Двойник поневоле - Дмитрий Аркадьевич Захаров

— Тебе тридцать семь лет, выглядишь моложе. Для возвращения в спорт ты, брат, староват, в институт вряд ли поступишь. Внешность у тебя для роли героя-любовника подходящая! — Он усмехнулся. — Не задумывался на этот счет?

— Подумаю, — пообещал Зайцев. Он широко улыбнулся, зная, что его скуластое, славянское лицо с прямым взглядом серых глаз преображается под воздействием улыбки. С зубами ему повезло, что нечасто бывает у спортсменов из единоборств, все тридцать две штуки были на месте, белые и ровные. Светка Рябова повторяла, что он красавчик, несмотря на сломанный нос и тонкую полоску белого шрама на щеке, полученного от удара «розочкой» в пьяной драке. Похож на викинга, любила повторять девушка. И по знаку зодиака — Стрелец. Агрессивный и сексуальный. Светка была помешана на астрологии.

— Подумай, подумай… — скороговоркой произнес Востриков. — У тебя, кажется, была сестра, Зайцев?

— Так точно, гражданин начальник. Живет в Петербурге.

— Жила, — с нажимом сказал Хозяин. — Софья Петровна Зайцева скончалась вчера днем. Обстоятельства смерти мне неизвестны. — Он встал со стула, превратившись в маленького человечка с крупными чертами лица и большой головой. — Сиди! — Востриков махнул рукой. На безымянном пальце тускло сверкнуло обручальное кольцо. — Тут такое дело, Алексей… По закону я могу отпустить заключенного на похороны родственников, если сам заключенный изъявляет такое желание. — Он подошел к окну, постучал пальцем по подоконнику, словно подманивая голубей, сновавших по пятачку газона, окружавшему деревья с выбеленными стволами. — Одним словом, предоставляю тебе отпуск на десять суток. Опоздаешь — побег! — Востриков обернулся к сидящему заключенному. — И никакие благодетели не помогут! Ясно?

— Ясно, гражданин начальник! — Зайцев поднялся со стула. В горле у него пересохло, но попросить у Хозяина воды из стоящей на столе бутылки минералки он не решился. Известие о смерти Сони обрушилось на него как удар тяжеловеса. Они не виделись около десяти лет, но младшая сестра, — Соня-рыжик, — занимала большую и лучшую часть в его сердце.

— Можешь идти! — Востриков вернулся на свое место. За громоздким столом из грозного и смешного карлика он превратился в значительного человека с умным лицом и благородной сединой на аккуратно постриженных висках.

В коридоре стоял охранник-хакас, медное лицо было непроницаемо. Все с тем же глухим, полным печали стоном отворилась тяжелая дверь. В камере к Зайцеву тотчас подбежал шнырь Степа, услужливо протянул кружку с горячим и крепким до черноты чаем.

— Ну, что там, Леха? Насчет Циклопа кололи?

Алексей отпил немного из кружки чифиря, лег на нары, повернулся лицом к обшарпанной стене. Разговаривать ему не хотелось.

3

Старший оперуполномоченный майор Бодров не любил внештатных ситуаций. Привыкнуть к этому становилось особенно трудно с годами, когда возраст перевалил за сорок, волосы покрылись инеем, сеть мелких морщинок на лице особенно заметна по утрам, во время процедуры ежедневного бритья.

— Коля! — закричала из кухни жена.

Бодров провел лезвием по намыленному подбородку. Бодров был женат двадцать лет, а это достаточный срок для того, чтобы угадывать по тону намерения близкого человека.

— Коля-я-я!

— Пошла к черту… — проворчал мужчина, глядя на отражение худощавого зеленоглазого брюнета в небольшом зеркальце. Он провел ладонью по густым, с проседью волосам, подмигнул собственному отражению. Получилось неубедительно. Интонации голоса жены не сулили ничего хорошего. Бодров ополоснул лицо холодной водой, вышел из ванной, едва не столкнувшись с супругой. Ее некогда красивое и желанное лицо покрылось рубиновыми пятнами.

— Ты что, оглох? — Женщина ткнула его в грудь рукой с зажатым в ней смартфоном: — Держи! — и ушла на кухню.

Николай проверил пропущенный вызов. Звонили со службы. Это называется — накрылся выходной день! Он размышлял, слушая, как грохочет на кухне посудой жена. Так она злилась, — приготовление завтрака сопровождалось звуковым оформлением в духе Елены Бодровой — оркестровая сюита с участием кастрюль и сковородок!

Он нажал клавишу вызова, дежурный ответил немедленно:

— Здравия желаю, товарищ майор!

— Что звонил?

— Тут такое дело, Николай Максимович… — Дежурный изложил суть происшествия: — Умерла молодая женщина двадцати семи лет. Тело доставлено в морг Петроградского района, причина смерти первоначально была установлена как сердечная недостаточность, наступившая в результате сочетания стимуляторов и алкоголя, но судмедэксперт заподозрил действие токсина, приведшего к остановке сердца. Если версия эксперта подтвердится, то получается, что яд поступил в тело умершей через микрофон ее гаджета, — продолжал дежурный офицер.

Бодров машинально переложил смартфон в другую руку.

— Наркоманка?

— Вены чистые.

— Обнаружены стимуляторы в крови?

Дежурный офицер кому-то коротко ответил, а из кухни потянуло жареным луком.

— Амфетамины, — сказал офицер, — современная молодежь эту дрянь за наркотики не считает…

— Кто делал экспертизу?

— Капитан Базин.

— Я ему позвоню. Конец связи.

Он направился в кухню, предвкушая небольшой скандал. Что за утро в семье со стажем без ругани? Однако, вопреки его ожиданиям, жена вела себя миролюбиво и немного нервно. Она положила ему на тарелку приличный шмат горячей яичницы, со стекающим белком и кругляшками румяного обжаренного лука, налила кофе в голубую со сколом по эмали чашку.

— Вызывают на работу? — спросила она, глядя в окно.

— Обычное дело… — Бодров отпил кофе из чашки, проглотил кусок пересоленной яичницы.

Женщина поставила свою тарелку в мойку, включила воду.

— Когда вернешься?

— Постараюсь поскорее.

— Можешь не спешить. Я уже позвонила маме, сказала, что мы сегодня не приедем.

— Я не думаю, что это надолго. — Он старательно заталкивал в себя горчично-соленую яичницу.

Супруга прошла мимо, его коснулся шлейф запаха. Что-то сладкое с оттенком корицы и мандаринов.

— У тебя новые духи? — спросил Бодров вслед направляющейся в комнату женщине.

— Ты заметил? — Из спальни донесся ее короткий смешок. — Машка вчера дала попробовать. Стойкие, зараза!

Она вышла на кухню, подведенные алой помадой губы бросались в глаза.

— Позавтракал? Освобождайте помещение, гражданин начальник! — Лена шутливо взлохматила волосы на его голове.

Бодров отодвинул тарелку. Та темная часть, что окутывала правую область головы жены, напоминала бездарно смешанные краски на палитре начинающего художника. Грязно-зеленый цвет, какой бывает трава на городском газоне на исходе лета, с отблеском чего-то светло-коричневого и неожиданными вкраплениями рубинового. Абсурд. Фантазия похмельного абстракциониста. Из опыта Николай знал: подобное сплетение цветов означает нервозность и лживость его хозяев. Изредка ему удавалось воздействовать на эти источники света, но после случая с мальчиком он боялся повторять подобные опыты, результат которых был чаще всего непредсказуем. Он собрался по-военному быстро, вышел на улицу, вдохнул аромат цветущей сирени и зеленой травы. Запахи были натуральными и яркими, отличающимися от фальшивого аромата мандариновых духов, источаемых женой.

У входа в морг Петроградского района курил эксперт Гриша Базин. Базин приехал в Питер из Ставропольского края недавно, но