Невеста Коупленда - Сьюзен Филлипс

— Это же позор — вот что это, мадам. Мистер Куин женился на обычной проститутке, и она живет прямо здесь, вместе с нами.

В гостиной не знали, что их подслушивают, Констанс была увлечена неприятным разговором с Вайолет Финч, ее домоправительницей и по совместительству повар. Миссис Финч, одна из немногих поваров в Англии, кто абсолютно мастерски готовил французскую кухню, и Констанс высоко ценила свою служащую вот уже одиннадцать лет. С помощью ее кухни, о званых обедах Пэйлов ходили легенды. На них предлагалось попробовать такие блюда, как рататуй[4], который так и дышал побережьем Прованса[5]; курица тушеная в красном вине, слегка посыпанная тимьяном; воздушное рыбное суфле; роскошные бриоши[6]; и мороженое глясе[7], украшенное тонкой паутинкой сахарной ваты.

Как бы там ни было, Констанс уже давно со смешанным благоговением обнаружила, что у состоящей у нее на службе Миссис Финч было стойкое ощущение того, какими вещи должны быть и негодовала, когда другие считали иначе. Вот уже десять лет Констанс успокаивала приступы недовольства своего повара, поскольку она не собиралась терять такого незаменимого служащего, как Вайолет Финч.

— Проститутка! Ну же, миссис Финч, где вы все-таки это услышали?

Как будто я не знаю, подумала Констанс, представляя какой допрос учинила миссис Финч бедной Летти. Она должна была предупредить ее прошлой ночью, чтобы та держала рот на замке. Впрочем, вряд ли от этого была бы какая-то польза. Методы миссис Финч были бы достойны и Испанской Инквизиции[8].

— Я узнала это от Летти, мадам. — Повариха самодовольно сжала тонкие губы. — Как вы отлично знаете, я считаю это своим христианским долгом, присматривать за девочкой и знать, что она не пойдет по плохой дорожке. Я должна признаться, миссис Пэйл, что прошлой ночью была удивлена, когда вы сказали мне о … об особе … которую приняли в качестве гостьи. Она была так одета, что я приняла ее за новую служанку. А затем Летти рассказала мне о том, будто все ее лицо было раскрашено и на ней было такое развратное платье, которое открывало ее грудь настолько, что оно не оставляло никакого места для воображения… Мадам, я не хочу вас расстраивать, но чувствую, что мое сердце начинает выпрыгивать из груди.

К черту вас и ваше сердцебиение! Констанс хотелось закричать. Все превращалось в какую-то путаницу.

— Постойте, постойте, моя дорогая миссис Финч, это так на вас не похоже, судить кого-то на таком слабом основании. Я не вправе разглашать обстоятельства женитьбы мистера Коупленда, но могу вас заверить, что миссис Коупленд не проститутка, и никогда ею не была. — Констанс даже удалось выглядеть глубоко оскорбленной.

Отчасти успокоенная, но не совсем убежденная, миссис Финч возразила:

— А то, каким образом она была одета? И в каком виде были ее волосы?

Констанс грациозно положила руку у основания шеи.

— Но, миссис Финч, вы, конечно, не допустите того, чтобы я нарушила священную клятву! — Казалось, что она секунду раздумывала. — Может, это и к лучшему, что мы об этом заговорили, ведь теперь я могу открыто обратиться к вам. Как вы, наверное, догадываетесь, мне крайне необходима наперсница, благоразумная женщина и прекрасная христианка, полная милосердия. Да, миссис Финч, я вижу, что у меня нет другого выбора, кроме того, чтобы обратиться к вашему состраданию.

Пухлое лицо поварихи засияло от удовольствия.

— Миссис Пэйл, вы же знаете, что можете на меня рассчитывать. Вам очень тяжело, вы женщина одинокая, у вас нет мужа, чтобы с ним посоветоваться. С тех пор, как умер мистер Пэйл, Господь упокой его душу, вы всегда обращались ко мне.

— Совершенно верно, — Констанс учтиво сделала паузу. — Как вы уже поняли, новоиспеченная миссис Коупленд не леди, и скажем так, не с той родословной, какая ожидалась от невесты Коуплендов. Увы, она бедное и беззащитное существо, слишком необразованное, чтобы справиться даже с самыми простейшими требованиями, необходимыми от нее. — Простите меня, Ноэль, печально подумала Констанс, но кулинарное искусство Вайолет Финч — это моя Ахиллесова пята.

— Я не могу делать вид, что она будет для нас ничем, кроме огромной обузы. — При этом заявлении, глаза миссис Финч заискрились удовольствием, Констанс глубоко вздохнула. — Однако, я надеюсь, что справлюсь со своим долгом, столкнувшись с ним. Когда мистер Саймон Коупленд просил меня принять ее у себя… так, что мне еще оставалось делать? — Скорбно пожав плечами, Констанс Пэйл изображала собой беспомощность.

— Вы поступили правильно, — заявила повариха, ее губы сложились в решительную линию. — А теперь, перестаньте волноваться мадам, и предоставьте все мне. Слуги отлично позаботиться о бедном существе, или им придется ответить перед Вайолет Финч.

Ноэль, с горящими от унижения щеками, кинулась назад в спальню и успела захлопнуть дверь прежде, чем услышала удаляющиеся шаги миссис Финч, самоуверенно спускающуюся в холл.

Опустившись перед туалетным столиком, она заметила свое отражение в позолоченном зеркале. То, как она была одета, с грубо окрашенными волосами, с таким болезненно бледным цветом лица, что оно казалось почти восковыми, и большими запавшими глазами, она производила именно такое впечатление, как они сказали — объект для благотворительности. "Бедное беззащитное существо". "Необразованная". "Огромная обуза". Эти слова обжигали так, словно ей дали пощечину. На улицах ее назвали "Ваше Высочество"; там ее уважали, а некоторые даже боялась.

Вскакивая из-за туалетного столика, она поклялась, что у них не получится с ней это проделать. Она не будет рыдать по поводу разговора о христианском милосердии. Они все могут отправляться к черту, она возвращается в Лондон!

Прошлой ночью, уставшая, она закинула свой узел с одеждой под кровать. Теперь, она вытащила его оттуда и бросила на постельное покрывало. Ее пальцы возились с пуговицами на корсаже коричневого шерстяного платья. Она ни за что не возьмет с собой это пожалованное платье, она уедет в Лондон в ненавистном изумрудном. Шепотом проклиная себя за глупость, что когда-либо могла согласиться уехать из Лондона, она стащила с себя коричневое платье и, стоя в нижнем белье, стала разворачивать свой узел с вещами. Яростные слезы покатились по ее щекам, когда она вытащила платье, но девушка не обращала на них внимания. Она не принимала ничью благотворительность!

Непрошеные слова Саймона Коупленда стали всплывать в ее памяти. «Повесите пальто, и научите его обкрадывать карманы?» — звучал издевательский голос. «Лишив девственницу невинности, они излечатся от сифилиса».