Сотня. День 21. Возвращение домой (сборник) - Кэсс Морган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уэльс присел, чтобы его глаза оказались на одном уровне со сканером, прижал палец к замку, и стекло скользнуло в сторону, сопровождаемое шипением: это воздух устремился в контейнер, заполняя вакуум. Он потянулся было внутрь за «Упадком и гибелью», но вдруг остановился. Он хотел бы почитать про Рим, а потом рассказать об этом маме, но поступить так было равносильно тому, чтобы заявиться в ее палату с мемориальным надгробием и предложить вместе подумать над эпитафией.
– Нельзя держать контейнер открытым, – вдруг прозвучало за его спиной.
– Да, спасибо, – Уэллс произнес эти слова резче, чем ему хотелось бы.
Выпрямившись, он повернулся и увидел девушку, студентку-медичку из больницы. Она глядела прямо на него, и Уэллс почувствовал вспышку гнева: от этой встречи произошло смешение двух его миров. Ведь библиотека была местом, куда он приходил, чтобы забыть о тошнотворном запахе антисептиков и писке монитора сердечного ритма, чтобы не видеть признаков той жизни, в которой, кажется, уже пошел обратный отсчет и которая неумолимо двигалась к смерти.
Девушка отступила на шаг и вскинула голову, отчего ее длинные волосы упали на одну сторону.
– Ах, это ты.
Уэллс думал, что, узнав его, она придет в дикий восторг и немедленно начнет передавать сообщения друзьям через транслятор на сетчатке глаза. Ее выдало бы движение глазных яблок, но глаза девушки смотрели прямо на него, она словно заглядывала в его мозг, вычленяя потаенные мысли, которые Уэллс старательно скрывал ото всех.
– Почему ты не хочешь взять эту книгу? – кивнула она в сторону полки, хранившей «Упадок и гибель».
Уэллс тряхнул головой.
– Я почитаю ее в другой раз.
Мгновение девушка молчала.
– Я думаю, тебе нужно взять ее сейчас.
Уэллс лишь сжал челюсти и ничего не сказал. Она продолжила:
– Я видела тебя здесь вместе с твоей матерью. Ты должен отнести ей эту книгу.
– То, что мой отец член Совета, еще не означает, что я стану нарушать правила, которым уже триста лет, – сказал он, подпустив в свой тон лишь каплю снисходительности.
– За несколько часов с книгой ровным счетом ничего не случится. Вред воздуха сильно преувеличен.
Уэллс приподнял бровь:
– А возможности сканера, который стоит на выходе, тоже сильно преувеличены?
Большинство дверей в Фениксе были оборудованы сканерами, каждый из которых был особым образом запрограммирован для выполнения определенных задач. Библиотечные сканеры исследовали каждого выходящего на молекулярном уровне, чтобы убедиться, что он не держит книгу в руках или не прячет ее под одеждой.
На ее лице мелькнула улыбка.
– Я давным-давно это поняла, – она глянула через плечо на темный проход между книжными контейнерами, сунула руку в карман и извлекла оттуда кусок серой ткани. – Это помешает сканеру распознать содержащуюся в книге целлюлозу. – Она протянула ткань Уэллсу. – Ну же, бери.
Уэллс сделал шаг назад. Вероятность того, что девушка пудрит ему мозги, была очень высока. Куда выше вероятности, что она таскает в кармане кусок ткани, из которой шьют шапки-неведимки.
– Зачем она тебе?
Она пожала плечами:
– Мне нравится читать в других местах.
Когда он ничего не ответил, она улыбнулась и протянула к нему вторую, свободную, руку:
– Давай сюда книжку. Я стащу ее для тебя и принесу в больницу.
Удивив самого себя, Уэллс передал ей книгу.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Чтоб ты знал, перед кем отныне будешь в вечном долгу?
– Чтоб я знал, кому сказать спасибо, когда меня арестуют.
Девушка сунула книгу под мышку и протянула ему руку для пожатия:
– Кларк.
– Уэллс, – сказал он и, шагнув вперед, сжал ее руку.
Он улыбнулся. На этот раз в его улыбке не было боли.
– Древо едва удалось спасти.
Канцлер уставился на Уэллса, словно ища признаки раскаяния или, наоборот, ликования – хоть чего-нибудь, что помогло бы понять, почему его сын сделал попытку сжечь единственное живое дерево, вывезенное с разоренной планеты.
– Ты знаешь, что некоторые члены нашего Совета хотели казнить тебя на месте, и плевать им было, совершеннолетний ты там или нет? Мне удалось спасти твою жизнь, только заручившись их согласием на то, чтобы отправить тебя на Землю.
Уэллс облегченно вздохнул. В Тюрьме содержалось менее ста пятидесяти подростков, и он предполагал, что на Землю отправят самых старших, но до настоящего момента ни в чем не был уверен.
Отец посмотрел на Уэллса, и его глаза расширились, в них появилось удивление и понимание:
– Так ты этого добивался?
Уэллс кивнул.
Лицо Канцлера исказила гримаса.
– Если бы я знал, что тебе так приспичило увидеть Землю, то легко бы все устроил. Ты мог бы принять участие во второй экспедиции, как только мы убедились бы, что это безопасно.
– Я не хотел ждать. Я хочу отправиться туда в первой сотне.
Канцлер слегка прищурился, критически глядя в бесстрастное лицо сына.
– Почему? Ты же лучше большинства знаешь, как это рискованно.
– При всем уважении, именно ты – тот человек, который убедил Совет, что ядерная зима закончилась. Именно ты сказал, что экспедиции уже ничего не грозит.
– Да, не грозит. Земля достаточно безопасна для сотни осужденных преступников, которые так или иначе приговорены к смерти. – Тон Канцлера был одновременно покровительственным и недоверчивым. – Я не имел в виду, что она безопасна для моего сына.
Уэллс задохнулся от вспыхнувшего гнева, который испепелил возникшее было чувство вины. Он тряхнул руками, и наручники громыхнули, задев спинку стула:
– Вроде бы теперь я один из преступников, разве нет?
– Твоя мать не одобрила бы этого, Уэллс. То, что она грезила о Земле, вовсе не означает, что ей хотелось бы подвергнуть тебя такому риску.
Уэллс подался вперед, не обращая внимания на впившийся в плоть металл.
– Я делаю это не ради нее. – Впервые за весь разговор он поглядел отцу прямо в глаза. – Хотя я думаю, что мама гордилась бы мной.
Отчасти это было правдой. Его мать была не чужда романтике, и она наверняка высоко оценила бы стремление сына оберегать любимую девушку. Однако его желудок сжался при мысли о том, что было бы, если бы мама узнала, какой именно поступок он совершил для спасения Кларк.
Отец вытаращился на него:
– Ты хочешь сказать, что затеял все из-за той девушки?
Уэллс медленно кивнул.
– Это я виноват в том, что ее отправляют туда, будто лабораторную крысу. Я хочу, чтобы у нее были все шансы выжить.
Несколько секунд Канцлер хранил молчание. Но, когда он снова заговорил, его голос был спокоен:
– В этом не будет никакой необходимости. – Канцлер вытащил из ящика стола какую-то вещь и положил ее перед сыном. Это был металлический браслет с чипом, размером с большой палец Уэллса. – Каждый участник экспедиции уже получил по такому браслету, – объяснил отец. – Браслеты будут передавать на корабль данные о здоровье своего хозяина и о том, где он находится. Так мы сможем отслеживать состояние каждого из вас. Как только у нас появятся доказательства того, что окружающая среда планеты благоприятна, мы начнем колонизацию. Повторное заселение. – Он выдавил из себя мрачную улыбку. – Если все пойдет по плану, уже совсем скоро мы к вам присоединимся, и все это, – он указал на скованные руки Уэллса, – будет забыто.
Дверь отворилась, и через порог переступил охранник.
– Сэр, время истекло.
Канцлер кивнул, охранник пересек комнату и поднял Уэллса на ноги.
– Удачи тебе, сынок, – сказал отец со своей фирменной грубоватостью. – Если кто-то и способен добиться успеха в этой миссии, так это ты.
Он машинально протянул Уэллсу руку для пожатия, но тут же опустил ее, осознав свою ошибку. Руки его единственного ребенка были скованы за спиной наручниками.
Глава 3
Беллами
Конечно, этот самодовольный ублюдок опоздал. Беллами в нетерпении притопывал ногой, не заботясь о том, что эхо от звука гуляет по всему складу. Сюда никто никогда не приходил, потому что все мало-мальски ценное сперли много лет назад. На всех горизонтальных поверхностях громоздился всякий хлам – запчасти для механизмов, назначение которых давным-давно позабыто, бумажные деньги, клубки проводов и кабелей, треснувшие мониторы и другие бесполезные предметы.
Беллами почувствовал у себя на плече чью-то руку и резко развернулся, вскинув кулак, чтобы блокировать удар, одновременно уводя корпус в сторону.
– Расслабься, мужик, – прозвучал голос Колтона. Яркий свет фонарика ударил Беллами прямо в глаза. С довольным выражением на длинной, узкой физиономии Колтон окинул Беллами взглядом. – С чего это тебе захотелось встретиться именно тут? – Он ухмыльнулся. – Ищешь троглодитское жесткое порно на допотопных сломанных компьютерах? Не осуждаю. Если бы я завис на чем-то таком с уолденской девчонкой, наверно, обзавелся бы парочкой новых дурных привычек.