Приключения бизнесмена - Ира Брилёва

Серёня слушал, открыв рот. Вот это да, вот это жизненная извилина — в страшном сне не придумается!

Он размышлял над услышанным и, видимо, немного отключился — не мудрено — тут любой отключится, когда почувствовал, что Толик трясет его за рукав.

— Эй, Серёнь, ты чего, в транс, что ли, впал? Да брось ты! Главное — это то, что ты уже все знаешь. А предупрежден — значит, вооружен.

— Информация — царица мира, — глубокомысленно протянул молчавший до этого Петр.

— Ты дальше слушай. Мы с тобой как договорились — мы тебе информацию, ты нам оплату, ну и дальнейшее сотрудничество. Так?

— Так. Мужики об этом не беспокойтесь… — Серёня засуетился.

— А мы и не беспокоимся. Мы и о тебе справки навели, — сказал Вадим — Серёня наконец догадался, что тот у них действительно за главного, наверное, по этой причине Серёня его сразу между всеми тремя особо и выделил. — Нам о тебе люди много чего хорошего порассказали. В общем, ты нам подходишь.

— Ну, вы даете… — начал было Серёня. Но Вадим его оборвал:

— Ничего мы тебе не даем. В нашем мире надо держать ухо востро — этому нас хорошие учителя научили. Мало ли людей по свету шляется и всякие небылицы про себя рассказывает. Мы привыкли работать с точными данными. — Серёня послушно кивал в такт словам Вадима и напоминал сейчас китайского болванчика.

— Ты дальше послушай. Раз ты нам подходишь и все, что ты сообщил, верно, то мы, когда все это раскопали, собрали свой малый совет и стали думать дальше. Ну и что из того, что мы все это узнали и тебе сообщили? Голая информация без дальнейших действий гроша ломанного не стоит. И вот что мы надумали. Раз они того твоего двойника вместо тебя пристроили, то что нам мешает сделать обратную рокировку?

В воздухе повисла тишина. От такой перспективы у Серёни аж дух захватило. А ведь правда, как все может быть просто, когда за дело берутся профессионалы! Почему ему самому не пришла в голову эта идея, она же проста до дури. Серёня аж разнервничался. Видя его состояние, мужики быстренько организовали ему бутылочку холодненького пивка — для успокоения растрепанных нервов. Пиво действительно подействовало, и Серёня вновь обрел способность соображать.

— Ребята, это же …это же… — Серёня никак не мог подобрать нужных слов. Вадим снова похлопал его по плечу и продолжил:

— Не суетись. Просто-то оно просто, но только в теории. Здесь требуется отдельный план по незаметному заманиванию противника на нашу территорию с целью его подмены.

— И?

— Что — и? Готово уже все. Пока ты здесь на пляже пузо грел, кое-кто головой работал.

— Тремя головами, — уточнил Петр.

— Да, коллега, спасибо за уточнение. — Вадим шутливо поклонился Петру, а тот, ерничая, снял с головы бейсболку, словно то был вечерний атласный цилиндр, и сделал ею реверанс.

— И как это надо сделать? — Серёня с надеждой переводил взгляд с одного на другого и был сейчас похож на ребенка, потерявшего на пляже родителей.

— А это, уважаемый, мы вам расскажем не в такой людном месте. Давай, веди нас к себе. Заодно по пути надо чего-нибудь поесть купить, а то мы тут так заработались — пожрать некогда. Можно, пожалуй, пару дней на солнышке погреться. Никуда от тебя твоя фирма не убежит.

С этими словами вся компания снялась и пошла в сторону Серёниной гостиницы мягкой расслабленной походкой отдыхающих, кем они, собственно, в этот момент уже и были.

Глава 4

Дом. Серёне показалось, что он не был здесь тысячу лет. В комнатах практически ничего не изменилось. Видимо, новый жилец был неприхотлив — спал на его кровати и ел из его, Серёниной тарелки, ничего при этом не пытаясь изменить. Интересно, что это за «фрукт»? У Серёни где-то там, в глубине то ли души, то ли подсознания — и не разберешь уже теперь, столько времени прошло — шевельнулось какое-то неприязненное ощущение. Но оно тут же погасло — Серёня от природы был незлопамятным.

Он побродил по комнатам, заглянул в ванную, погладил рукой мягкое махровое полотенце и, по-привычке, втянул носом знакомый запах. «Ишь ты, даже моим «египетским» запахом пользуется! Вот говнюк». Но и этот приступ раздражительности быстро прошел. Словно бы дом впитывал в себя все Серёнины горести и неприятности, растворяя их в домашнем уюте.

Серёня спустился в кухню, где Дашка привычно возилась у плиты, наполняя воздух таким волшебным ароматом жареной свинины, что у Серёни потекли слюнки. Нормальный мужской рефлекс на жареное мясо!

За столом сидели бородачи — Толик и Вадим. Они пили чай с сухариками. Петр стерег на улице.

Сегодняшним утром началась «операция по экспроприации», как в шутку обозвал ее Вадим. Но шутка прижилась, и вот наступил день, когда она из шутки начала превращаться в живую действительность.

После возвращения в Москву бородачи целый месяц потратили на разработку и подготовку этой «операции».

Они куда-то ездили, с кем-то вели переговоры, периодически принося Серёне какие-то бумажки, которые надо было оплатить, они отчитывались ему о каждом потраченном на «операцию» рубле. Но, если сказать честно, Серёня не сильно вдавался в подробности.

Он искренне привязался к этим неторопливым и приятным в общении людям. У него давно, еще со времен внезапно заболевшего Генки, не было в жизни настоящих друзей — бизнес-партнеры не в счет. И он наслаждался этим общением. Он давно не испытывал такого удовольствия от жизни, он, наконец, мог не бояться, что кто-то «подставит» или «кинет» его, Серёню, человека от природы не злобного и мягкого. А таким и достается больше всех и от жизни, и от бизнеса. Там надо ухо, ой, как востро держать, никому не верить и ничего ни у кого не просить. А то в такую кабалу можно влететь — не обрадуешься. И никто не выручит. А когда у человека от природы мягкий нрав, то приходится ему себя каждый день ломать и корежить, и душу свою искусственно очерствлять. А как без этого? Как проживешь без этого в бизнесе? И если нет дома родной души, и никто тебя не ждет под вечер со стаканчиком горячего чая и пирожком, то совсем тяжело такому человеку. Некому ему открыться, чтобы вылить из себя эту черноту и грязь, которая за день набежала в его славную ранимую душу. И многие не выдерживают, ломаются насовсем. Кто-то спивается. Кто-то разоряется от простой своей человеческой доверчивости и пускает свою состоятельность по ветру. А кто-то и очерствеет навек. И тогда из этого черствого монстра вырастет такой воротила, что все ахнут. И в делах ему везет, и денег у него без счета. Но если бы как-нибудь очень поздним вечером поприжать его в мягкой теплой постельке и задать простой вопрос: «Ты счастлив?», то в ответ можно услышать лишь тихий вой и всхлипы. И слеза обязательно его пробьет. Но и это не у всех. Кое-кто уже давно умер для всех этих чувств. И не дай вам бог по жизни столкнуться с таким человеком. Он вас уничтожит без жалости и сострадания.

Серёня все это прекрасно знал по собственному опыту и не хотелось ему становиться монстром. Деньги — вещь приятная, но зачем же из себя урода делать. Во всем надо меру знать. И в деньгах тоже. Серёню это денежное болото никогда до конца не затягивало. Знал он, что такое деловой азарт, но знал и тех, кого этот азарт довел до края. А, зная об этом заранее, надо быть круглым идиотом, чтобы ради обыкновенных денег сдохнуть от жадности, или от пули, или еще от какой-нибудь дряни.

Серёня деньги любил, вернее, уважал, но не до одури. Он понимал, что деньги — это свобода. За это и уважал. Но и свободы тоже должно быть в меру. А то зарвешься, все себе позволишь и тоже пропадешь — поминай, как звали.

Серёня вернулся с юга загоревшим и отдохнувшим. Как и положено человеку после отпуска. И настроение у него было самое замечательное. Но не было бы в нем этого чудесного душевного расположения, если бы не случайная удача (хотя случайностей в жизни вообще не бывает!). А удача его заключалась как раз в том, что встретились ему на пути люди, которые вызвались ему, Серёне, помочь. И от этого Серёня и помолодел, и спал теперь как убитый.

После возвращения в Москву Серёня прямо с вокзала помчался к своей «подмостовой» команде. Целый месяц его не было в городе, и он понимал, что лишний раз ему высовываться на рынке не стоит, незачем давать противнику в руки такой козырь, как его, Серёнино, возвращение. Пусть все думают, что он раз и навсегда испугался и удрал из города куда глаза глядят. А если узнают, что вернулся, то непременно доложат кому следует, и не успеет Серёня даже котенком мяукнуть, как уже некому будет отвоевывать свое право на жизнь и собственность. Поэтом на рынок он не пошел.

Бабка Маланья открыла ему дверь и чуть в обморок не грохнулась от счастья, когда на пороге возник её «любимчик» — так она за глаза звала Серёню. Всплеснув руками и запричитав, она не удержалась и расплакалась от полноты чувств. Но Серёня не дал ей закончить. Он усадил ее в кресло и сам сел напротив. Минуту он молчал, наслаждаясь чувством покоя и тихого домашнего счастья. Он и предположить не мог, что так привязался к этой пожилой и немногословной женщине.