Её проклятие. Его Истинная (СИ) - Журавликова Наталия

– Меня прокляли на смерть, — сказала Дориана с горечью, — и моя погибель будет от когтей хищника. Тигра.

– За это можешь не волноваться, — кронпринц вдруг почувствовал, что бесконечно устал, и присел на край девичьей постели, — оборотни разумные существа, мы лишены необузданного охотничьего инстинкта. Можем подчинять его нравственным законам. И к тому же, кажется, я успел тебе спасти если не жизнь, то честь?

– Так тот тигр, это был ты? — поразилась Дориана. – Что ты сделал с теми негодяями, неужели…

– Они живы. Не уверен, что полностью целы, признаюсь, при виде такой человеческой мерзости, у моего зверя перед глазами появилась красная пелена. Вероятнее всего, они слегка ранены. Но уже очухались. И надеюсь, больше не решаются на подобные преступления. Однако, мы с тобой после этого связаны. Мой Зверь решил заботиться о тебе.

– Как странно! — поразилась девушка. — Мне казалось совсем другое.

— Поэтому ты меня решила опоить дурманом? — вспомнил Дитмор причину своего появления здесь.

– Опоить? Дурманом? О чем ты? То есть… вы? — на лице девушки отобразилось изумление. Кронпринцу оно показалось как нельзя более искренним. Но он решил продолжать.

– Не знаю, как, но ты мне дала приворот. Поэтому мой Зверь сходит с ума, и мое сердце странно замирает, когда я вижу тебя.

11.4

– Но, Ваше Высочество! — Дориана повысила голос, но затем вновь перешла на шепот, чтобы не будить никого. — Я магией зельеварения не владею!

– А какой владеешь? — глаза Дитмора будто отражение серых облаков в водной глади, блестят таинственно в полумраке, а взгляд непроницаемый, поди пойми, о чем он думает, и верит ли ей.

– Целить немного умею. Силой, что беру от всех стихий понемногу, заклинаниями лекарскими, но это немного совсем. Меня не успели выучить на знахарство. Отец рано ушел. Травы некоторые знаю, но тоже не все, особенно здешние. Там, откуда я родом, не все местное есть, а некоторого, наоборот, тут нету.

Сказав это, Дориана сама себя оборвала. Стоит ли говорить кронприцу, что она издалека прибыла? Настолько издалека, что у них даже растения разные. Он решит еще, будто бы Дори — ведьма, которая прибыла сюда с целью принца околдовать.

– Так ты не местная? — удивился Дитмор. — Я думал, пекарь — родственник твой. Зачем же ты сюда приехала?

– Посмотреть большой город, — потупилась Дориана, — из маленькой деревеньки, у нас засуха часто и растения не выживают.

Она сама плохо соображала, что несет. Пыталась выпутаться, оправдаться, чтобы не называть свой край. Не зная, как еще перевести тему, чтобы принц не успел спросить, как ее деревня зовется, Дори совершила еще большую ошибку, спросив:

– Понравился вам рисунок на чаше?

– Рисунок?

Принц придвинулся к ней близко-близко, прищурившись, рассеянный свет фонаря с улицы позволил Дори различить на лице Дитмора удивление.

– Что ты знаешь о сосуде, который мне в руки дали? Отвечай! Кто художник, который картинку такую изобразил?

– Я, — Дориана испуганно отшатнулась, сообразив, что сама только что подтвердила его уверенность в привороте.

– Ты? Ну-ка, опиши, что там было!

Девушка, сбиваясь от страха, довольно подробно рассказала, как выглядел ее рисунок.

Дитмор схватил ее за плечи, слегка тряхнул:

— Да кто ты такая? Как удалось тебе подсунуть эту кружку мне в руки? И что в напиток было подмешано?

– Уж не знаю, что вам там подмешали, Ваше Высочество, — выпалила девушка, понимая, как уже успела сама себя подвести. Терять ей нечего. — Однако, когда я выпила за ваше с невестой здоровье, у меня все нутро перевернулось, а сама я упала наземь без чувств. И зелье словно светилось.

– И у тебя тоже?

Дитмор все продолжал держать ее за плечи. Видно было, что он приходит во все большее волнение. Как бы опять в хищника не превратился! Дориана страшилась его звериного обличья.

Лицо его все еще было близко, кажется, еще чуть-чуть и носы их соприкоснутся. Дори чувствовала дыхание молодого мужчины, и от него по коже ее бежали горячие точки. Сердце начинало колотиться всё быстрее.

– Если ты не врешь, получается, нас обоих опоили, — прошептал принц, — но я не думаю, что за тобой кто-то охотится, возможно, еще кому-нибудь досталось. Однако, нашел я тебя. Точнее, Зверь мой.

— Так вы не собираетесь меня разорвать? — спросила Дори тихо-тихо.

— Успокойся, — он вдруг улыбнулся, — ты под защитой моего Тигра.

Против воли, по щекам Дорианы потекли слезы. Она ничего с этим не могла поделать. Ее страхи отступали, и облегчение от этого проявлялось вот так, в девичьей слякоти. Хоть бы носом хлюпать не начать!

Она, конечно, служанка, и одета сейчас даже не в нарядное платье, а в скромную ночную рубашку, но так не хотелось предстать перед этим гордым красавцем  с опухшим красным носом. Хорошо, что свет тут такой неуверенный.

— Здравый смысл подсказывает мне, что стоит проявить осторожность, — продолжал кронприц, — и проверить твою историю. Но мой Зверь не чувствует в твоем присутствии опасности.

Дориана лишь сейчас поняла, что его пальцы все еще плотно охватывают ее плечи, но не грубо, а почти с нежностью. И от рук кронпринца шло тепло, такое приятное и волнующее.

Ей почти нестерпимо захотелось в этих руках спрятаться, обретая надежное укрытие. Какое обманчивое ощущение! Дитмор подозревает ее во всех грехах возможных, а она мечтает обрести приют в его объятиях. Как стыдно!

Подумав об этом, девушка попыталась освободиться, но тем самым только заставила и принца обратить внимание на тот факт, где находятся его ладони.

Руки сжались сильнее, словно он пытался удержать Дори, не давал сбежать. Затем принц вдруг притянул ее к себе и… что это, он вдыхает запах ее волос?

– Как это происходит? — простонал Дитмор. — Твой аромат… он будоражит меня, сердце словно подпрыгивает к небесам.

– Ваше Высочество! — пискнула Дориана, чувствуя, что и ее душа уносится в какие-то невозможные дали. — Вы не должны тут находиться!

Вниз по шее пробежала вначале волна холода, затем ее накрыло жаром.

Горячие губы принца коснулись кожи ее лба, и вместе с этим словно свет Лоритал заполнил ее, от макушки до ногтей на пальцах ног. И пришло странное, невозможное томление. Дориана не понимала пока, чего она хочет, это было похоже на мучение, от которого обязательно должно быть избавление, сладкое и упоительное. Но какое, ей неведомо.

Этот миг словно растянулся на часы, а то и годы. Так замерло время.

Уста Дитмора легкими крыльями бабочки пробежались вниз, от ее лба по правой щеке, остановившись у краешка губ.

Как тяжело он дышал! Какими горячими стали его руки. Когда он снял их с плеч Дорианы, ей показалось, словно на смену теплу пришел лютый зимний мороз.

– Прости, — пробормотал Дитмор, — сам не понимаю, что делаю.

Он резко поднялся, вновь обратился в тигра и почти бесшумно выпрыгнул в окно.

А Дориана упала без сил на свою кровать.

ГЛАВА 12. Интриги

Золиданна навестила отца с самого утра, пока этот мерзавец, что использовал ее дочернюю преданность в своих низменных интересах, не успел отбыть в Реентарию. Несс Огудал уже был собран и почти готов к отъезду.

– Неужто дорогой отец хотел уехать, не попрощавшись с дочерью? — спросила она, старательно изображая почтение.

– Так все одно, прощаемся ненадолго, — Огудал поправил ворот дорожного камзола, — и конечно же, я как раз собирался послать за тобой.

– Как это отрадно слышать! — Золи подняла на отца взгляд, и глаза выдавали ее истинное настроение. До смирения и елейного почтения к отцу там очень далеко было.

– Я так горжусь тобой, Золи! — он то ли и правда так думал, то ли уговаривал  свою дочурку с лицом милой барышни и взглядом зверя, еще более отчаянного, нежели его будущий зять.

– Чем гордитесь, отец? Тем, что заставляете меня быть изменщицей, еще до того, как я вышла замуж? И я дала свое на это согласие, поскольку выбора нет.