Голос моей души - Ольга Куно

– Отчего такое происходит? – спросил Андре. – Почему человек впадает в стазис?

– Вы задаёте очень сложный вопрос, – вздохнул Ролен. – Поскольку такие случаи исключительны, никто не имел возможности провести исследование и выявить закономерность. Известно одно: человек впадает в стазис, когда находится на грани смерти. Организм как бы застывает для того, чтобы сохранить жизнь.

– Однако обычно такого не происходит, – уточнил Андре, пристально глядя лекарю в глаза.

– Вы совершенно правы, – подтвердил лекарь, встретив его взгляд. – Обычно такого не происходит.

– И что теперь можно сделать? – перешёл к следующему вопросу Андре. – Каковы прогнозы?

На сей раз лекарь всё-таки отвёл глаза.

– Видите ли, о выходе из состояния стазиса почти ничего неизвестно, – признался он. – Существует три стадии стазиса. На первой стадии состояние нестабильно. Человек может периодически возвращаться в сознание благодаря определённым воздействиям, таким как тепло, холод, резкие громкие звуки, вода. – На этом месте Андре понимающе кивнул. – Правда, как правило это происходит ненадолго: состояние стазиса восстанавливается в течение максимум двух минут. На второй стадии человек более не приходит в себя. Его состояние стабильно, в организме не происходит никаких изменений.

Ролен замолчал.

– А третья стадия? – нетерпеливо спросил Андре.

– На третьей стадии наступает кризис, – неохотно сообщил лекарь. – Стазис и без того огромная редкость, но он не может продолжаться вечно. Рано или поздно используемые организмом ресурсы заканчиваются. Состояние человека резко ухудшается, и в конечном итоге сердце останавливается.

Под крышей фургона повисло тяжёлое молчание. Возможно, Андре ждал от меня какой-нибудь реакции. Но мне нечего было сказать. Странно. Я с самого начала знала, что могу умереть в любую минуту. Да что там, знала, что по сути уже умерла, и только моя душа получила маленькую отсрочку перед окончательным разрывом связи с телом. Почему же мне стало настолько тяжело сейчас, когда лекарь всего-навсего подтвердил и по-научному обосновал то, что я и так знала всю дорогу? Почему мне так сильно хочется плакать, хотя у призраков не бывает слёз? Почему люди цепляются за жизнь, даже за такую, даже когда она не несёт ничего, кроме боли и унижения, даже когда они – призраки? Эх, Андре, ты ведь так и не ответил на мой вопрос!

– Спустя сколько времени наступает кризис? – хрипло спросил Андре.

Ролен лишь развёл руками.

– Это неизвестно. Насколько я понимаю, такие вещи чрезвычайно индивидуальны. Кто-то пребывает в стазисе лишь несколько дней, за этот период успевая пройти через все три стадии. Не исключено, что кто-то другой может находиться в состоянии стазиса годами. Но есть кое-что ещё, – добавил он на более оптимистичной ноте, видя, как Андре опустил голову, прикусив губу. – Существует лекарство, способное поддерживать человека в состоянии стазиса, не позволяя ему переходить из второй стадии в третью. – Андре заинтересованно подался вперёд. Что и говорить, я тоже слушала, затаив дыхание. – Этот препарат изготавливается при помощи магии и обеспечивает организм необходимой энергетической подпиткой. Таким образом, даже когда собственные энергетические ресурсы подходят к концу, кризис не наступает.

– У вас есть такое лекарство? – жадно спросил Андре.

– Я могу приготовить заменитель, – ответил Ролен. – На некоторое время он подойдёт. Но впоследствии, добравшись до города с хорошими аптеками, вам придётся покупать настоящее лекарство. Скажу честно: стоит оно недёшево, а принимать его надо ежедневно – если вы хотите быть уверенным в том, что кризис не наступит.

– Я всё понял, – кивнул Андре, отмахиваясь на данном этапе от денежной темы. – Существует ли лекарство, способное вывести человека из стазиса?

Лекарь покачал головой.

– Как минимум мне о таком неизвестно, – сказал он, и за этими словами скрывалось более серьёзное утверждение: такого лекарства просто не существует. – Не исключено, что продолжительный приём той микстуры, о которой я сейчас говорил, приведёт к неким изменениям... Если в организме накопится достаточно высокий уровень психо-магической энергии, возможно, это и поспособствует выходу из комы. Но тут, увы, я могу только гадать. А я, признаться, очень не люблю это делать. Предпочитаю опираться на знания и научные факты, которых в данном случае, увы, катастрофически не хватает. Предполагаю, что лекарства самого по себе будет недостаточно. Однако не исключено, что микстура в сочетании с неким толчком могла бы дать нужный эффект. Впрочем, навряд ли о каком-либо психологическом толчке может идти речь, учитывая, что пациентка находится в бессознательном состоянии. Сейчас я пойду и приготовлю для вас первую порцию заменителя, – постановил Ролен, видя, что Андре молчит, и, откинув полог, соскочил с фургона в ночь.

Мы остались вдвоём. Я не торопилась что-либо говорить. Охватившие меня сейчас чувства были слишком малопонятны. Я запуталась, хотя до сих пор мне казалось, что я неплохо умею раскладывать всё по полочкам. Есть способ поддерживать едва теплящуюся в моём теле жизнь, но для этого необходимо регулярно покупать дорогостоящее лекарство. Откуда, спрашивается, мы возьмём на него деньги? У нас их совсем немного, а ведь Андре надо будет на что-то жить, есть, пить, оплачивать жильё. И так непонятно, как он будет это делать. Это как раз из тех вещей, которые мы не обсуждали, откладывая на потом. Сначала выбраться из страны, дальше – всё остальное. А тут ещё и я со своими лекарствами.

Но сквозь эти отнюдь не радужные размышления, тихонько пульсируя, к сознанию пробивалась ещё одна мысль. Толчок, способный возвратить меня к жизни. Понятия не имею, в чём он может заключаться, но в одном лекарь ошибся. Хоть я и лежу там, внизу, без сознания, но я всё вижу и слышу. Я мыслю и испытываю эмоции. А, значит, шанс всё-таки есть.

Глава 7.

Чем больше я пробую влюбиться,

Тем горше отчаянье в груди:

На сцене от рыцарей не скрыться,

А в жизни – попробуй их найди...

Два дня спустя погода снова испортилась. Резко похолодало, с севера дул порывистый ветер, то и дело принимался моросить дождь. Ясное дело, в такую погоду все старались прятаться под крышей фургона; снаружи сидели лишь те, кто управлял лошадьми. В нашем случае это был Ян. Он сидел, накинув на голову капюшон плаща, и хмуро смотрел вперёд, следя за сюрпризами снова размокшей дороги. Мирта сидела внутри, рядом с моим телом; там же расположился и Андре. Даже не знаю, прятался ли он от дождя: по-моему, ему даже нравилась прохладная погода и летящие в лицо дождевые капли. Скорее ему был не слишком симпатичен Ян, отсюда и нежелание сидеть на козлах на пару с артистом.