Начало пути. Ступень 1. Обретение магии - Юрий Киселев

   - Достаточно, госпожа...

   Айлинэри Камэни, матриарх одноименного клана, в задумчивости сидела за своим столом, машинально перебирая файлы научного отчёта по самому важному проекту в своей жизни. Сухими медицинскими терминами, перегруженными массой дополнительной медицинской и научной информации, учёные пытались замаскировать своё бессилие в дальнейшей работе с образцом номер один - вот уже несколько сол они не делали ничего, кроме наблюдения и сбора статистической информации, полностью положившись на волю случая. Объект находился в саркофаге уже почти семнадцать сол, и сколько ещё продлится этот эксперимент - никто загадывать не рисковал. Нет, работа велась - учёные анализировали происходящие с телом образца процессы и сопутствующие им изменения генома, выстраивая свои гипотезы, иногда противоречивые и взаимно исключающие одна другую, но каждая такая гипотеза требовала последующей проверки экспериментом, возможность проведения которого сильно зависела от результата предыдущего. А этот результат до сих пор был неясен - пациент весьма комфортно устроился в медицинском саркофаге и пробуждаться явно не собирался. Раздумья матриарха прервал вызов селектора - научный коллектив подготовил очередной доклад по проделанной работе. Подтвердив по селектору своё разрешение на приём, женщина оторвалась от просмотра файлов на мониторе и перевела взгляд на вошедшего в кабинет мужчину, сказав:

   - Проходите, тан Сил, садитесь, рассказывайте. У вас появились какие-то новости по проекту?

   - Госпожа, основная новость по проекту - это отсутствие всяких новостей. Состояние образца номер один стабильно. Снизившись несколько сол назад, энергопотребление объекта стабилизировалось и, за исключением незначительных пиковых отклонений, равномерно и относительно невелико. Возобновившееся потребление питательных веществ и микроэлементов из физраствора также весьма незначительно. Атрофии мышечного корсета не наблюдается. По оценкам учёных, в таком стабильном состоянии тело образца номер один может существовать неограниченно долго.

   - Уточните сроки. Неограниченно - слишком растяжимое понятие.

   - Госпожа, подозреваю, что если внешние факторы не изменятся, объект может не проснуться никогда. А существовать в саркофаге тело может тысячи, десятки тысяч сол. Возможно, ещё дольше.

   - У вас, наверное, есть какие-то предложения?

   - Госпожа, дальнейшее поддержание жизнедеятельности тела образца номер один лишено всякого смысла. Генетических изменений в нём больше не происходит - тело достигло конечной стадии эволюции. Геном объекта стал более узнаваем и сильно напоминает человеческий, если не считать множества дополнительных включений и пока непонятых учёными связей между до этого считавшимися независимыми его участками. А раз дальнейшие мутации у объекта отсутствуют, считаю необходимым начать разработку мер по принудительному выведению объекта из состояния сна.

   - Какие меры вы предлагаете?

   - Для начала - медикаментозные. Известен ряд препаратов, стимулирующих мозговую и мышечную активность и выводящих пациента из состояния сна. Испробуем все. Если не поможет - попытаемся вывести объект из состояния сна путём воздействия неблагоприятных внешних факторов - от понижения температуры до воздействия раздражающих запахов, звуков и раздражения кожных покровов разрядами электрического тока. Если не поможет и это - отключим подачу физраствора, заглушим выработку реактором энергии и откроем саркофаг. Без доступа пищи и энергии объект или проснётся, или нет. Но это, разумеется, крайний вариант - если не помогут первые два способа.

   - А если не поможет и третий?

   - Значит, не судьба, госпожа. Мы не можем поддерживать жизнедеятельность организма объекта вечно. Семнадцать сол прошло, ждать дальше бессмысленно.

   - Не будет ли это убийством?

   - Госпожа, если человеку не принесли еду домой - он встаёт и идёт за ней сам. Если же он продолжает сидеть дома и умирает с голоду - в своей смерти виноват только он. Сказать по правде, я вообще полагаю, что первые два способа не помогут, и предложил вам опробовать их только ради прелюдии к третьему варианту. Для очистки совести, так сказать. Чтобы никто не мог обвинить нас в том, что не предприняли всех возможных шагов...

   - Пусть будет так. Я даю свою санкцию на прекращение исследований и выведение исследуемого объекта из состояния сна. Надеюсь, он проснётся...

   Голубое безоблачное небо, лазурное море, мелкими шипящими волнами набегающее на прибрежный песок, затерявшиеся в этом песке ракушки, пальмы, склонившие свои листья к самой воде и дающие лёгкую тень от тёплого, совсем не обжигающего солнца, находящегося почти в зените... Слабый ветер колыхал листья пальм и освежал своими нежными объятиями. Стайки небольших разноцветных рыбок резвились в прибрежной полосе, сверкая бликами радужной чешуи. В небесах чернели точки высоко парящих птиц - они ловили восходящие потоки воздуха от прогревшейся земли и высматривали на земле что-то, нужное им одним. Всё вокруг дышало негой и покоем - мир блаженствовал в тишине. Возможно, так и должен был выглядеть рай - он не знал. Впрочем, он не знал и самого слова рай - просто когда-то, устав от жизни, он захотел тишины и покоя, и оказался в этом месте. Как он сюда добрался - он не помнил. Не помнил он многого - кто он, откуда, как его зовут и зачем он здесь. Когда-то он не был таким спокойным - он не помнил своей прошлой жизни, но знал, что так, как сейчас, было не всегда. Но сейчас он был именно здесь и именно сейчас - сидел на берегу и смотрел на море. Он всегда мечтал просто сидеть на берегу и просто смотреть вдаль, глядя, как на берег накатываются пришедшие из-за горизонта морские волны. Может быть, именно в этом и есть смысл жизни? В конце концов найти место, которое даст тебе покой?

   Он ни о чём не думал и ни о чём не хотел думать: когда-то он был обуреваем желаниями, ему всегда было что-то нужно - есть, спать, куда-то идти, что-то делать... Сейчас он был избавлен от всего этого - мир избавил его от примитивных животных потребностей. Кто такие животные - он тоже не помнил, хотя слово было знакомое и будоражило что-то в его душе, будило какие-то тревожные воспоминания. Они омрачали радость блаженного созерцания мира, и он попытался запрятать эти воспоминания на задворки своего сознания - его мысли каким-то образом отражались на состоянии этого мира, поэтому ничего не должно было нарушать его умиротворённого покоя. Ничего...

   Так проходили длинные прекрасные дни, сменяющиеся не менее прекрасными ночами, когда зашедшее солнце сменяло на потемневшем звёздном небосклоне несколько разноцветных ярких лун, и мир покрывали разноцветные ночные сумерки, не менее яркие, чем дни. Дни сливались в годы, годы - в века, а века - в вечность, но ничего не менялось в этом мире - лишь небо, море, пляж, пальмы и покой... Может, этот мир спал? Тогда это был самый прекрасный сон из тех, которые он видел...