Калерия (Не)реальная невеста (СИ) - Гагарина Лека

Наконец, Антон вздрогнул и застонал, Алиса зашевелилась, а я начала тихонько выбираться из нашего сплоченного трио.

- Кто бы это ни был, ему конец, - прохрипел Антон и, выпустив ножки Алисы из рук, тоже начал подниматься.

Мы встали и посмотрели на друг друга. Я с одной стороны кровати, Антон - с другой. Картина маслом «Утром так хочется спать, что не хочется жить». Лохматые, помятые, невыспавшиеся. Словно это мы молодые родители, а не те ненормальныеили явно сходящие с ума люди, что сейчас долбятся к нам в дверь.

- Это Романовские, - шепчу, все еще держа один глаз закрытым.

- Пришли за своим ангелочком, - хмыкает Антон и широко зевает. - Может себе оставим? - вдруг спрашивает он и ухмыляется.

«Какой же он все-таки красивый», - умиляюсь про себя и улыбаюсь в ответ. Потом мы дружно поворачиваемся и смотрим на Алису. Малышка тоже начинает просыпаться. Она садится на попу и трет маленькими кулачками глазки. Прелесть!

- Нееет, - вдруг выдаем одновременно и не сговариваясь начинаем собирать вещи Алисы.

Пока я засовываю ее игрушки и одежду в сумку, которую нам выдала Лиза, Антон поднимает Алису на руки и звонко чмокает в щечку. Девчушка довольно улыбается и что-то лепечет на своем — инопланетянском.

- Сейчас отдадим ребенка и сразу в душ пойдем. Вместе! - говорит Антон, пока мы втроем идем к дверям.

- Поддерживаю ваше предложение, Антон Петрович.

- Умница моя, - довольно шепчет Антон и подмигивает.

Трель звонка прекращается, как только мы подходим к двери и открываем замок. Дверь распахивается, и на нас смотрят две пары ошеломленных глаз. Представляю даже, как мы выглядим со стороны. Антон в мятой футболке и домашних брюках, лохматый, сонный, с вмятинами на щеке от памперса. Я в футболке Антона, со стогом сена на голове вместо прически, и маленькая принцесса в одном памперсе. Мы хмуро смотрим на них и молчим, а Романовские смотрят на нас с комичным ужасом во взглядеи тоже молчат. Затем Макс поднимает руку с телефоном и делает снимок нашего лохматого трио. Происходит щелчок, вспышка камеры, и мы все отмираем.

- Я смотрю, курс молодых родителей сдан успешно, можно теперь и за своим, - смеется Максим над нами, а я молча протягиваю ему сумку с вещами их ребенка.

- Лерочка, Антон, спасибо вам большое, вы так нас выручили. И простите, что так получилось. Больше ни за что не оставлю ребенка. Чуть с ума не сошла, - тараторит Лиза и целует нас в щеки по очереди.

Наконец, Антон передает Алису в руки родителям и начинает закрывать дверь перед их носами.

- Тоха, может еще на денек возьмете, а то я жену два дня не видел, - ржет Романовский вдогонку.

- Макс, иди в жо... - рычит Яров, но я быстро закрываю дверь.

Стоим в прихожей напротив друг друга, смотрим глаза в глаза. Легкие одновременные движения навстречу, и я оказываюсь в крепких объятиях. Не то чтобы мы в данный момент хотели секса. Нет. Но чувство незавершенности вчерашней ночи и ощущение, что наконец мы остались вдвоем, наполняет тело теплом и трепетом. Обнимаю Ярова и прижимаюсь сильней. Он довольно выдыхает, целует меня в темечко и опускает руки на мой зад.

Ммм, кажется я начинаю просыпаться. И не только я, судя по тому, как натягиваются брюки Антона в районе паха. Мужчина целует меня в щеку, опускается к шее, проводит губами по ключице. «Кажется, утро все-таки будет добрым», - думается мне, и я просовываю ладошки под футболку Антона, прижимаясь ими к голой плоти. Поднимаю футболку выше и прикасаюсь губами к горячей груди. Мышцы от моих касаний сокращаются, и Яров тихонько шипит. Воодушевляюсь его реакцией и прихватываю зубами за сосок. Антон стонет, а я лижу языком его кожу и царапаю ногтями. В ушах начинает шуметь кровь, все звуки ощущаются, словно через вату, в голове - звон. Мне уже хорошо, а мы еще даже до основного блюда не дошли. И этот звон. Он все настырней и настырней. И… Звон?

«Вата» из ушей выпадает, и я, оторвавшись от груди Антона, поворачиваю голову в сторону дверей. Яров шипит через зубы, вцепляется мне в зад руками, и судорожно выдыхает.

- Нет, нет, нет, - словно молитву произносит мой мужчина и с тоской во взгляде тоже смотрит на дверь.

- Яр, я знаю, что ты дома, - слышим грозный рык, а потом смех и явное довольство, - Тоха, открывай.

- Твою мать, Семен, - стонет Антон.

Он с мукой грешника, изгнанного из рая, смотрит на меня и тяжело выдыхает. Вдох — выдох, вдох — выдох. Глаза моего Давида наливаются кровью, и он начинает орать на закрытую дверь:

- Никого нет дома. Сёма, я серьезно. Отвали, не до тебя сейчас.

Но то ли его рык не достаточно грозен, то ли оппонент не из трусливых, только звонок продолжает разрывать пространство. Тяжело выдохнув и произнеся какой-то ну очень неприличный эпитет в сторону звонящего, Антон снял руки с моего зада и пошел открывать дверь.

- Кали, крошка, отлично выглядишь, - с широким оскалом бурого медведя кричит Семен, уверенно шагая в квартиру. - Бро, я конечно тоже рад тебя видеть, но давай без извращений, - этот нахал подмигивает и косится на характерно оттопыренные штаны Антона.

Краснею до корней волосы, того гляди сейчас самовозгорание произойдет, и скромно опускаю глаза в пол. Вот же засада.

- Троицкий, я занят. Говори какого хрена тебе нужно от меня в такую рань и проваливай.

- Вижу, вижу, Антошка, чем ты занят, - тянет этот бугай продолжая меня нагло осматривать и все так же на позитиве продолжает, - но боюсь, что придется тебя обломать.

- С хре... - начинает возмущаться Антон, затем резко осекается, прочищает горло и уже более спокойно спрашивает, - по какому поводу кипишь?

Семен, наконец, перестает сканировать меня взглядом, переводит взгляд на Антона и уже вполне серьезно отвечает:

- Я придумал, что подарю вам на свадьбу.

- Чего? - рявкает Антон.

- Не тупи, Тоха. Подарок говорю придумал. На свадьбу. Ты, кстати, уже сделал Кали предложение?

Семен как будто бы продавливает Антона взглядом, призывая отнестись к его визиту серьезно. Яров весь подбирается и уж как-то серьезно, даже зло смотрит на него в ответ. Что тут такое происходит? Перевожу взгляд с одного мужчины на другого, пытаясь понять их немой диалог. Наконец, Антон выдыхает и кивает головой.

- Разумеется, - еще и подтверждает словами.

- В таком случае, мой подарок вам точно понравится, - Семен подмигивает мне, а Ярова одаривает своим хищным оскалом. - Я нашел способ вывести тебя из холдинга без потерь. Но чтобы все получилось, у нас осталось примерно часа два.

Вижу, как в глазах Антона загорается стальной блеск. Он быстро срывается с места в сторону спальни. Через пятнадцать минут, полностью одетый и выглядящий так, словно только что вышел из салона красоты, Антон предстает перед нами. Чувствую себя, слово маленькое лохматое чучело, рядом с двумя шикарными мужиками, но слава Богу, их это, кажется, не волнует. Яров подходит ко мне, смотрит в глаза и крепко целует. Не успеваю ничего толком понять и спросить, как оба мужчины исчезают за входными дверями. Вот тебе и доброе утро!

Глава 22

При подготовке к сражению я всегда находил,

что планы бесполезны,

но планирование — обязательно.

Дуайт Эйзенхауэр

Не могу сказать, что ждал этого дня всю жизнь, но я его ждал. Ждал, надеялся и не верил. Смирился, возможно, просто не виделиного выхода из этой омерзительной ситуации, в которой был повинен мой собственный отец. Мне тридцать пять, отец шесть лет, как в могиле, а я все еще продолжаю жить по его гнусной указке. Но слава небесам, этот чертов ад закончился.

Утром, когда Троицкий ввалился в мою квартиру, я и помыслить не мог, что этот сукин сын откопал-таки лазейку.Шесть гребаных лет я был вынужден скакать под дудку покойного отца и его старинного друга, с которым он и заключил договор, продавший мою душу и тело с потрохами. И, наконец, я свободен. Свобода — какое же важное значение это слово приобрело для меня именно сейчас. Сейчас, когда я встретил Калерию.