Риелтор - Андрей Житков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Время идет, клиент нервничает, — произнес нервный.
— Ничего, ничего, ему, толстосуму, полезно иногда. По-моему, он уже пожалел, что заказал парнишку — сказал седой.
— А зачем же тогда «башлей» добавил? — удивился нервный.
— Чтоб мы чего плохого про него не подумали, — Усмехнулся седой. — Я в прошлый раз внимательно за ним следил, видел, как у него морда удовлетворением засияла, когда мы ему про «облом» сказали.
— Да ну, гонишь! Я тоже следил.
—Нет, тут не просто, так, — покачал головой седой. — У меня интуиция.
Нервный остановил его, тронув за рукав:
— Наш друг приехал.
Из пристроившегося неподалеку от них «опеля» Выбрался высокий седой мужчина, открыл дверцу «девятки», уселся на заднее сиденье.
— Добрый день, — вежливо поздоровался он «господами чижиками».
— Привет, ментяра, — весело отозвался нервный. — Как наше дело поживает?
— Поживает, — усмехнулся мужчина. — Мне на старости лет только и осталось, что наркоманов вам искать.
—На то ты и «опер», — сказал нервный. — Ладно, не тяни.
— Вы меня, пожалуйста, не погоняйте, — нахмурился мужчина. — Я люблю, чтобы все по порядку. Итак, — он раскрыл папку, стал перелистывать бумаги, — по наводке, которую вы мне дали, я выяснил, что в квартире проживал некий Павел Андреевич Осадчий. Выписался. По листку убытия должен был уехать в Рязань. Но в Рязани он в паспортном столе до сих пор не зарегистрирован.
— Не хватало нам его теперь еще в Рязани искать! У них там, в Рязани, пироги с глазами, их едят, они глядят! — пошутил нервный.
— В связи с наркотическими пристрастиями вашего героя я решил проверить, не ставили ли его на учет в наркологических диспансерах, — продолжая оперативник. — В пределах Москвы и Московской области-нет.
— Неужто в Рязани поставили? — ухмыльнулся нервный.
— И в Рязани нет. Но тут выяснилось, что в токсикологию одной из районных больниц Рязанской области был недавно доставлен молодой человек двадцати лет без документов с признаками тяжелейшего наркотического отравления — «колес» наглотался, о чем тут же был проинформирован тамошний оперативный дежурный. Дежурный, конечно, доложил кому следует, на этом все и кончилось — у рязанских ментов и без наркоманов дел хватает, благо и состава преступления нет.
— Так-так, вот это уже горячо, — оживился седой. — Неужто этот наш Осадчий отравился?
— В том-то и загвоздка. — Мужчина глянул в папку с бумагами. — Хотя имя и отчество совпадают, при поступлении в больницу парень был зарегистрирован как Кравцов.
— Как? — переспросил нервный.
— Кравцов, — повторил оперативник. Седой с нервным переглянулись.
— Тебе это ни о чем не говорит? — спросил седой напарника.
— Да это ж фамилия нашего клиента!
— Весело! Может, они родственники? — седой усмехнулся, повернулся к оперативнику. — Адрес больницы давай.
— Э, ребята, вы мои условия знаете, — покачал головой мужчина. — Сначала профинансируйте, как говорится.
— Во мент пошел — каждый свой шаг на «зелень» меряет! — пошутил нервный.
Седой вынул из внутреннего кармана куртки конверт, протянул его оперативнику.
Мужчина заглянул в конверт, удовлетворенно хмыкнул, передал «господам чижикам» папку:
— Здесь вся информация об интересующем вас объекте.
— Это у вас в ментуре объекты, а у нас клиенты, — поправил нервный.
Оперативник будто не слышал его, попрощался и вылез из «девятки».
— Козел! — произнес ему вслед седой. — Такие, как он, всю страну разворовали! Ничего святого! — Он помолчал, успокаиваясь. — Ну что скажешь, напарник?
— А что говорить? Работать надо. Приедем на место, там и разберемся, — сказал нервный.
Взревел мотор, «девятка» развернулась и, разбрасывая снежную грязь, выехала со двора.
* * *«Фольксваген» Вадима Георгиевича с трудом забрался на горку и замер. Он вылез из машины и огляделся. До деревни оставалось еще километра полтора. Видны были дома с трубами, из которых шел густой белый дым. Дорога была — две узкие колеи, а посредине узкая высокая полоса жесткого наста. «Тут сядешь на брюхо и поминай как звали, — подумал Вадим, глядя на дорогу. — Для таких поездок нужен джип какой-нибудь». Ничего, вот проект пойдет, он и «фольксваген» свой поменяет, и джип купит. Подумав, посомневавшись, Вадим решил все-таки рискнуть. Осторожно тронул машину с места, вдавил педаль акселератора, набирая скорость. Мотор надсадно ревел, борясь с дорогой, и машина упрямо ползла в сторону Гу севки.
Главная улица в деревне была расчищена, и Вадим быстро добрался до дома деда. Дым из трубы не шел, дорожка от калитки до крыльца была засыпана снегом, да и сам дом стоял сиротливо, смотря на улицу черными окнами, будто его давным-давно бросили.
Все это удивило и встревожило Вадима. «Неужели свалил, гаденыш!» — подумал он, вылез из машины и направился к крыльцу, утопая по щиколотку в жесткой снежной крошке. Ноги тут же промокли.
Дверь оказалась не заперта, Вадим вошел в избу. В доме было холодно и промозгло. «Да, видно, горбатого могила исправит, — зло подумал Вадим, оглядывая комнату. Постель смятая, вытряхнутые из ящиков комода вещи разбросаны по комнате. Таблетки искал, хотел „наколесоваться“? Деньги, наверное, сразу же все спустил. И где его теперь найдешь? Зря он его пожалел тогда. Нельзя сволочей жалеть — тут же на голову садятся и гадят!
Вадим Георгиевич начал прибираться, торопливо запихивая вещи в ящики. Заправил постель, растопил печь, чтобы хоть немного согреться. Прибравшись в доме, вышел на крыльцо, раздумывая, где теперь «гаденыша» искать. Может, соседи видели, знают? Ведь в деревне долго незамеченным не проживешь — все на виду.
Вадим вышел из калитки на улицу, огляделся. Около дома Егора стоял его трактор. «Дома», — решил Вадим и зашагал по улице.
Егор действительно был дома. Сидел за столом, на котором стояла большая глубокая сковорода с жареной картошкой, залитой яичницей, торопливо и жадно ел.
— А, привет, кореш! — заулыбался он, увидев Вадима. Привстал, подал руку. — Покушаешь?
— Спасибо, не хочу, — мотнул головой Вадим. — Егор, я тут пацана в дедовском доме оставлял…
— Да, Вадик, удружил ты нам с родственничком! — не дал договорить ему Егор. — Такого наркошy поселил — упаси меня бог! Он ведь тут чуть боты не двинул в одночасье. Едва отходили. У меня от матери таблетки остались, так он их горстями, горстями, будто витаминки. Три дня под капельницей пролежал, понял, да?
— Где он?
— Известно где — в районе, в больнице. Его там держат пока, лечить пытаются, да только известно-дело гиблое. Мне сеструха моя Анька — она там санитарит — рассказывала: раз пять уже его у сейфа с лекарствами ловили — так и норовит ширнуться! И милицией грозили, и в палате запирали —ничего не помогает! Ты бы хоть предупредил нас, что за фрукт! А то мы его с распростертыми объятиями, можно сказать, а он… гнида!
— Мне этого парня спасти надо было. Где у нас больница? — спросил Вадим.
— Как из Гусевки выезжаешь, сразу направо, по шоссе, а там первый поворот. Дорога не очень. А спасти-то от кого? — полюбопытствовал Егор.
— Неважно. От себя самого.
— Да, это верно, — кивнул Егор, — сам он себя и погубит. Съест его болезнь, сточит, как червяк яблоко… Может, все-таки покушаешь? А я бы тебя потом доставил на своем железном коне, как барина.
— Некогда мне. — Вадим кивнул на прощание, вышел за дверь и зашагал по тропинке к своей машине.
Егор посмотрел в окно, зацепил вилкой картошки с яичницей, отправил в рот.
— Завязнешь по дороге, сам потом прибежишь просить вытащить. Только я меньше чем за две пол-литры не соглашусь, так и знай, — сказал он своему далекому собеседнику.
Паша, обливаясь потом, катил по каменному полу большой бидон с молоком. Подкатил к плите, утер рукой пот со лба. Молодая двадцатилетняя повариха Наташа в коротком халатике, под которым колыхались ее большие груди с темными сосками, хохотнула, увидев его.
— Как мышь, мокрый! Вот она, городская-то жизнь, — все в болезненную мокроту уходит, а здесь, глядишь, мужиком станешь, а, Павлуша? — Повариха озорно подмигнула ему и пообещала: — Еще один бидон прикати, я тебя обедом покормлю.
— Сейчас, сейчас. — Паша прислушался к бешено колотящемуся в груди сердцу, тяжело вздохнул. После стольких месяцев бездельного лежания на диване и ежедневных доз любая, даже самая легкая работа давалась ему с огромным трудом.
Паша не торопясь направился к открытой двери, за которой тарахтел грузовичок с бидонами в кузове.
— Умаялся, поди, Павлик! Давай сигареткой попыхтим, небо покоптим, — предложил водитель грузовичка — балагур и весельчак дядя Леша.
Паша присел на ступеньку рядом с водителем, с наслаждением затянулся едкой папироской, закашлялся с непривычки.
— Да, это тебе не анаша! — хохотнул дядя Леша. И что они все к нему привязались с этими наркотиками?! Он уж забыл, как они выглядят — столько времени прошло!