Красавица, чудовище и волшебник без лицензии - Мария Заболотская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это было бы славно! — воскликнула госпожа Живокость. — Да только разве снимешь проклятие самой Эсфер? Говорят, она необычайно искусна в чарах, сплетенных из Яда, Тлена и Стали!
— Знали бы вы, как умело она пользуется Сердечными Нотами и Сладостью! — ответил на это Заразиха, горестно вздыхая. — Дорогу ей лучше не переходить. Но даже росендальским законам не по силам отменить законы извечные, и вы должны знать, что проклятие, которое составила дама в ненависти, может снять дева в любви. Бедного нашего принца наказали за то, что он разбил женское сердце, и, признаю, сделал это жестоко и недостойно; стало быть, если в сердце другой женщины зародится любовь к нему — он сможет заслужить прощение.
— Но эта девчонка — человек, да еще и из дрянного Блеклого Мира!
— Тем лучше — потом от нее будет легче легкого избавиться! Зачем принцу такая обуза?
Тут госпожа Живокость захихикала, да так довольно, что Джуп поняла: доводы гоблина Заразихи показались ей убедительными. «Вот почему Мимму все повторял в лесу, что мы помолвлены! — подумала она. — Он сразу догадался, что меня захотят подсунуть принцу! Что же они с ним сделали? Жив ли он?!».
— Но вы говорили, что она обручена с чародеем-законником! — спохватилась трясинница, словно услышав мысли Джуп, и слова эти свидетельствовали о том, что мэтр Абревиль все еще жив, хоть положение его на этом свете крайне шатко. — Как быть с этой бедой?
— Ох, да что такое росендальский мелкий чародей в сравнении с наследником дома Ирисов?! — презрительно фыркнул господин Заразиха. — Пусть наш принц и проклят, пусть лишен прежних богатств, но жалкий человечишка ему не соперник. Девчонку поразит даже Горечь Ирисов — не в обиду вам, госпожа Живокость, — а уж когда мы ее приоденем и покажем кое-что из здешних сокровищ, она растеряет последний ум. Человека из Блеклых Миров легко впечатлить!
— Я найду лучшие платья прежних хозяек в кладовых! Мои утопленницы и русалки будут перешивать и украшать их день и ночь! Засыплю девчонку речным жемчугом и янтарем с головы до ног! — согласно вскричала госпожа Живокость, но затем встревоженно спросила:
— А что же ее жених? Как мы поступим с ним?
— Пока оставим в живых, — сказал Заразиха после недолгого размышления. — Все же, как бы ни был ничтожен этот унылый крючкотвор из Росендаля — девчонка может расстроиться, если он утопнет в озере, и будет тратить время на глупую печаль и пустые слезы, вместо того, чтобы сразу влюбиться по уши в Его Цветочество…
Но не успела Джуп подумать, что ей нужно изо всех сил выказывать сердечное расположение к мэтру Абревилю — чтобы тот не показался хозяевам усадьбы чересчур незначительным, — как гоблин прибавил:
— Но если мы заметим, что чародей-законник и правда ей по сердцу, то немедленно отправится на корм ракам!..
Из этого выходило, что волшебник без лицензии очутился в крайне щекотливом положении: губительным для него могло оказаться как равнодушие Джуп, так и ее чрезмерное расположение. Казалось, судьба решила наказать мэтра Абревиля за то, что он доселе пренебрегал любовными историями и считал их глупейшей тратой времени. Теперь ему предстояло стать частью настоящего любовного треугольника, в котором любое колебание чувств могло стать роковым для ученого правоведа.
Глава 22. Новая служба мэтра Абревиля и новое платье Джуп Скиптон
Мимулус, хоть и не мог подслушать разговор двух домоправителей Ирисовой Горечи, с самого начала догадывался, зачем гоблину Заразихе может понадобиться Джуп. Во всей этой суматохе челядь принца не придумала ничего лучшего, как бросить чародея в одну из пустых подземных кладовых. Но мэтр Абревиль успел увидеть, как заботливо уносят бесчувственную Джуп, и как хлопочет над ней господин Заразиха, повторяя, чтобы для гостьи приготовили лучшую из спален усадьбы.
«Ох уж эти суеверия! — сердито и беспомощно думал Мимулус, трясясь от холода и невольно завидуя своей невесте, для которой в Ирисовой Горечи наверняка не жалели одеял и пледов. — Жители Лесного Края только для виду изображают согласие с Росендальским Уложением, а на самом деле они остались теми, кем и были — дикарями! Дай им только волю, тут же забудут о законности, о магическом праве, и начнут плести свои безобразные архаические заклинания. Только бы слуги Его Ирисового Высочества не догадались, что в Джуп сидит то самое проклятие! Кто знает, не решат ли они, что чары можно уничтожить самым простым путем — вместе с носителем. Джунипер в страшной опасности! Конечно, она сама виновата в том, что произошло, и я ничем не могу ей помочь, но… Ох, хоть бы она себя не выдала!».
И с этой тревожной мыслью он уснул, от усталости позабыв о голоде и боли во всем своем измученном теле. Возможно, знай Мимулус, что Джуп Скиптон сейчас точно так же переживает о нем самом, то смог бы приободриться — или, по меньшей мере, почувствовать себя кому-то нужным. Но, увы, отчаяние мэтра Абревиля было чистым и беспримесным: даже во сне он не переставал думать о своей ничтожности и бесполезности, и проклинал тот день, когда решился украсть проклятие дамы Эсфер. Быть может, виной тому в большей степени был холод, но когда господин Заразиха вошел в кладовую, то увидел, что пленник совершенно жалким образом шмыгает носом во сне, а лицо его мокро от слез.
Впрочем, гоблины никогда не отличались добросердечностью, а Заразиха был одним из самых характерных представителей своей породы. Он весьма невежливо растолкал волшебника, не проявив ни капли сочувствия к плачевному состоянию его ума и тела.
— Что ж, чародей-законник!
