Вся палитра нежности - Светлана Демидова

– Если станете продолжать в этом же духе, то вам придется ехать по городу голышом! Платье тоже принадлежит мне и, заметьте, даже белье под ним – мне Регина сказала, что пришлось ваше заменить! Вы можете швырнуть мне в лицо всю одежду, но боюсь, что… замерзнете… – И он рассмеялся уже в голос.

Ирина замерла с серьгой, которую успела вынуть из уха. Потом аккуратно положила ее на приборную панель, через минуту присоединила к ней вторую и зло сказала:

– Да, сейчас мне платье, конечно, не снять, но если вы думаете, что я буду его снимать при вас, а потом… ложиться с вами в постель из благодарности за проведенный вечер, то… то вы глубоко ошибаетесь!

Вербицкий усмехнулся, куснул нижнюю губу и с непонятной женщине интонацией спросил:

– А с чего вы, Ирина, решили, что я собираюсь с вами… спать?

– А разве вы… сняли меня… для чего-то другого?

Александр Ильич не смог бы объяснить даже себе, что он собирался предложить женщине дальше. Он просто ехал себе и ехал от центра города в сторону Веселого поселка, где жила Ирина, а потому спросил:

– А вы сами-то на что, собственно, рассчитывали?

Женщина промолчала, и Вербицкий вынужден был повернуть к ней лицо. По щекам Ирины текли слезы. Александр Ильич этого никак не ожидал, а потому резко затормозил, чуть не выскочив на тротуар. Хорошо, время было уже очень позднее, и на нем не было прохожих. Шедшая за ними «девятка» как-то умудрилась вильнуть и, не задев их, пролететь мимо.

– А вот этого не надо… – сразу охрипшим голосом проговорил Вербицкий. – Не надо плакать… Слезы еще никому не помогали…

– Да что вы знаете о женских слезах! – выкрикнула ему Ирина и взялась за ручку дверцы. – Выпустите меня немедленно! Скажите, куда принести платье – и я принесу!

– Это ваше платье, Ирина. Я не ношу их… – попытался отшутиться Александр Ильич, но женщина не желала понимать шуток.

– Подарите своей… следующей… или этой… жене мебельщика! Она смотрела на меня так, будто я отобрала у нее весь ее именинный пирог!!! Вы спите со всеми, кто приглянется, так?

– Уж не ревнуете ли вы? – опять усмехнулся Вербицкий.

Ирина сразу затихла и перестала дергать дверцу машины.

– Нет… то есть не знаю… Я чувствую себя странно… как говорится, не в своей тарелке… мне плохо, но я ничего не могу объяснить. Отвезите меня домой, Александр Ильич.

Вербицкий кивнул и двинул машину дальше. Возле подъезда Ирины он остановился, подождал, пока она выпростает из салона длинный хвост вечернего платья, и осторожно спросил:

– Вы разрешите вам еще позвонить?

– Не знаю… – бросила она. – Звоните, только… в общем, я ничего не обещаю… – И женщина побежала к подъезду, путаясь в длинной юбке. Возле самой двери она чуть не упала, наступив на подол. Вербицкий рванул дверь, чтобы броситься ей на помощь, но Ирина уже справилась с этой неприятностью и, подобрав руками подол, скрылась в подъезде.

В состоянии полнейшего смятения банкир Александр Вербицкий ехал к себе домой. Он перебирал в памяти детали сегодняшнего вечера, и ему не нравилось абсолютно все. Во-первых, неприлично вела себя Ксения. Если даже Ирина заметила, что между ними была кое-какая связь, то это могли заметить и остальные. Нет… конечно, про эту былую связь и так все знали, но она давно закончилась, и Вербицкому не хотелось бы, чтобы Витька Рыбаков опять стал на него дуться. Во-вторых, Никита Прокофьев, страстный любитель брюнеток, почему-то явно запал на Ирину и даже не смог этого скрыть. И то, что он не смотрел на нее в конце вечера, выглядело чересчур демонстративно. В-третьих, Ирина Кардецкая, простая официанточка, как назвал ее все тот же Никита, повела себя нестандартно, то есть на мероприятие согласилась, а на выполнение не названных словами обязательств почему-то – нет, да еще и порыдала напоследок.

Вербицкий вынужден был заставлять себя следить за дорогой, потому что мысли уводили его от нее в сторону. Хотелось прикрыть глаза и думать, думать… Чего он, в самом деле, хотел от официанточки? Неужели и впрямь собирался уложить ее в постель? Пожалуй, нет… Александр Ильич, как ни силился, не мог представить себя и Ирину сплетенными в единый клубок страсти. Может быть, она и расплакалась, поскольку почувствовала, что он не хочет ее как женщину? Право, что за дело: выгулять женщину на вечеринке и отвезти домой, как дочку с детского праздника? Дочку… да… По возрасту она вполне годится ему в дочки. У них с… Галочкой вполне могла бы быть такая дочь… И он, Александр, и Галя… они оба были высоки ростом, светловолосы и светлоглазы. Если бы у них родилась дочь, она была бы похожа на Ирину. Но у них с Галочкой никогда не было детей! У Галочки… и без него… никогда не было детей!

Александр Ильич досадливо скривился. Ему показалось, что он наконец понял, что в сегодняшнем вечере оказалось неправильно и отчего в его машине плакала белокурая красавица. Ирина, видимо, хотела ему понравиться как женщина и при определенной настойчивости с его стороны могла бы согласиться поехать на ночь к нему, а он… А он, кретин, сразу повез ее в сторону Веселого поселка… Но… такой ли уж он кретин? Может быть, все получилось именно так, как надо? Он, Александр Вербицкий, не смог бы спать с Ириной точно так же, как не смог бы этого делать с собственной дочерью! Ах, Галочка! Опять ты во всем виновата! Он не смог полюбить ни одну женщину, поскольку они не были похожи на его бывшую жену, но, видимо, не сможет и ту, которая ему ее напомнила! За что же Галочка загнала его в такой заколдованный круг? Неужели выхода из него так и не будет? Неужели простое человеческое счастье не написано на роду преуспевающего банкира Александра Вербицкого? Да за это немудреное счастье иметь рядом любимого человека он отказался бы и от своего главного детища – банка «Континенталь». Как бы выменять одно на другое?

Утром Александр Ильич неожиданно проснулся в очень хорошем настроении и, соответственно, с другими мыслями. Зачем он вечно пытается все усложнить, выверить, проанализировать и сделать вопреки тому, чего хочется? Ему повстречалась дивная женщина, несколько напоминающая бывшую жену. Она младше его лет на двадцать и годится в дочери, но на свете сколько угодно неравных в этом смысле браков. Женщины очень часто выходят замуж за мужчин много старше себя, которые уже добились в жизни определенного успеха и могут организовать им безбедную спокойную жизнь. Если Ирина Кардецкая согласится стать его женой, то она навсегда избавится от тяжелых подносов и работы до поздней ночи и из простой подавальщицы второсортной кафешки превратится в… банкиршу. Конечно, она опять взбрыкнет, если он скажет ей об этом прямо. Поэтому говорить он будет другое. А что? Ну… что-нибудь эдакое… про любовь!