Случайная дочь миллионера (СИ) - Смоленская Тая

– Мне покажешь?

– Ну, я папе их рисовала. Это только для него.

У меня ком в горле застревает. Смотрю на дочь, и сердце разрывается. Маленькая кнопа, которая столько всего в себе держит. А я ни сном ни духом о ней. Даже представить не мог.

– А если я скажу…

Я запинаюсь, впервые таким нерешительным становлюсь. Поднимаюсь со своего места, рядом с ней на корточки приседаю. Не знаю, правильно ли делаю, да и момент не лучший, боюсь ее реакции, боюсь, что после этого Вика меня из их жизни захочет вышвырнуть, но держать это в себе больше не могу. И как дочь страдает, тоже смотреть не могу.  

– Если я скажу, что я твой папа? – спрашиваю, затаив дыхание.

Глаза Алисы расширяются, она на меня с неверием смотрит. Даже не дышит. Глаза ее туда-сюда бегают, кажется, даже боится поверить в услышанное.

– Ты мой папа? – голос ее звучит тихо, с надрывом, совсем не присущим таким маленьким девочкам, как она.                      

Я киваю. Сглатываю с трудом жесткий ком в горле. Словно в замедленной съемке наблюдаю за тем, как Алиска ко мне бросается. За шею ручками своими хватается, крепко-крепко обнимает и тихо-тихо шепчет:

– Папочка,  я так тебя ждала. Не уходи, пожалуйста.  

Глава 20. Вика

Я вхожу в теплое помещение кофейни с морозного воздуха и чувствую, как начинает пощипывать кожу на лице. Алиску и Руслана замечаю сразу, как и они меня. Но иду не к ним, а к прилавку. Долго разглядываю торты, фруктовые корзинки и эклеры. Со стороны может показаться, что я затрудняюсь с выбором, на самом же деле просто даю себе еще немного времени, чтобы успокоиться.

Как же я зла на Максима! Как же я зла!

Он ведь всегда нашей с дочкой поддержкой был, всегда такой правильный, до трясучки. Алису как свою любит, души в ней не чает, а с собственным ребенком… как мог так поступить?

Оказывается, у него был короткий роман с девушкой. Бывшей женой друга. Она забеременела, для Макса же этот ребенок оказался нежеланным. Он решил откупиться деньгами на  аборт. И это правильный, всех осуждающий Макс! Мужчина, который замуж меня позвал, зная, что я под сердцем ребенка от другого ношу. Которому душу открыла, который знал, как трудно мне было, который Руслана осуждал, нехорошими словами обзывал. 

К счастью, у той девушки хватило мозгов пойти ему наперекор, но беременность была тяжелой, и ей пришлось переступить через гордость и позвонить Максу с просьбой о помощи, а ему – пересмотреть свои взгляды на жизнь. В частности, понять, что он сейчас не лучше, чем тот мужчина, который оставил меня с Алисой одну.

Максим раскаивается, по глазам видно, что очень жалеет об опрометчивом поступке, но это не отменяет того факта, что в нужный момент не поддержал ту, что его сына родила.

– Все хорошо? – спрашивает у меня Руслан, когда за их столик присаживаюсь со своим заказом.

– Да. Отлично. А вы почему такие загадочные?

Алиса и Руслан переглядываются, на лицах хитрые улыбочки, но молчат. Словно сговорились. 

– У нас есть секрет, но мы его тебе пока не расскажем, мама, – заявляет дочь и тянется за чашкой с чаем. Довольная такая, словно не она еще полчаса назад с опущенным носом после концерта сидела. 

– Все с вами ясно, стоило мне на несколько минут отлучиться, и у вас общие секретики появились, – по-доброму журю их. –  Вечером к бабушке спать отправишься, Алис, хорошо? Мне на работу  завтра, а школа только на следующей неделе заработает. Не хочу тебя утром будить и в такую погоду к ней вести.

– Хорошо, мам. Дедушка обещал со мной в шашки поиграть. В прошлый раз я выиграла два раза у него.

– Это определенно прогресс.

Хотя, скорее всего, Леонид ей поддался, но этого вслух не произношу.

– У меня предложение есть. Как насчет того, чтобы Новый год вместе встретить? – вдруг предлагает Руслан, и я резко на него взгляд вскидываю. – Отправимся куда-нибудь на несколько дней. Можем в Лапландию, в резиденцию Деда Мороза полететь, на оленях северных покататься. Конечно же, все затраты я на себя беру.

– Ух ты! Мам, отличная идея! Давай поедем! – восторженно пищит дочь, хлопая в ладоши.

– Не знаю. До Нового года еще больше месяца, давайте ближе к празднику поговорим, хорошо?

Перспектива отправиться куда-то с Русланом мне не особо нравится. Я еще не совсем осознала, что он в нашей жизни теперь частым гостем будет, а совместное празднование – следующий уровень наших отношений, до которого еще дойти нужно. 

Дочь тяжело вздыхает, явно недовольна моим ответом, но спорить не спешит.

– В любом случае я забронирую домик, я Кире уже обещал, а вы думайте. Только недолго, – спокойно произносит Руслан. Не давит, не спешит переубеждать.

Я киваю. Мы пьем чай, Руслан и Алиса все в гляделки играют. Косятся друг на друга, едва улыбку сдерживают.

– Мам, я посмотрю, что там у них в комнате для детей есть.

– Хорошо, только недолго, уже стемнело и домой пора возвращаться.

– Нас все равно на машине Руслан подвезет, так что можно и задержаться.

Я качаю головой: к хорошему быстро привыкаешь.

Когда Алиса уходит, а мы с Русланом вдвоем за столиком остаемся, он вдруг говорит:

– Ты не против, если я Алису запишу к себе в спортивную школу?

– В спортивную школу? Не думаю, что ей это интересно, она не интересуется спортом, – фыркаю я.

– Я уже поговорил с ней. Она хочет. Думаю, ей карате должно подойти, для бокса она слишком хрупкая.

– Подожди-подожди. Какой бокс? Какое карате? Ты что, собираешься отправить моего ребенка на борьбу? Чтобы ее там побили? Нет, я против, – категорически заявляю я, качая головой. 

– Но ей идея понравилась. И там нет ничего опасного. Я лично с ней заниматься буду. Никто ее в спарринг ставить не будет.

– Что значит ей понравилось? Алмазов, это моя дочь, и ты сначала со мной должен был это обговорить, – возмущение рвется из меня.

– Она наша дочь, Вика, наша. – Руслан подается вперед, заглядывая мне в глаза. 

– Ну, это еще не доказано.

– Вообще-то доказано. Мне результат теста на отцовство пришел, – самодовольно заявляет он, откидываясь на спинку диванчика.

– Я все равно против.

– Не будь так категорична. Что случится, если она просто несколько раз по матам поскачет и представит себя крутым борцом?

– Мне не нравится. Она девочка, Руслан. У тебя еще одна дочь есть, вот и учи ее.

Руслан плотно сжал челюсти. Мои слова ему не нравятся. Но ему придется считаться с моим мнением.

– Хорошо, потом к этому вопросу вернемся. А сейчас о другом: сможешь завтра вырваться на часок? Нужно подать документы на удочерение Алисы. Нужна будешь ты с паспортом и свидетельством о ее рождении.

– Так быстро? – удивленно вскидываю бровь.

– Медленнее, чем мне хотелось бы на самом деле. И я собираюсь открыть на имя Алисы сберегательный счет.

– Это лишнее, Руслан. Я не из-за денег тебе призналась в том, что она твоя дочь. Просто ей отца не хватает, родного, а не чужого дядьки. Уделяй ей немного своего времени и внимания – это все, о чем прошу.

– Так нужно, Вик. Я так спокоен буду, зная, что в случае чего будущее дочери будет обеспечено.

– У тебя же не выявили неизлечимую болезнь? – нервно посмеиваюсь я. 

– Нет.

– Тогда этот разговор ни к чему. Но я не могу тебе запретить это сделать.

– Бумаги все у моего юриста храниться будут.

Я киваю. Это как-то неправильно, что ли.

– Начали за здравие, закончили за упокой, – подытоживаю я. Потом утыкаюсь взглядом в чашку чая, все мысли вокруг Максима все еще. И Руслан, словно чувствуя, из-за кого мое настроение сейчас скачет, о нем же разговор заводит.

– Я тебе сказать кое-что хочу. Неприятное. Но я должен это сделать. Это о муже твоем, Вика. Максиме.

И кривится, словно ему неприятно даже имя его произносить.

– Что не так с Максимом? – резко напрягаюсь я, впиваясь пальцами в чашку. 

– Ты же понимаешь, что я, когда о дочке узнал, сразу информацию о тебе и Максиме пробил.