Поиск-90: Приключения. Фантастика - Юрий Уральский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да зачем они вам? — спросил Баранов, ошеломленный такой силой чувства. — Берите, берите, пожалуйста!
Искатель листков блаженно вздохнул, погладил листок, отданный Барановым, поцеловал, перекрестил — на случай, если Баранов еретик, — и тут же пустился за другими. Баранов, заинтересовавшись, последовал за ним по пятам, нашел еще один листок и поднес ему, словно розу в подарок. Собиратель опять обрадовался до слез.
— Что это за листки? — спросил Баранов.
— Знаешь ли, сын мой, — отвечал ему собиратель, ползая на коленях. — Сегодня на заре свершилось большое несчастье! С небес спустился ангел и принес с собой — вот в этих листиках — всю мудрость Вселенной! Как бы стали мы могучи, боже мой! — если бы все это нам досталось. Но, к несчастью, человек, которому ангел вручил это сокровище, принял его за странствующего торговца в нелепых рекламных одеждах…
— Коммивояжера, — понимающе сказал Баранов.
— Да, коммивояжера. А эти листки — за рекламки его фирмы. И он выпустил их из рук, даже не заглянув туда. И теперь почти половина их рассеялась по ветру — сейчас, наверное, нам их никогда не собрать! О Иисус Мария! Неужели человек недостоин мудрости Вселенной? Какое горе… — собиратель поднял голову и посмотрел на Баранова светлыми, слезящимися от горя и тоски глазами.
Баранов смутился от такого пафоса и, не отвечая, пошел вперед, а собиратель — наверно, какой-нибудь старый ксендз или просто доброволец-прохожий — снова принялся за свой труд, вздыхая и призывая Деву Марию. Эта странная встреча пробудила в душе Баранова воспоминание о том, как он сам выпустил из рук листки, отпечатанные на ксероксе и врученные ему хиппи — несколькими минутами раньше. Может быть, в них была тоже некая мудрость? Баранов усмехнулся воспоминанию и забыл о нем, углубляясь в Город Скрещения Путей — все дальше и дальше.
Спокойная радость в душе Баранова примолкла, и улицы начали понемногу пустеть. Прохожие выглядели испуганными, и даже неистовые тантрические буддисты шли скромно и жались к стенкам. Баранов приближался к храму АА. Сердце его, конечно, уже не колотилось, как в тот раз, когда он впервые осмелился пойти к дому этим путем (для него более кратким), но в душу Баранова все-таки каждый раз закрадывался неприятный холодок. Улицы совсем опустели, и Баранов увидел одну из черных граней храма. Надписей на тротуаре здесь уже не было, а какие встречались, были весьма специфичны. Баранов прочитал написанное большими красными буквами: «Прохожий! Ты умрешь, и от тебя ничего не останется», и с наслаждением плюнул на эту надпись и попрал ее ногами. Попутно он попрал ногами надписи: «E = MC2, и все!» и «Совесть — это абстрактный гуманизм». Совершив это богоугодное деяние, Баранов вздохнул свободнее и посмелее взглянул на черный куб храма АА.
Тут Баранов заметил, что у дальнего конца куба творится что-то неладное. Четверо детин в черных комбинезонах АА возились с двумя в зеленом, пытаясь затащить их в свой храм, причем те, кто в зеленом, явно не хотели туда заходить. Однако Агрессивные Атеисты одерживали верх и медленно, но верно подтаскивали сопротивляющихся зеленых к ступеням своего храма. Баранов понял, что здесь происходит, и рысцой побежал к борющимся. Добежав до них, он заорал:
— Вы чего?! А ну, бросьте их! Прекратите это насилие!
Агрессивные Атеисты не отвечали и только угрюмо сопели. Один из людей в зеленом прорыдал:
— Помогите, ради вашего бога! Они принесут нас в жертву своим идолам, замучают, убьют! Ну, какой у вас бог?
— Христос, — машинально ответил Баранов, вспомнив о своем формальном православии. И душа его отозвалась на этот зов.
Долго не раздумывая, он подошел к Агрессивным Атеистам и ударил одного из них кулаком по спине. Никакого результата, однако, не последовало — Атеист только поморщился и продолжал тащить зеленых к храму. Тогда Баранов завопил дурным голосом:
— Уходите отсюда, пока живы! У меня Черный Пояс ведь! Щас душу выну!
И принял каратистскую стойку. Естественно, никакого Черного Пояса у него не было и не могло быть, и Атеисты были не настолько наивны, чтобы этого не понять. Не помогли и устрашающие пассы руками, и ненатуральные крики «Ки-йа!». Зеленых уже подтащили к ступеням, причем одного из них тянули за ноги. Лбом он бороздил асфальт.
Увидев это возмутительное зрелище, Баранов прекратил пугать Атеистов, изображая носителя Черного Пояса, подскочил к одному из них и схватил за грудки.
— Ты чего делаешь, сволочь? — завопил он.
— Отстань, — прошипел Атеист. — Сам туда захотел?
— Да, захотел! Да что же это делается, зараза! Люди добрые, помогите! — закричал Баранов, потому что ему завернули руку за спину и тоже поволокли в храм. Мимо проходил прохожий — человек весьма солидный, в плаще и с папкой в руках. Баранов апеллировал к нему.
— Эй! Друг, помоги, ради Христа! Ты видишь — прямо на улицах хватают, и никакого спасения! Управы на них нет! Помоги, может быть, вчетвером мы с ними справимся!
Прохожий неспешно подошел к борющимся и посмотрел на них, склонив голову набок.
— Тяните, тяните их, ребята. Я вам не враг. Звать же меня — Олег Борисович Уколов, Будды Майтрейи, двенадцать. Второй этаж.
— Иуда, — зеленея, сказал Баранов. — Ты во Христа веруешь ли?
— Верую, — обратился к нему прохожий. — Я лояльный христианин, у меня нет нетерпимости к другим религиям. Я уважаю чужую веру, в том числе их (он показал на атеистов). Вера — это священное. Вера неприкосновенна. Вера дороже жизни. Никогда не посмею я поднять руку на самую безумную из чужих вер, ибо, чтобы убивать и умирать во имя безумия, надо веровать очень сильно, а я завидую людям, которые верят сильнее меня. В конечном счете получится, что я поднял руку на них из зависти, и я буду великим грешником и ничтожным человеком. Нет уж, люди, которым я завидую, для меня — святые, я смиряюсь перед ними и молюсь на них. И становлюсь лучше.
— Тебе это зачтется, — пробормотал один из Атеистов. — Только ты бы и нам помог. Глядишь, еще больше зачлось бы.
Прохожий вдруг суетливо пошел от них, виновато улыбаясь.
— Нет. Нет, — говорил он на ходу. — До свидания. Я спешу. Забудьте мое имя.
— О Господи! — возопил Баранов, завидя черную дверь храма. — Иисусе Христе! Дал бы ты мне такую силу, чтобы всех этих… убийц поганых перебить! Как Самсону!
И был услышан.
Кристальная ясность и четкость пришла вдруг в мутную от отчаяния голову Баранова. Слегка шевельнув руками, он сбросил с себя Агрессивных Атеистов, и они, словно чурки, покатились вниз по ступеням. Спутники его в зеленом недоуменно вытаращились на него, потом друг на друга, а потом тоже ринулись вниз по ступеням к безопасности.