Семейные портреты - Тамара Михайловна Афанасьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Остальные человеческие свойства, кроме материнских, видимо, не имеют жесткой половой градации. Естественно, что противоположные материнским качества характера плохо уживаются в одном сердце. Вытесняются, замещаются одно другим. Нельзя же одновременно быть мягкой, чуткой с ребенком и твердой, жесткой на работе с сослуживцами. Раздвоение тяжело, мучительно для целостной натуры. И случается, что мать переносит стиль поведения «служебный» в домашние условия и, наоборот, делает из службы своего рода филиал собственной кухни.
Культивируя в женщине такие полезные в деловой сфере свойства, как твердость, стойкость, нетерпимость, рационализм, деловую хватку, мы должны отдавать себе ясный отчет, что непременно перестроим ее эмоциональный баланс, потесним чисто материнские качества. Теперь выросло уже два поколения женщин с «мужской ориентацией». XX век, внесший столь решительные перемены в социальное положение женщины, привел к тому, что ее природно и исторически сложившиеся особенности не только не были приравнены к мужским, но, напротив, опустились в цене даже в глазах самих женщин. Ведь им твердили долгие годы, что доброта, терпимость, приверженность к детям, мужу — признак убогой души, «пережиток», даже мещанством крестили. И женщина, чуткая к чужому мнению, к «моде», более мужчины гибкая, перестраивалась по заданному образцу: сдерживала и подавляла в себе одни свойства, культивировала другие.
Здесь прежде всего нам, наверное, и нужно искать причину «омужичивания» женщины, а не в соединении двух работ, как мы все пытаемся еще себя убеждать. Лишнее доказательство тому — результаты социологических опросов той части юных дев и молодых людей, что еще не взвалили на себя тяжесть двух служб. Анкеты показали, что многие из опрошенных самое высокое нравственное и гражданское понятие — «хорошая мать» — выводят за черту важнейших человеческих достоинств. Вот что должно нас особенно беспокоить.
Что же в перспективе? Опять адресуюсь к ученому.
«Многие американские и западноевропейские социологи и психологи предсказывают, что мужские и женские социальные роли в перспективе будут абсолютно одинаковы. Лично я в это не верю. Пусть реальные возможности обоих полов оказались гораздо пластичней и шире, чем думали раньше. Из этого еще не следует, что половое разделение труда вообще лишено биологических оснований»[19].
И дальше философ, по сути, высказывает ту же уверенность «все равно», что никакие социальные перемены не отменят особенности биологического цикла женщины, ее материнских функций и всего того, что мы именуем идеалом женственности. Но из этого делается тем не менее вывод о необходимости соблюдения различий в воспитании девочек и мальчиков.
Таков диалектический подход к решению сложной, запутанной проблемы: с пониманием, бережностью относиться ко всему, что заложила в нас мать-природа, не крушить и ломать ее в угоду временному преуспеванию, но и не полагаться целиком на нее одну, осмысленно развивать то, что признается особым достоинством пола и личности.
Впрочем, мы уже спохватились. И тревогу вызвала не только снизившаяся рождаемость и огрубление жен, но и острая нехватка «женского начала» как в семейных, так и во внедомашних отношениях. Чего всем нам больше всего хочется видеть не только в близких людях, но и в сослуживцах, соседях? Да все того же: доброты, сочувствия, терпимости, самоотверженности…
И вот ведь что любопытно. Складывается впечатление, будто природа включает свой «аварийный запас». Словно для сохранения этического и эмоционального баланса мужчины все чаще обнаруживают эти самые «немужские свойства», вызывая порой недовольство жен-«эмансипе», которые дразнят их бабами, размазнями, слюнтяями и тому подобными обидными кличками. Ну чем не парадокс: сами жаждут приравняться во всем с мужчинами, но никак не согласны, чтобы мужчины действительно оказались с ними ровнями. Как прикажете разрешить это противоречие?
Испугавшись очевидной «феминизации» юношей, публицисты и социологи призывают пап решительно включаться в дело воспитания сыновей. Кстати, социолог, отрицавший пользу подготовки девочек к семейным обязанностям, тем не менее сам ратует за мужское воспитание мальчишек. Это противоречие очень показательно. Пока что мало кто осознает: нельзя вырастить мужчину, если не растить из девочки женщину, и наоборот. До той поры, пока мы не распределим между собой социальные роли на работе и дома, мы будем растить усредненное существо, которому неведомы собственные особенности и жизненное назначение. Что мы, увы, и делаем нередко. А расплачиваются за это «дети ошибок трудных».
…Непреклонные юридические законы не считают неведение оправданием. И порой за огрехи воспитателей, просветителей, советчиков неумелых, платят их подопечные ценой, более дорогой, чем развод и несостоявшееся семейное благополучие. Приглашаю вас на уголовный процесс. Участниками его были юноши и девушки. Вчерашние приятели, члены одного малого сообщества, они в те дни стали по две стороны весов Фемиды. Одни — юноши-ответчики, подсудимые; другие — девушки-потерпевшие, истицы. Истицы, которые сами ничего у правосудия не искали. И не считали «ответчиков» виноватыми перед собой или законом. Подсудимые привлекались за одно из тягчайших преступлений — изнасилование.
Автор газетной заметки, откуда взята эта история, член Курганского суда П. Агашин[20], не обнаружил ни у свидетельниц случившегося, ни у потерпевших угрызений совести или гнева против насильников.
«Кажется даже, что для них жертва обстоятельств не потерпевшая, а подсудимый, вслед которому прослезились подружки, когда конвой уводил осужденного».
Однако если вникнуть в суть происходившего, то можно признать реакцию девушек более естественной, чем удивление члена суда.
«Потерпевшие» были пьяны ДО встречи с «насильниками». По собственной воле и охоте они довели себя до такого состояния, когда все остальное происходило уже в полубессознательном состоянии «сторон». Так что не было насилия, не было и сопротивления. Оттого я слова «потерпевшие» и «насильники» беру в кавычки.
Автор же заметки тщетно взывает к чувству женского достоинства одних и мужского рыцарства других. А девушки откровенно возражают: они не знают, что это такое и с чем его едят — женское достоинство. Им про это никто не рассказывал. Ну а если бы родители или воспитатели и принялись рассказывать, то о чем, интересно, говорили бы? Уж не про флердоранж, конечно, не про чистоту невестиного венца. Над этим
