На кровавых волнах (СИ) - "Mass Adrian"

Наступила недолгая тишина. Акено больше всего боялась именно такой тишины, когда в воздухе ощущалась неуверенность, так сильно схожая с её собственной. К счастью, кто-то громко похвалил завтрак, и обсуждение быстро перешло на то, как команда поваров ухитрялась угощать экипаж своими шедеврами даже в условиях экономии. Порой в разговоре проскальзывала мысль, что от кое-каких блюд экипаж бы не отказался, но… дальше девушку, рискнувшую съехать на опасную тему, торопливо перебивали, уводя нить беседы в сторону.

За соседний стол сели Марон и ещё трое механиков. Их разговор был сугубо техническим. Обороты, масло, трансмиссия, кингстоны, балластные цистерны и прочие ежедневные заботы механиков. И, разумеется, тающие запасы топлива и котельной воды. Акено долго ломала голову, думая, что делать, если баки опустеют раньше, чем «Хареказэ» доберётся до тумана. Пока в голову приходило только самое безумное решение: если придётся вступить в бой, то наизнанку вывернуться, но сохранить противника на плаву и взять трофеи. Скорее всего, дело закончится абордажем, и придётся стрелять не в гору стали на горизонте, а в людей, глядя им в глаза. И Мисаки была готова взять на себя ответственность за такой приказ. По крайней мере, ей хотелось верить в свою готовность.

— Командир, можно на пару слов? — к ней вдруг подсела Микан.

— Да, конечно. Всё в порядке? — спросила Акено, оборачиваясь.

Оглянувшись на остальных, Ирако наклонилась к командиру и заговорила так тихо, чтобы с других столиков не услышали:

— Пока всё в порядке. Но наш морозильничек начал барахлить. Скорее всего, это из-за бомб. Я осторожно спросила у механиков, можно ли что-то сделать, но Янагивара-сан сказала, что ничего не может обещать, — кок невесело вздохнула. — Морозильник большой, и если заглохнет, то размораживаться будет долго. Но…

— Понимаю, — кивнула Акено, прекрасно понимая, к чему клонит Микан. — Я пока не знаю, можно ли что-то сделать, но если что-нибудь придумаю, то сразу скажу. Прямо сейчас не могу помочь, прости.

На её плечо легла ладонь. Ирако тепло улыбнулась.

— Не извиняйся, командир. Все знают, что ты делаешь всё возможное. Я могу только накормить экипаж, чтобы поднять настроение, но… — она подмигнула. — Ты тоже обращайся, если что. Мы поможем, чем сможем.

В голове командира вдруг что-то щёлкнуло.

— Настроение… точно! Микан, я хочу кое о чём попросить. Только никому не слова, кроме Аканэ и Хомарэ, хорошо?

— Быстро ты, — усмехнулась Микан. — Надеюсь, больше никого не надо замораживать?

Акено замахала руками.

— Нет-нет, ничего такого! Есть другое задание. Думаю, вам понравится.

Акено стояла под душем, запрокинув голову и закрыв глаза. Только здесь она позволяла себе расслабиться. Но лишь расслабиться, не более того. Даже здесь, где её никто не видел, командир безжалостно давила выступающие слёзы. Как бы ни было плохо, сколько проблем бы ни вставало перед экипажем, как бы ни пугала неизвестность и какими бы ни были переживания из-за Маширо и погибшего Кавады, нельзя было позволять себе расплакаться. В любой момент на горизонте могли появиться враги. Сейчас, без Маширо, Мисаки должна была быть сильной и боеготовой в любую секунду. Но в душе можно было немного расслабиться, позволяя воде омывать тело. Совсем немного. Закрыть глаза, постоять, обнимая себя, но не плакать.

Раненая спина всё ещё побаливала, но по словам Минами выздоровление шло полным ходом. Ей повезло — уже во второй раз. Но насколько хватит хвалёной удачи? Хватит ли хотя бы на саму Акено, не говоря уже об остальном эсминце? Какова в их выживании была заслуга чистейшего везения, а какова — навыков и умений?

— Командир, это Коко. У нас контакт! — донёсся голос из лежавшей в раздевалке рации.

Выключив воду и схватив полотенце, командир выскочила из душевой.

— Что за контакт? Сколько их? Корабли или самолёты? — спросила она, торопливо вытираясь

— Эсминец типа «Флетчер» на один час, дистанция около трёх миль. Других контактов пока нет.

Акено стиснула зубы. Разумеется, день не мог пройти спокойно. На этой войне каждый день — это бой за выживание.

— Объявляй боевую тревогу. Держать дистанцию в три мили. Огонь не открывать. Я сейчас приду.

Пока она в спешке одевалась, по кораблю разносился голос Коко:

— Боевая тревога! Всем занять посты согласно боевому расписанию. Экипаж, в ружьё!

Последнюю команду Мисаки нашла излишней, но не стала вмешиваться. С оружием и ей самой было куда спокойнее.

Форма выглядела далеко не так презентабельно, как считанные дни назад. Мятая, отстиранная от грязи, но не от засохших пятен крови, с несколькими прорехами — не то, в чём стоит выходить на плац. Но пока она выполняла свои функции, Акено не собиралась переодеваться в запасную. Напротив, запасная форма временно «переехала» в лазарет на случай, если вдруг закончится перевязочный материал.

Зато дополнял форму трофейный ремень с кобурой для «Намбу» и подсумками для патронов и «Арисака» Кавады, ремень которой Акено перекинула через плечо. После гибели сержанта Мисаки никак не могла расстаться с винтовкой, отставляя её в сторону только в крайних случаях. Например, во время мытья.

На мостике её ждали Коко, Мэй, Шима, Рин и… Мачико.

— Хотела доложить лично, чтобы не кричать с мачты, — произнесла последняя, протягивая бинокль. — Взгляни. Не замечаешь ничего странного?

Найдя взглядом точку на горизонте, Акено поднесла бинокль к глазам и присмотрелась. Она не сразу поняла, в чём дело, но, присмотревшись, заметила пару деталей. Во-первых, корабль находился на краю скопления маленьких коралловых островов. А во-вторых…

— Так, крен на правый борт, дифферент на корму… А почему трубы не дымят? Что с ним не так?

— В смысле? — удивилась Мачико, а потом хлопнула себя по лбу. — А, точно, зрение… В общем, кораблю крепко досталось. Отсюда я вижу пару больших пробоин и следы пожара. Но трубы не дымят, никакого движения на палубе и, кажется, им попали прямо в ходовую рубку.

— Думаешь, экипаж погиб или эвакуировался? — уточнила Акено.

Мачико кивнула.

— Могу точно сказать, что эсминец небоеспособен. Но насколько повреждён и есть ли выжившие, не знаю. Надо подойти ближе.

— Спасибо, Мачи, — Мисаки вновь взглянула на корабль. — Рин, подведи нас поближе. Тама, Мэй, будьте начеку.

— А может, шмальнём? — предложила Мэй. — Предупредим, чтобы не делали глупостей, а то нарвутся на постреляшки.

Командир покачала головой.

— Не надо. Пока не надо, — сказала она. — Если там есть кто живой, не хочу провоцировать. Есть одна идея.

Расстояние между кораблями постепенно сокращалось, кабельтов за кабельтовым. «Хареказэ» приближался к американскому эсминцу, обходя его слева и держа на прицеле как орудий, так и торпедных аппаратов. Больше всех нервничала Мэй, которой не терпелось устроить «постреляшки». Мачико вернулась на свою мачту и оттуда докладывала, что других кораблей не видно. На радаре тоже не было никаких контактов, кроме неподвижного «Флетчера». Пройдя две трети пути, Акено приказала сбавить ход и прослушать местность активным сонаром: если поблизости были подлодки, то они наверняка уже знали о появлении эсминца, да и коралловые острова вызывали беспокойство: не хотелось напороться на риф.

— Разгрузить балластные цистерны, — скомандовала Мисаки. — А то зацепимся за риф и так же застрянем.

«Флетчер» всё так же не подавал признаков жизни. Разглядывая его, Акено ужаснулась. Корабль буквально наехал на риф, отчего и обрёл заметный дифферент и крен. Сам он был растерзан множеством попаданий. Все орудийные башни были разбиты, мостик разворочен прямым попаданием, виднелись следы пожаров. Задняя труба упала, передняя превратилась в решето. Среди рваных дыр и пятен гари невозможно было разглядеть бортовой номер. Венчал это ужасное зрелище изодранный звёздно-полосатый флаг. Однако вокруг не было ни малейших намёков на разлившийся мазут: либо топливо уже выгорело, либо баки не были серьёзно повреждены.