кухне. Сверив вчерашние воспоминание с окружающим меня интерьером и убедившись в продолжение кошмара, я осторожно сползла с печи и заглянула в кухонный закуток. Во всей красе и великолепии, вооружившись сковородой и ножом, возле плитки стоял на задних лапах огромный черно-белый кот.