Дуэт смерти - Нора Робертс

— Это хуже, чем Колтрейн, — вздохнула Пибоди.

Ева молча вылезла из машины. Пибоди вышла со своей стороны и хлопнула дверцей.

— Мы знали Колтрейн. — Темные глаза Пибоди смотрели на Еву испытующе и тревожно. — Она была одной из нас. И она была женщиной Морриса. Я думала, ничего страшнее этого мне уже не придется пережить. Но сейчас? Дочь полицейского, такая милая девочка, и такая страшная смерть. И я ее знала. От этого еще тяжелее.

— Он это знает, — отозвалась Ева. — Он прекрасно знает, что хуже этого ничего быть не может. Он именно этого и добивался, еще и видео оставил, чтоб наверняка дошло. И он уверен, что ушел чистеньким. Он на этом кайф ловит. Но мы докажем, что он ошибается, мы возьмем его.

— Ага. Ладно. — Пибоди повела плечами, как боксер перед боем. — Как я понимаю, этот разговор был для повышения боевого духа.

— Это был просто факт. Иди на север. Я возьму юг.

Прекрасный день для прогулки, подумала Ева. Легкие облачка, похожие на клочья ватки на небе чистейшей и нежнейшей голубизны. Воздух был напоен ароматом цветов, цветущие кусты, названия которых она не знала, были разбросаны тут и там яркими островками. Изумрудно-зеленая трава расстилалась ковром под высокими величественными деревьями. Стена деревьев и пышные кустарники отгораживали парк от городского шума и суеты, открывая двери в мир зелени и спокойствия.

Маленький пруд сверкал, как драгоценный камень, под изящно выгнутой аркой моста, деревья и облака отражались в нем, словно в зеркале.

Люди сидели на скамейках, пили из стаканов с крышечками, разговаривали друг с другом или болтали по телефону, что-то проверяли на карманных компьютерах. Деловые костюмы, тренировочные штаны и футболки, летние платья, лохмотья нищих — все причудливо смешивалось в этой пестрой палитре, имя которой Нью-Йорк. Даже в парке город брал свое.

Няни и неработающие родители, пользуясь хорошей погодой, катали малолетних и грудных детей в странных колесных устройствах или носили их притороченными к себе в еще более странных штуковинах, похожих на сбрую. По дорожкам в разном темпе передвигались бегуны с одиночными или двойными наушниками, с прикрепленными на поясе шагомерами и другими датчиками. Одни были в ярких свободных шортах, хлопающих по ногам, другие, наоборот, в обтягивающих трениках, подчеркивающих скульптурность мышц.

Ева вообразила, как Дина бежит по утоптанной земляной дорожке, и жизнь расстилается перед ней ковром изумрудно-зеленой травы с цветочными островками. А потом останавливается помочь молодому человеку.

Раз уж они были к ней ближе, Ева первым делом подошла к группе взрослых с детьми. Подошла опасливо: дети всегда вызывали у нее страх.

Она предъявила жетон всем сразу.

— Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка. Вы видели эту девушку? — Она показала им фотографию Дины.

Ответом ей было автоматическое «нет», сопровождаемое качанием голов. Один ребенок — по мнению Евы примерно того же возраста, что и Белль, дочка Мэвис, — уставился на нее жутковатым, кукольно-немигающим взглядом, ни на секунду не переставая посасывать затычку, которую ему воткнули в рот.

— Может, хоть взглянете на нее сперва? — предложила Ева. — Она бегала здесь по утрам примерно в это время несколько раз в неделю.

Одна из женщин с притороченным к груди очень маленьким круглоголовым ребенком подалась вперед. Еве пришлось напрячь все силы, чтобы не отшатнуться от ребенка, сучившего ручками-ножками, как заводная кукла.

— Я видела ее тут почти каждый понедельник и среду по утрам, начиная с мая. Но я не обращала на нее внимания. А что она сделала? — Женщина подняла голову с выражением испуга и жадного любопытства. — Эта часть парка считается безопасной. По крайней мере в дневное время.

— Она ничего плохого не делала. Кто-нибудь еще? Может, кто-то видел ее здесь раньше мая? В марте, в апреле?

Опять все покачали головами, но Ева заметила, что одна из женщин приглядывается к фотографии.

— Вы ее видели?

— Я не уверена. Кажется, да, видела. Но, мне кажется, это было не в парке.

— Где-то по соседству? — подсказала Ева. — В магазине, на улице? Может быть, не раз, если ее лицо кажется вам знакомым? Может быть, даже говорили с ней? — Она бросила взгляд на пару детишек, сидящих в коляске тандемом. — Она любила детей. Взгляните еще разок.

— Мне кажется… Да. Я уверена. Это она мне помогла.

— Помогла? — переспросила Ева.

— Мне надавали кучу поручений. Моя хозяйка… она иногда забывает, что у меня всего две руки, понимаете? Мне надо было присматривать за мальчиками, за Максом и Стерлингом. С одним Стерлингом, бывает, хлопот не оберешься, а мне еще надо было забрать ее платье из чистки, купить продукты, так она еще и цветы потребовала. Лилии. И вот стою я, нагруженная, как вьючный верблюд, и вдруг Стерлинг ни с того ни с сего как разревется, словно я в него иголки втыкаю.

Она подняла взгляд на других женщин и была вознаграждена улыбками сочувствия и понимания.

— Ну, я стараюсь его унять, а сама не знаю, куда девать вещи, я же не могу все покупки сложить в коляску! И тут эта девочка — это точно она! — окликнула меня и подбежала. И у нее был Мистер Страшила.

— Кто?

— Мистер Страшила, медведь Стерлинга. Вот смотрите.

Женщина указала на мальчика на втором сиденье коляски-тандема. Он сидел, бросая на Еву полные подозрения взгляды, и сжимал обеими руками ярко-синего плюшевого медвежонка с растрепанными ушами и выражением оцепенелого шока на морде.

— Мое! — заорал Стерлинг и еще крепче прижал к себе игрушку.

Женщина завела глаза к небу.

— Если он лишится Мистера Страшилы, дальше можно и не жить. Он его уронил, а может, и бросил, а я не заметила. А эта девочка его подобрала и принесла. И тут как раз Макс разревелся со Стерлингом за компанию. Она предложила мне руку помощи, а я сказала, мне бы еще шесть, и было бы совсем хорошо. Я заставила Стерлинга поблагодарить ее за то, что спасла Мистера Страшилу, и сказала, что мне идти всего полтора квартала. А она сказала, что ей все равно по пути, и предложила поднести мне сумку с продуктами. Это было очень мило с ее стороны.

— Она вас проводила?

— Да, она…

У женщины, похоже, был радар в голове. Она стремительно повернулась и погрозила пальцем Стерлингу за секунду до того, как он обрушил Мистера Страшилу на голову своему младшему братику.

Он вроде бы успокоился. На его мордашке играла ангельская улыбочка, а в глазах затаился сатанинский огонь. Ева даже прикинула, не придется ли ей за ним охотиться лет через двадцать.

— Простите, это он заскучал. Так на чем я остановилась? Ах да, эта девочка. Она помогла мне донести сумки, проводила до самых дверей. Она была ужасно милая и такая воспитанная… Многие дети в этом возрасте таких, как я, в упор не видят, если вы меня понимаете. А она сумела рассмешить Стерлинга, сказала, что любит детей. Помню, она сказала, что присматривает за парой близнецов и знает, как много с ними хлопот.

— Когда все это было?

— Я точно помню, потому что назавтра был мой день рождения. Пятого апреля.

— Она была одна?

— Да, она была одна. Она сказала, что возвращается домой из школы. Кажется, у нее был рюкзак, но точно я не помню. Но я видела ее еще раз. Может, месяц, может, шесть недель спустя, не знаю. Шел дождь, небо просто разверзлось, я торопилась с детьми домой. Это было на Второй авеню, где-то между Пятидесятой и Пятьдесят пятой. Я водила мальчиков в Детский музей на программу. У них там было шоу с фокусами.

— Вы с ней говорили в тот раз?

— Нет, понимаете, я торопилась на автобусную остановку, потому что в сдвоенный автобус коляска влезает, а лило в тот день как из ведра. Мне не хотелось идти через весь город под дождем с детьми. Но я ее видела. Я ей помахала, хотела привлечь внимание. Но она меня не заметила. Она была с мальчиком, они вскочили на скейтборд и умчались.

— С мальчиком, — повторила Ева, чувствуя легкое волнение.

— Да, она была с мальчиком, они смеялись. Она казалась такой счастливой. Вся промокла, но все равно, по всему видно, была довольна.

— А мальчика вы рассмотрели?

— Ну… вроде того. Я их видела всего минуту.

— Дайте мне его описание. Рост. Вес. Цвет волос.

— Ой, я не знаю… Не уверена. — Женщина поправила волосы, закусила губу. — Выше ее ростом. Мне кажется, мы с ней примерно одного роста, а он был выше. Да, точно, она доставала ему до плеча, когда они вскочили на доску, потому что она обняла его за талию, знаете, как это бывает, приподнялась на цыпочки и положила голову ему на плечо. Я еще подумала: как это мило! В общем, я не знаю, но думаю, футов шесть. Стройный. Я в том смысле, что не гора мускулов. Как я уже говорила, шел дождь, у него вся рубашка к телу прилипла. Белый. Да, по-моему, белый. Ах да, он снял с себя бейсболку и нахлобучил ей на голову. И это тоже было ужасно мило. У него были каштановые волосы, темно-каштановые и довольно длинные, примерно вот до этих пор… Я не знаю. — Она показала рукой у себя на шее, на пару дюймов ниже уха.