Журнал «Вокруг Света» №09 за 1990 год - Вокруг Света

Он развернул газеты и достал из свертка мачете с тонким лезвием — из тех, которыми срубают банановые грозди. Эстебан использовал его для охоты на ягуаров. Взяв мачете в руку, он тут же почувствовал, как возвращаются к нему уверенность и сила. Последний раз он охотился года четыре назад, но чувствовал, что не потерял сноровки. Его называли самым великим охотником провинции Нуэва-Эсперанца, как когда-то называли его отца. И охотиться Эстебан перестал не из-за возраста или потери сил, а из-за красоты ягуаров. Причин убивать ягуара в Баррио-Каролина у него тоже не было: зверь не угрожал никому, кроме тех, кто охотился на него, кто посягал на его территорию. Смерть ягуара будет выгодна только бесчестному тррговцу да ворчливой жене и лишь ускорит заражение Пуэрто-Морада. А кроме того, это черный ягуар.

— Черные ягуары — создания Луны,— говорил Эстебану отец.— Они принимают разные формы, и мы не должны вмешиваться в их магические замыслы. Никогда не охоться на черных ягуаров!

Отец не утверждал, что черные ягуары живут на Луне, просто они используют ее могущество. Но, когда Эстебан был еще ребенком, ему приснился сон, в котором среди лесов из слоновой кости, по серебряным лугам стремительно, словно черный поток, текли ягуары. Он рассказал об этом отцу, и тот заметил, что эти сны — отражение истины, рано или поздно Эстебан узнает скрывающуюся в них правду.

Но, размышляя о предстоящей охоте, Эстебан пришел к выводу, что, убив ягуара, он, возможно, разом решит все свои проблемы. Он пойдет против наставлений своего отца, убьет свои сны, свое индейское восприятие мира и тем самым, может быть, сумеет воспринять мир своей жены. Эстебан долго стоял на перепутье между двумя мирами, и теперь пришло время выбирать. Хотя на самом деле выбора ему не оставили. Он жил в этом мире, а не в мире ягуаров, и если для того, чтобы принять как истинные радости жизни телевидение, поездки в кино и оштукатуренный домик в Баррио-Кларин, требуется убить магическое существо, что ж, он уверен в своем способе охоты...

Эстебан разбудил Инкарнасьон рано утром и заставил пойти с ним к магазину. Мачете в кожаном чехле раскачивалось у него на боку, в руке он нес джутовый мешок с запасом еды и травами, необходимыми для охоты. Инкарнасьон молча семенила рядом, спрятав лицо под шалью. Придя в магазин, Эстебан заставил Онофрио оттиснуть на квитанции штемпель «Оплачено полностью», затем передал квитанцию и деньги Инкарнасьон.

— Если я убью ягуара или ягуар убьет меня,— сказал он сурово,— это твое. Если не вернусь через неделю, можешь считать, что я уже никогда не вернусь.

Инкарнасьон отступила на шаг, и на ее лице отразилась тревога, словно она увидела мужа в новом свете и впервые осознала последствия своих действий. Но, когда Эстебан двинулся к двери, она даже не попыталась остановить его.

Район Баррио-Каролина лежал за мысом Манабике, ограничивающим залив с юга. К морю выходила пальмовая роща, здесь был лучший во всей провинции пляж — изогнутая полоса белого песка, полого спускающаяся к мелким зеленым лагунам. Сорок лет назад там размещалось правление экспериментального хозяйства фруктовой компании. Проект был задуман с размахом — вокруг хозяйства вырос небольшой городок: ряды белых каркасных домов с черепичными крышами и зелеными террасами, наподобие тех, что можно увидеть в журналах на фотографиях, изображающих сельскую Америку. Компания называла проект «ключом к будущему страны» и обещала вывести высокопродуктивные сорта сельскохозяйственных культур, которые навсегда искоренят голод. Однако в 1947 году на побережье разразилась эпидемия холеры, и город оказался заброшенным. А к тому времени, когда паника, вызванная эпидемией, утихла, компания уже заняла прочное место в национальной политике, и необходимость поддерживать в сознании публики прежний образ щедрой и доброжелательной организации отпала. Проект забросили окончательно, отведенные под него территории постепенно пришли в запустение, и наконец земли скупили люди, планировавшие построить там крупный курорт. Случилось это в тот год, когда Эстебан перестал охотиться. Тогда и появился ягуар. Хотя он не убил ни одного рабочего, но навел на них такой ужас, что подрядчики отказались от строительства. В джунгли пошли охотники, и ягуар их убил. Последняя группа взяла с собой автоматические винтовки, но ягуар подстерег их поодиночке и расправился со всеми. В конце концов и этот проект забросили, а потом прошел слух, что земли снова перепроданы (теперь Эстебан знал — кому) и что идея создания курорта возрождается.

Дорога от Пуэрто-Морада оказалась долгой, жаркой и утомительной. Добравшись до места, Эстебан устроился под пальмой и съел несколько холодных банановых оладий. Белые, словно зубная паста, волны разбивались о берег, но здесь не было мусора, оставляемого людьми,— только мертвые ветки, щепки да кокосовые орехи. Все дома, кроме четырех, стоявших ближе к морю, поглотили джунгли, да и эти четыре лишь выглядывали из зарослей, словно догнивающие ворота в черно-зеленой стене растительности. Даже при ярком солнечном свете они выглядели так, будто там водятся привидения: сорванные, поломанные ставни, серые от времени и влаги доски, лианы, оплетающие фасады. В одном месте манговое дерево проросло прямо сквозь крыльцо, и на его ветвях, поедая плоды, рассиживали дикие попугаи. Последний раз Эстебан бывал здесь в детстве: тогда руины напугали его, но сейчас они даже показались ему привлекательными — яркое свидетельство торжества природы и ее законов. Эстебана угнетало то, что он помогает уничтожать эту природу. Если он справится с задачей, то в скором времени попугаи здесь будут прикованы цепочками к насестам, от ягуаров останется только рисунок на скатертях, везде понастроят бассейнов и некуда будет ступить от туристов, которые понаедут, чтобы высасывать через трубочки кокосовые орехи.

Подкрепившись, Эстебан отправился в джунгли и вскоре обнаружил дорогу, по которой ходил ягуар,— узкую тропку, петлявшую между опутанными лианами пустыми оболочками домов, а затем выходящую к Рио-Дульсе. Река, извивавшаяся среди стен джунглей, казалось, несет зеленую воду еще более темного оттенка, чем морская. По всему берегу на песке отпечатались следы ягуара. Особенно много следов зверь оставил на бугристом холмике, возвышающемся метра на полтора над самой водой. Эстебана это несколько удивило, но, решив, что ответа на эту загадку ему все равно не найти, он пожал плечами и спустился на пляж, а поскольку ночью собирался устроить наблюдение, то прилег под пальмой поспать.

Через несколько часов, уже во второй половине дня, Эстебана окликнули. Он проснулся. Высокая стройная женщина с отливающей медью кожей, в платье темно-зеленого цвета, почти такого же, как стена джунглей, шла прямо к нему. Платье до половины открывало высокую грудь, а когда женщина подошла ближе, Эстебан разглядел ее лицо; хотя оно и обладало чертами, характерными для народа патука, но отличалось редкостной для людей его племени красотой и тонкостью. Словно прекрасная точеная маска: щеки с нежными ямочками, полные резные губы, тонкие брови из эбенового дерева, глаза из черного и белого оникса,— но всему этому придана живость человеческого лица. Мелкие капельки пота блестели на ее груди. Одинокий локон черных волос лежал на плече столь изящно, что, казалось, уложен так специально. Женщина опустилась рядом с охотником на колени, бесстрастно взглянула на него, и Эстебана буквально поглотила окружающая ее горячая аура чувственности. Морской бриз донес ее запах — сладковатый, мускусный, напоминавший аромат плодов манго, оставленных дозревать на солнце.

— Меня зовут Эстебан Каакс,— произнес он.

— Я слышала о тебе,— сказала она.— Охотник на ягуаров. Ты пришел, чтобы убить ягуара, живущего здесь?

— Да,— ответил он и устыдился собственного признания.

Она набрала горсть песка, потом пропустила его между пальцами.

— Как тебя зовут? — спросил Эстебан.

— Если мы станем друзьями, я скажу тебе свое имя,— ответила она.— Зачем ты хочешь убить ягуара?

Эстебан рассказал ей про телевизор, а потом вдруг, к своему удивлению, начал рассказывать о трудностях с Инкарнасьон, объяснять, как он собирается приспособиться к ее миру. Это было не совсем то, что принято обсуждать с незнакомыми людьми, но Эстебана почему-то потянуло на исповедь. Ему казалось, что между ним и незнакомкой есть что-то общее, и это заставляло рисовать семейную жизнь более мрачными красками, чем на самом деле. Ему никогда не случалось изменять Инкарнасьон, но сейчас такую возможность он, наверное, только приветствовал бы.

— Здесь живет черный ягуар,— сказала женщина.— Ты, вероятно, знаешь, что это не обычные звери и мы не должны вмешиваться в их магические замыслы.

Эстебан вздрогнул, услышав из уст незнакомки слова отца, однако, решив, что это просто совпадение, ответил: