Штурмовик Империи (СИ) - Любушкин Алексей

— И последняя задача поиск инженеров и мастеровых на особые условия труда. Оружейники, инженеры, химики здесь я подготовил вам записку с фамилиями тех, с кем надо будет начать работать. Если не сманить, то хотя бы заинтересовать на работу по нашим заказам.

Молчащая долгое время память расщедрилась на фамилии, но чертежи в голове так и не появились. Жаль, конечно, но сейчас не до изысков. Главное выстоять и максимально сократить потери в первые годы войны.

— Что я могу обещать?

— По фамилиям, которые подчеркнуты все что захотят, но в пределах разумного. Остальным интересную работу на благо Отечества и достойный доход. Как минимум обещайте увеличение зарплаты.

— Задание очень объемное и на любом его этапе могут возникнуть проблемы. Те же американцы могут отказать в продаже станков…

— Можете смело обещать десять процентов от суммы заказа поставщикам. Если все получиться хорошо действуем по плану, нет тогда выкупаем несколько готовых заводов рядом с Москвой, оснащаем отечественными станками и начинаем найм персонала. Сейчас многие закрывают производства и банкротятся, так что с проблем не будет.

— В своих записях вы указали офицера ГАУ Федорова Владимира Григорьевича и подчеркнули его фамилию два раза. Могу я начать работать с ним касательно необходимым закупок?

И правда профессионал. Успел ознакомиться с моими записями и выделил самое главное.

— Да, это будет наилучшим решением. Владимир Григорьевич компетентен по всем вопросам, касающимся оружия и патронов.

— Первый доклад я смогу предоставить вам уже через неделю. В ваше отсутствие отправлю сообщение по телеграфу. Вас устроит такой формат работы? Прекрасно! Буду рад начать с вами работать, ваше императорское высочество, — откланялся Зельман аккуратно переложив мои записи в саквояж.

На первый этап деньги нашлись, но через пару месяцев потребуется еще и это только самое начало. Тут либо искать новых инвесторов, либо начинать намного раньше активную деятельность по чистке Москвы и Петрограда. Претит мне подобное и фронт намного ближе…

Все дни до отправки я крутился, как белка в колесе. Расписывал структуру подразделения, тактику, рисовал схемы действий отделения в засаде и при штурме защитных сооружений противника. В общем, необходима был теория, которую надо подстроить под реалии начала двадцатого века. Я никогда не был теоретиком. Практик, сумевший выжить там, где умирали все остальные.

Теоретики в отличии от практиков чаще всего апеллируют к здравому смыслу и военных чиновников из Военного Совета, которые не понимают, что мир стремительно меняется не изменить. Лишь практик готов ухватиться за все, что поможет ему выжить. Поэтому для меня не было ограничений в вооружении. Броня, каски, гранаты, малые саперные лопатки, дробовики в штурмовом варианте или привычные шашка, пулемет на тачанке и Мадсены при действии в составе конного подразделения.

В плане занятий с личным составом я шел по проторенному пути. Экспресс подготовка штурмовика, когда в течении недели ты забываешь даже о том, как тебя зовут. До автоматизма отрабатывали действия при штурме вражеских окопов и зданий. Общая физуха и основы рукопашного боя, как переключение внимания. Все бойцы в скором времени должны быть готовы принять собственное отделение.

Официально бойцы находилось в штате существующего только на бумаге подразделения, а вопрос частной армии вряд ли в ближайшем будущем будет решен. Бумажка от Верховного Главнокомандующего и слово великого князя сильнее любых корочек, но в Ставке придется решить, как жить дальше. Недолго думая, я заключил с бойцами письменный контракт просто переписав некоторые моменты из своего прошлого под местные реалии. Контракт был заключен на пять лет, но после получения первых живых денег на меня смотрели уже по-другому. Чтобы люди не говорили, а своевременное и достойное денежное довольствие мотивирует не хуже пламенного агитатора.

В суматохе дел я не заметил, как настал день отправки. На перрон проводить Николая пришла вся его семья. Уверен Александра Федоровна до последнего была против, но решимость в глазах Ольги готова было свернуть любые горы.

— Дмитрий, я буду ждать. Ты только вернись! — с трудом сдерживала слезы старшая дочь Николая.

Куда я лезу это вообще не моя романтика… остались привычные чувства Дмитрия или гормоны в молодом теле покоя не дают. Циника все-таки во мне трудно уничтожить.

— Все будет хорошо, Ольга! Не успеете заметить, как я уже снова вернусь к вам и мы обязательно проведем время вместе.

Приоткрытые губы и умоляющий взгляд для меня сработали, как триггер. Поймав губы Ольги я впился в них, как утопающий и после нескольких мгновений не оглядываясь направился в сторону царского поезда. Дмитрий никогда бы так не сделал, уважая решения старших в семье, но штурмовик всегда берет свое.

Длительное молчание всех находящихся рядом с поездом резко прервала императрица.

— Возмутительно! Что вы себе позволяете, Дмитрий Павлович⁈ Ольга, что этот негодяй с тобой сделал?

Как будто сама не видела, чем мы занимались. О времена, о нравы, а еще просила когда-то называть ее «мама Аликс».

— Все хорошо, мама. Дмитрий меня поцеловал и мне это очень сильно понравилось. Хватит считать меня маленькой девочкой!

Знаменитое упрямство Ольги. Что ж теперь либо отправят медведей охранять на самом краю империи, либо делу будет дан ход. Ольга — папина дочка и шансы все же есть. Ждать у моря погоды совсем нет времени.

— Дмитрий, пройдем со мной, — нахмурив брови император махнул на прощанье своей семье и поднялся в вагон.

Вот кто и правда ездил с настоящим комфортом. Даже во дворце у меня не было такой роскоши. По мне так излишняя. Своих бойцов я заранее договорился разместить в служебном вагоне. В тесноте вместе с атаманцами и служащими, но не в обиде. Чувствую похоже и мне туда придется уйти.

— Твое отношение к Ольге вызывает у меня противоречивые чувства. С одной стороны, для меня ты не чужой человек, но и Ольга моя дочь. Твой поцелуй это…

Сам себя накручивал император. Надо останавливать поток царственного гнева пока не поздно.

— Мы, как минимум симпатичны друг другу, я не собираюсь покидать территорию империи и мезальянса в нашей свадьбе не будет. Мое отношение к Распутину — мое личное дело. Есть еще какие-нибудь видимые проблемы в наших отношениях?

— Время. Ольге всего восемнадцать лет. Она еще не готова к совместной жизни. Подожди несколько лет и мы поговорим еще раз с тобой, если ваши чувства друг к другу не поменяются.

— Я не буду торопить события, но и ждать годами вашего решения не стану. Ольга, задыхается во дворце, и вы это знаете не хуже меня. К тому же, моей сестре тоже было восемнадцать, когда вы выдали ее за шведского принца. Или это другое?

Конечно, я давил на него. Но что поделаешь жизнь такая.

— Для меня счастье моей дочери имеет значение, — тяжело выдохнул Николай. — Ступай, мне надо подумать над твоими словами.

Говорить сейчас про его супругу, которая закрыла своих дочерей от всего мира, явно не стоит. Можно разрушить хрупкие ростки доверия. Другого императора у меня все равно нет, так что придется работать с тем, что есть.

В обратную сторону я добрался в два раза быстрее. Поезд с императором не рискнули держать на стоянках, но я нисколько не переживал. Мне выделили пол вагона среди свитских и я долго не думая перетащил туда своих бойцов, несмотря на косые взгляды некоторых генерал-адъютантов. Нам было, чем заняться, а император на некоторое время забыл обо мне.

Прибытие Николая II обставили с невероятной помпой под звуки военного оркестра. Ставка Верховного Главнокомандующего была забита машинами и дорогими экипажами генералов, ожидающих наград от императора. Успехи на Юго-западном фронте и стабильность Северо-Западного позволяли смотреть в будущее с оптимизмом и не бояться за свое место близ трона.

Николай Николаевич значительно возвышался над своим племянником, поэтому императору приходилось смотреть на него снизу вверх, что доставляло массу моральных неудобств Николаю II. Он, итак, дядю боялся, а тут еще зримое воплощение превосходства. В империи и в армии великий князь Николай Николаевич пользовался популярностью. Даже в военном министерстве, которое возглавлял его ярый противник. Как бы лично мне он не нравился все же намного лучше Николая во главе армии. Зря император убрал дядю и выкопал яму не только себе, но и всей империи.