Я выбрала не того мужчину... - Еникеева Диля Дэрдовна

— Ты злой, неблагодарный, черствый эгоист!

— К сожалению, ты меня знаешь только с лучшей стороны.

А. Кнышев

И в обычной жизни, и при лжеболезни в поведении сквозит нарочитость. Все поведение «беглеца в болезнь» служит постоянным укором «обидчику». Лжебольной демонстрирует жене (если «обидчицей» считает ее) — «Вот до чего ты меня довела! Меня парализовало! (или «потерял» голос, слух, зрение, у него сердечный приступ или «невыносимые боли»). У меня неизлечимая болезнь по твоей вине!». Он может высказывать это словесно, но может демонстрировать и безмолвно — выражением лица и поведением.

Объявление: «Лечу неизлечимые болезни. Оплата вперед».

NN

«Бегство в болезнь» может случиться после конфликта на работе, и тогда истерик всеми возможными способами постарается донести до сведения начальства или коллег, которые его «обидели», что тяжело заболел из-за них. Если коллеги придут его навестить, он трижды напомнит, как несправедливо с ним обошлись, как его больно ранили чьи-то несправедливые слова, и подчеркнет, что именно после этих жестоких слов у него произошло обострение болезни. Он не говорит им впрямую: «Вы (он, они, она) довели меня до такого состояния!», — но косвенно дает об этом понять, снова и снова рассказывая о ситуации, которая явилась для него психотравмирующей, жалуясь на свои недомогания, чтобы слушатели сами поняли, кто же «довел» его до приступа.

Основная цель такой тактики — чтобы «обидчик» (начальник, коллега) признал свою вину, покаялся и исправил свою «ошибку». Параллельно это означает и косвенное признание правоты «больного» или его «неоценимых» заслуг: «Пусть ему станет стыдно, что он меня недооценивал!».

«Только не надо мне тут жаловаться на свое счастье!»

Андрей Кнышев

А в целом «бегство в болезнь» — это способ манипулировать окружающими и добиваться своего.

У меня был пациент с так называемой истерической астазией-абазией. Назовем его Сергеем Николаевичем. «Бегство в болезнь» случилось, когда вакантную должность предоставили не ему, а другому человеку. Узнав новость, тот упал на пол, но не рухнул, как подкошенный, а аккуратненько опустился — вначале подогнулись ноги, но он прислонился к столу и постепенно завалился на пол5. Но, конечно же, не ушибся. Лежал неподвижно на полу, в неловкой позе, сквозь неплотно прикрытые веки наблюдая за впечатлением на окружающих и внимательно слушая все разговоры (точно так же потом он поступал, когда его перевели в психиатрический стационар).

Встревоженные коллеги забегали вокруг него, вызвали «скорую помощь», его отвезли в неврологическую клинику с подозрением на инсульт. Там Сергей Николаевич пролежал два месяца. И хотя при инсульте паралич охватывает лишь одну половину тела, но никак не обе ноги (руками он владел), но невропатологи не решались его выписать — больной лежачий, беспомощен. Нечему удивляться, что неврологическое лечение не помогло. Потом пригласили на консультацию психиатра и перевели пациента в психиатрическую больницу.

Спустя пару недель Сергей Николаевич мог ходить, но в дни, когда родственники навещают больных, все повторялось. «Я опять обезножел», — жалобно говорил он жене, валясь ей на руки. Потом супруга уходила, я приглашала его на беседу (кстати, до ординатрской он доходил своими ногами, без посторонней помощи). «Сергей Николаевич, ну что же вы опять…» — говорю я. «Вы знаете, Диля Дэрдовна, я так расстроился, увидев жену, что опять почувствовал слабость в ногах», — с сокрушенным видом отвечал он. «Ну а сейчас?» «А сейчас все нормально». «Почему же вы расстроились, увидев жену? Ведь в том, что с вами случилось, её вины нет. Она любит вас, заботится, переживает за вас. Слова худого вам не сказала, старается вас ободрить, поддержать. А после того, как вас отвели в палату, она опять плакала. Ей кажется, что лечение не приносит успеха, и она сомневается, что в её отсутствие вы самостоятельно ходите».

Подоплека его поведения понятна — Сергей Николаевич хотел, чтобы жена рассказала его коллегам, а самое главное, начальнику, который, по мнению больного, поступил с ним несправедливо, о том, в каком тяжелом состоянии он находится.

Когда его жена сказала, что намерена пойти к его начальству и похлопотать за мужа, чтобы тому все же дали эту должность, я её отговорила. Стоит хотя бы раз пойти у истерика на поводу, потом он будет практиковать лжеболезнь в любой ситуации, когда хочет чего-то добиться.

Эгоист — человек дурного тона, больше интересующийся собой, чем мной.

Амброз Пирс

Некоторые лжебольные практикуют лишь моноболезнь: боли в сердце, сердечные приступы по типу стенокардитических, мигрень, удушье, приступы наподобие бронхиальной астмы, паралич одной половины тела, имитирующий паралич после инсульта, потерю чувствительности в руке или ноге, неспособность ходить без посторонней помощи («ноги отказали»). Другие «больны» то одной болезнью, то другой, то третьей, то пятой-десятой, или всеми сразу («Я весь больной! В организме живого места нет! Все болит!»), и могут стать ходячим (или даже «лежачим») пособием по терапии или неврологии. В общем, «то золотуха, то понос», и все — в крайне тяжелой форме.

В здоровом теле — где тонко, там и рвется!

Д.Е.

Людям, использующим «бегство в болезнь» для манипуляции окружающими, помимо перечисленных в начале этой главы черт характера, свойственны эгоцентризм, отсутствие сострадания, сочувствия и чувства такта. Лжебольного не волнуют переживания близких и те огорчения, которые он причиняет им своей мнимой болезнью и всем своим поведением. Его не заботит, что жена, родители по-настоящему горюют, считая его тяжелобольным человеком и видя его утрированные страдания; он полностью сконцентрирован на себе и своих переживаниях6.

Эгоист — это человек, любящий себя больше, чем других эгоистов.

Г. Малкин

Чем больше его считают «безвинным страдальцем», тем больше он упивается сочувствиям, всегда преувеличивает свои «страдания», чтобы добиться ещё большего внимания окружающих. Тем самым он добивается желаемого — он хотел быть в центре внимания и достиг этого. Теперь близкие только и говорят о том, как тяжко он болен, как мучительно страдает. Чтобы близкие не расслаблялись и получше о нем заботились, «беглец в болезнь» не даст им передышки и будет постоянно напоминать о том, что нуждается в их неусыпной заботе.

В предыдущей главе говорилось, что истерическим личностям свойственны актерство и демонстративность. Демонстративность означает стремление продемонстрировать что-либо, в данном случае — свои «невыносимые страдания». Она подразуемвает, что истерику нужна публика (даже если она состоит из одного человека — его жены), которая будет внимать и сопереживать. Надо сказать, у близких не возникает сомнений в его искренности.

Истерик «играет на публику», демонстрируя чувства или страдания, которых не испытывает. Эмоции чрезмерны и рассчитаны на сочувствие окружающих. Некоторые истерики обладают талантом драматического актера, но используют его не на сцене, а в обыденной жизни.

Будь альтруистом, уважай эгоизм других!

Станислав Ежи Лец

Когда жены и других членов семьи нет дома, лжебольной может разгуливать по квартире, насвистывая веселенький мотивчик, смотреть телевизор, развлечься свеженьким боевиком или опустошить полхолодильника, но стоит ей переступить порог, как он уже лежит с умирающим видом в постели, а на её вопрос: «Как себя чувствуешь, милый?», еле слышно шепчет: «Ужасно… Никогда мне не было так плохо… Вызови врача. Хотел тебе позвонить, но у меня даже нет сил дотянуться до телефона». Или ничего не говорит, на приход жены (врача) почти не реагирует, лежит недвижимо с выражением безграничного страдания на лице, вперив взгляд в пространство или томно прикрыв глаза, — дескать, так обессилел, что и говорить не могу. В общем, состояние, близкое к смерти.

Импровизировать может лишь тот, кто знает роль назубок.

Джоди Фостер

Супруга, конечно, встревожится, начнет хлопотать, заставит его принять лекарства, вызовет «неотложку». Лекарства «беглец в болзнь» старается принимать в присутствии жены — чтобы она знала, что нельзя оставлять его без присмотра, демонстрируя, что у него нет сил, чтобы самому следить за своим лечением, он совершенно беспомощен. К тому же, в её отсутствие ему и незачем принимать лекарства. Жене приходится приподнять ему голову, вложить в рот таблетку, поднести к губам чашку с водой — сам он «не может» по причине полного упадка сил.