Дорога в Мустанг. Из Непальских тетрадей - Наталия Марковна Карпович

Когда-то здесь были непроходимые джунгли, где водились слоны, тигры и носороги. В реках обитали крокодилы. Тераи считались настоящим раем для охотников. Индийские раджи и английские наместники, непальские правители и богатые европейцы устраивали тут поистине королевскую охоту.

Теперь в поредевших лесах мало диких животных; слонов отлавливают и приручают с малолетства, тигры почти исчезли.

Ошибочно думать, что джунгли тераев — это те непроходимые тропические дебри, которые мы с детства рисуем в своем воображении: высоченные, в три обхвата деревья, обвитые толстыми лианами, с сочными листьями размером с подмосковный лопух, на ветках — веселые обезьяны, притаившиеся возле каждого корня страшные кобры и озаряющие своим оперением лесной полумрак разноцветные попугаи. Конечно, еще остались и такие девственные уголки лесного царства, но их мало и становится все меньше.

В основном же леса тераев негустые, недремучие. Невысокие деревья, перемежающиеся кустарником, напоминают порой прибалтийский пейзаж: скромный, неброский, приглушенных тонов. Это тоже джунгли. «Джунгли» — искаженное, санскритского происхождения слово «джангль» (у индийцев означает как раз «лес») — пришло к нам из английского языка.

Сейчас в нескольких районах тераев созданы заповедники. Бесконтрольный отстрел животных запрещен, и лишь для почетных гостей правительство Непала устраивает иногда специальную охоту.

По преданию, в этих джунглях скитались легендарный царевич Рама и его верные спутники — супруга Сита и брат Лакшман, добровольно разделившие с ним изгнание. Все они — герои знаменитого древнеиндийского эпоса «Рамаяна», сюжеты которого вдохновляли многих поэтов и художников Индии, Цейлона, Непала и стран Юго-Восточной Азии. С именем Ситы связан один из городов непальских тераев — Джанакпур (буквально: «Город Джанаки»), Прекрасная Сита — образец супружеской верности во всем индуистском мире — была дочерью царя Джанаки. Непальцы очень гордятся этим.

Но больше всего гордятся событием, о котором повествует другое предание. В VI в. до нашей эры в городе Капилавасту правил царь Шуддходана. Однажды его жене, царице Майе, приснилось, что в ее бок вошел белый слон. Вскоре Майя забеременела. Когда пришло время родить, она отправилась со свитой в дом своих родителей.

Но на полпути, в местечке Лумбини, стало царице плохо, и под огромным деревом сал в великих муках родила она сына. Царевича нарекли Сиддхартха Гаутама. Вскоре Майя скончалась. Царевич мирно и счастливо жил в отцовском дворце до двадцати девяти лет, до той поры, пока, увидев однажды человеческие страдания, не задумался над тем, как помочь людям избавиться от них.

Сиддхартха тайно покинул дворец и отправился странствовать. Он жил отшельником, совершал великие подвиги аскетизма, достиг просветления и открыл людям истину. Его стали называть Гаутама Шакьямуни, то есть Гаутама, мудрец из рода Шакья. Но во всем мире более известно другое его имя Будда («Просветленный»).

Нетрудно представить, сколь притягательны районы Капилавасту и особенно Лумбини для буддистов. Пока это скромные деревушки. Там есть небольшие храмы. В Капилавасту сохраняют руины дворца Шуддходаны, а в Лумбини показывают дерево, под которым якобы царица Майя разрешилась от бремени (наверное, только правоверный буддист не выразит сомнения по поводу долговечности священного дерева, простоявшего более двух с половиной тысяч лет).

Энергичные японцы не оставили без внимания этот забытый людьми священный уголок. По грандиозному «Проекту преобразования Лумбини» здесь сооружается огромный комплекс — новый центр буддийского паломничества в стиле модерн. Разумеется, создатели его рассчитывают и на любознательных туристов.

В том, что Лумбини еще не стал Меккой для буддистов и туристов, нам пришлось убедиться на собственном опыте. Прошедшие недавно сильные дожди так размыли дорогу, что машины по ней двигаться не могли. Нам предложили отправиться туда на велосипедах:

— По ровным участкам дороги будете ехать, ну а там, где завал, потащите велосипеды на себе… — советовали нам.

Мы уже готовы были согласиться, но выяснилось: во всей Бхайраве не достать ни одного велосипеда!

Тогда мы решили пойти пешком. Но нас отговорили:

— Нет смысла идти в такую жару по разбитой дороге сорок четыре километра! Да вы же за один день не успеете, а ночевать по пути негде…

Был еще один способ добраться до Лумбини — пересечь границу Индии, сесть на поезд, проехать по железной дороге до района Лумбини, а оттуда — назад, в Непал. Конечно, Мишра может так сделать, но нам с Дэниэлом как иностранцам полагается иметь индийскую визу. Мои спутники категорически отвергли такой вариант — закон есть закон и его надо уважать.

А я никак не могла смириться с тем, что мы не попадем в Лумбини. Друзья успокаивали меня: надо только представить себе, что Будда родился в Бхайраве, а не в Лумбини, и тогда все будет в порядке.

В самом деле, от места рождения Будды нас отделяют всего сорок четыре километра. Там те же тераи, тот же пейзаж, те же деревья, подобные самому священному, что и здесь, и еще не известно, какое из них старше. Вполне возможно, что Будда ступал и там, где мы сейчас стоим. Конечно, я могла бы написать, что мы достигли Лумбини, не принимая во внимание тех сорока четырех километров, которые мы так и не преодолели. Но истина — дороже…

Сгущались сумерки. Темнота наступила внезапно и сразу поглотила все вокруг. Лишь светились огоньки сигарет моих спутников да мелькали белые одежды местных жителей. Витрины магазинов и лавок были ярко освещены. В них курились агар-батти, насыщающие воздух ароматами розы, горького миндаля, сандалового дерева, пряностей. Существуют сотни сортов агар-батти. Одновременно они призваны отгонять москитов.

Мы стояли в саду «отеля» и смотрели на небо. Спать совсем не хотелось. Хозяин посоветовал нам в такое время особенно не разгуливать по саду: в высокой траве — змеи. Конечно, объяснял хозяин, в обязанности садовника входит вовремя косить траву и уничтожать змей, но весной их так много, что справиться с ними просто невозможно.

Мы зажгли в комнате специальную спираль, припасенную для выкуривания москитов, и улеглись спать. Если бы мы знали, что за ночь нам предстоит!..

Зажженная спираль не смогла рассеять гудящее облако москитов, которые обрушились на нас. Они забирались под одежду, лезли в глаза, в уши. Я закрыла лицо большим платком и беспрестанно двигала руками и ногами, пытаясь отогнать их. Ценой ночного бодрствования я пострадала меньше моих друзей. Мишра полночи просидел со сторожем у костра, но под утро все-таки заснул. Ну и досталось же ему! Дэниэл, несмотря ни на что, проспал всю ночь крепким сном. Москиты искусали его так, что на него было жалко смотреть: