Возвращение надежды - Александра Торн

«Надо все же прикинуть, когда я смогу открыться», – подумала Вельвит, усаживаясь в одно из обитых тафтой кресел.

Откинув голову назад, она закрыла глаза. Горе Эльке не давало ей покоя.

«У меня тогда все обошлось, обойдется как-нибудь и у нее. Правда, обошлось ли у меня, вот вопрос. Тридцать шесть лет, ни мужа, ни детей. И не будет. Ну и что? Зато стала такой богатой, какой никогда и не мечтала».

– С вами все в порядке, мисс Гилхули? – звук глубокого баритона Уайти отвлек ее от нежелательных раздумий.

Она открыла глаза и увидела огромного черного человека. В его осанке, во всем его виде было столько достоинства, что если бы не цвет кожи, Уайти вполне мог стать банкиром или адвокатом, а то и конгрессменом. По крайней мере она так считала.

– Со мной все в порядке. А где все?

– Девушки наверху, болтают. Обсуждают платья и прически. Слова сыплются со скоростью мили в минуту. Вы же знаете, какие они, когда появляется много свободного времени.

– Очень похоже, Уайти, что нам придется не работать еще несколько дней. Как ты? Может быть, у тебя есть какие-то дела?

– Я не думаю, что могу оставить вас здесь одну, мисс Гилхули. Некоторые из наших клиентов горят нетерпением. Ни в коем случае нельзя позволить им вторгнуться сюда. С учетом всех обстоятельств это крайне нежелательно.

Вельвит слабо улыбнулась. Горят нетерпением. Еще бы им не гореть. Этим жеребцам, которые всю неделю смотрят на свой инструмент, не зная, куда его девать, конечно, не терпится.

Ей очень хотелось сказать Уайти, когда они точно откроются, но она и сама не знала. Доктор говорит, что сейчас перемещать Эльке ни в коем случае нельзя. С другой стороны, как откроешь заведение, когда совсем рядом находится больная, убитая горем вдова?

Уайти повернулся, чтобы уйти, но остановился.

– Я забыл сказать, что пришел мистер де Варгас.

– Пришли его сюда, и… спасибо тебе, Уайти. Я очень ценю твою преданность. В этом месяце тебя ждет прибавка к жалованью. – Вельвит поднялась, чтобы взять из бара бренди.

В то время как открылась дверь и у порога появился Рио, она наполняла два бокала самым лучшим бренди, какое только можно найти к западу от Бразоса. Это из ее личных запасов, какие она открывала только для самых лучших друзей.

– Судя по твоему виду, бокал бренди тебе не повредит, – сказала Вельвит, рассматривая усталого с дороги Рио.

Одежду он так и не сменил. Прежде безупречно чистый костюм сейчас был весь в пыли и пропитан потом. Немногим больше суток прошло с тех пор, как Рио покинул ее дом с останками ребенка. Где он был все это время, что делал? Выглядел он очень усталым, даже изможденным.

– Уверен, что не повредит, мисс Гилхули, – ответил Рио, беря у нее бокал.

Он откинул голову и залпом проглотил содержимое. Затем произнес:

– Спасибо вам, мисс.

Ну ни дать ни взять вежливый мальчик, разговаривающий со школьной учительницей.

– Ради Бога, Рио, почему бы тебе не звать меня просто Вельвит после всего, что мы вместе пережили?!

Цвет лица его сравнялся с цветом красного шейного платка. Только сейчас он обнаружил, что до сих пор в шляпе. Он снял ее, положил на бар и, переминаясь с ноги на ногу, произнес:

– Мисс Вельвит, можно мне еще немного этого бренди?

«Мне нравится, как он произносит мое имя», – подумала она, наполняя его бокал.

К своему удивлению, Вельвит обнаружила, что в Рио ей нравится не только это. Например, ей нравятся его широкие плечи, глаза, мелодичный голос, да и вообще многое.

В личном плане Вельвит Гилхули была о мужчинах весьма невысокого мнения. Так вот, уже давно, очень давно Вельвит не находила в мужчине столько достоинств.

– Знаешь, Рио, я у тебя в долгу, – произнесла она. – Ты мне очень помог с миссис Саншайн. Ведь ты мог спокойно уйти, оставив меня одну с этой бедной женщиной. Большинство мужчин так бы и поступили.

– Вы абсолютно ничего мне не должны. Это ведь я привез сюда миссис Саншайн.

– Совершенно не важно. Учти, я всегда гордилась тем, что отдаю свои долги. В следующий раз, когда приедешь в город, я хочу, чтобы ты выбрал девушек… бесплатно, за мой счет.

Его лицо снова раскраснелось, и он глотнул бренди.

– Если вы действительно хотите, чтобы я выбирал, – сказал он, тяжело сглатывая, – я выбираю… вас.

Слова эти Вельвит необыкновенно удивили. Она была потрясена. Этот застенчивый управляющий ранчо снова ее удивил. Удивил и, конечно, польстил, если учесть, сколько у нее служит молодых и красивых девушек.

– Повторяю, Рио: я всегда оплачиваю долги, – хрипло ответила она. – А детали обсудим потом.

В комнате повисла тишина. Вельвит пыталась осознать, сможет ли выполнить обязательства, которые только что на себя взяла.

«Я, конечно, старая женщина, мне тридцать шесть… Но, Господи, я все еще живая. Я ведь пока не умерла!»

– Как миссис Саншайн? – спросил Рио, нарушая неловкое молчание.

– Плохо.

– Думаю, этого и следовало ожидать. Потерять мужа и ребенка…

– Ты привез тело ее мужа в город?

В глазах Рио появилось отсутствующее выражение.

– Привезти его в город не было никакой возможности. Жара, стервятники… в общем, он был в таком состоянии…

Боясь, что он все начнет описывать в деталях, Вельвит протянула руку и закрыла ему рот. К ее удивлению, усы Рио оказались шелковистыми. Это ее почему-то так поразило, что она даже на мгновение забыла, что хотела сказать.

– И где же он? Я имею в виду мистера Саншайна.

– Мы с ребятами похоронили его под черным дубом на ранчо Прайда. Я прочитал молитву как мог. Ребенка я положил в могилу вместе с ним. По-моему, это правильно.

– Ты думаешь, Патрик не будет возражать, что ты похоронил Отто Саншайна на его земле?

В первый раз, с тех пор как Рио вошел в заведение Вельвит, его лицо расплылось в мягкой улыбке.

– Ни в коем случае. Наоборот, я думаю, он сам захотел бы так сделать. Он всегда питал слабость к семье Саншайн. Так все-таки, что с миссис Саншайн? Как она отреагирует, узнав, что ее муж и ребенок похоронены не на кладбище у кирхи Верейнс?

Вельвит тяжело вздохнула.

– Она, бедняжка, сейчас сплошная рана. Так что предположить, как она отреагирует, невозможно.

– Может быть, лучше будет, если я сообщу ей об этом?

Эльке уже доводилось переживать горе. Когда умерли ее родители. Но ничего похожего на то, что было сейчас, она тогда не испытывала. Теперь было опустошение. Полное. Прижав руки к своему уже снова плоскому животу, она мяла больную плоть, как бы желая возродить искру жизни, которая совсем недавно горела там и была так жестоко погашена.

Из ее горла вырывались всхлипывания, больше похожие на стоны.