Обнаженная Япония. Сексуальные традиции Страны солнечного корня - Александр Куланов

И вот то, что на улице совершенно обыкновенно ходят дети и торгуют торговцы, что эти женщины не пьяны, нормальны, вежливо-приветливы и здоровы, — это и было окончательно ошарашивающим, вселяющим в мои мозги нечто такое, что мне, европейцу, указывало большую нормальность в смирнских тартушах и берлинских нахтлокалах, чем в Йосиваре.

Только после землетрясения 23 года упразднены празднества Йосивара, когда в Йосивару стекались тысячи людей, женщины из Йосивара, украшенные вишневыми цветами, шли процессией, и всенародно здесь избиралась красивейшая ойран. Но первая лицензия, данная на постройку домов после этого землетрясения, дана была — Йосиваре: тогда шумелось в газетах, и установлено было, что Йосивара — общественно необходима для здоровья нации и для сохранения устоев семьи в первую очередь. Лицензии, выдаваемые государством на право проституции, есть статья государственного дохода, никак не аморальная».

Борис Пильняк — единственный из наших соотечественников, кто осмелился описать Ёсивару и через нее всю японскую эротическую традицию с тем прекраснодушным восхищением, с которым обычно наши авторы рассказывают о секрете японского «экономического чуда», чайной церемонии или «высотах самурайского духа». Но он и один из последних советских людей, видевший живую Ёсивару. Несмотря на то что внешне она пока еще оставалась такой, какой ее наблюдали сами японцы на протяжении последних двух сотен лет, внутри уже начались необратимые трансформации, со временем ставшие заметными и снаружи. Из-за изменения клиентуры японцам поневоле пришлось подстраиваться под европейский стиль — точь-в-точь как это делают сейчас рестораны японской кухни, — с той только разницей, что если в последних предлагают клиентам фальшивый японский стиль, когда в комнате с покрытием из татами, на котором принято сидеть на коленях или скрестив ноги, под столом вырезают специальную нишу для ног и европейцы с их нескладными длинными конечностями не испытывают неудобства от посадки по-японски, то в публичных домах прогресс пошел еще дальше. На татами начали ставить западные кровати — непривычно высокие и мягкие для японок, привыкших заниматься сексом на жестком полу, с которого к тому же некуда было падать. Меблировка таких комнат производилась по рекомендациям европейских посетителей, а иногда и по западным каталогам и путеводителям, из которых японцы с удивлением узнали о том, что в европейских гостиницах под кроватью помещается еще и ночная ваза. Такие вазы появились и в Ёсиваре, хотя японки ими и не пользовались, так как туалетная культура — не менее древняя и интересная, чем сексуальная, предусматривала совершенно иной стиль удовлетворения естественных надобностей организма. Кстати, аналогичное непонимание назначения некоторых предметов произошло и на кухне. В Ёсиваре по-прежнему не разрешалось использование клиентами холодного оружия, к которым были причислены столовые ножи, а за компанию с ними и вилки, но европейскую посуду уже завезли. Поэтому клиенты могли поглощать пищу палочками с европейского фарфора. Отчасти эта мода сохранилась и сейчас, и она уже не выглядит для японцев противоестественной. Например, русский борщ, по мнению японских гурманов, вполне нормально есть палочками, а затем выпивать оставшийся бульон через край.

Подобные восточные тонкости не могли не восхищать заезжих путешественников, в восторге делившихся ими с благодарными слушателями в Европе и Америке и увеличивавших тем самым легендарную популярность Ёсивары. Действовал и обратный процесс: иностранцы рассказали Ёсиваре о западном стиле публичных домов и о модах проституток других частей света. Как естественная реакция на это среди дзёро и гейш возникла тенденция подражания европейским женщинам в одежде, прическах, макияже, стиле поведения. Все это смотрелось довольно нелепо и смешно — и для европейцев, и для японцев, но мода часто пренебрегает такими условностями, видя в смешном передовое! Если на улицах японки щеголяли в европейских платьях с декольте и шляпках с перьями, то почему в Ёсиваре девушки не могли надеть чулки с подвязками и накраситься в стиле марсельских кокоток?

Со временем одежда и европейский интерьер — надо заметить, в соответствии с модными японскими тенденциями того времени — потребовали подчинения общему стилю всего и вся. Дома и целые улицы в Ёсиваре и других «веселых кварталах» начали перестраивать на европейский манер. Трудно сказать — к счастью или к сожалению, сейчас об этом можно только вспоминать и гадать — могла ли Ёсивара выглядеть как средний европейский квартал проституток с восточным колоритом? Страшный пожар после Великого землетрясения Канто 1923 года уничтожил Токио вместе с его «кварталами ив и цветов», которые так и не отстроились в прежнем виде уже никогда, несмотря на упоминавшиеся Пильняком усилия властей. Начавшаяся милитаризация страны, войны, разруха и голод тоже не способствовали процветанию «островов удовольствий», равно как и взятый после Второй мировой войны курс на либерально-демократические ценности по американскому образцу. В 1957 году проституция в Японии была официально запрещена. Ёсивара умерла. Но... не совсем.

И сегодня недалеко от знаменитого храма Сэнсодзи в Аса-кусе — места паломничества иностранных туристов — живет своей жизнью куда менее заметный и выглядящий вполне пристойно район, возникший на месте легендарной Ёси-вары. Жилые дома, магазинчики, школы и даже вездесущие тренировочные площадки для бейсбола. На первый взгляд ничто не напоминает здесь о былом величии сексуальной Мекки Дальнего Востока. И только вечером, когда зажигаются фонари, замечаешь, что у некоторых зданий, выстроенных в нехарактерном для современной Японии вычурно восточном стиле, стоят крепкие японские парни в черных костюмах и галстуках, как бы невзначай прикрывая широкими плечами невесть откуда появившиеся вывески на японском языке с рекламой девушек — «хранительниц традиций» великой Ёсивары. Практически на всех таких рекламках стоит штамп: «Только для японцев». Ёсивары осталось мало, и на всех ее уже не хватает. Впрочем, богатые русские нефтяники с помощью ушлых соотечественников-эмигрантов все же преодолевают запреты, чтобы потом сказать только одно: «Дорого. Но... круто!»

Тем, кому финансовые возможности не позволят на практике узнать, что такое Ёсивара, приходится довольствоваться разглядыванием многочисленных визуальных свидетельств былого величия этого района — «сюнга».

Глава 5. Веселые картинки

10 процентов, которые потрясли мир

Японская классическая гравюра укиё-э («картины плывущего мира») покорила Европу в середине XIX века. Это произошло по инициативе японского правительства, устроившего выставки доселе практически неизвестного европейцам искусства с целью популяризации Японии, собирающейся встать на западный путь развития. Своеобразие и завершенность стиля привлекли внимание лучших европейских и американских мастеров. Ван Гог, Моне, Климт, Гонкур и многие другие художники Старого Света оказались очарованы японской живописью и даже пытались использовать ее приемы в своем творчестве. Со временем уважение к укиё-э, переходящее в беспрекословное почитание этого жанра во всем мире, только росло, и однажды шило выскочило из мешка, возбудив мировую художественную общественность и заставив густо покраснеть самих японцев. Оказалось, что картины укиё-э совсем не так романтичны и безобидны, как это представлялось поначалу большинству поклонников «живописной Японии», и в недрах этого жанра скрывается целое направление, посвященное воспеванию интимных сторон жизни японского общества. Попросту говоря — классическая японская порнография.

На самом деле о том, что обычные укиё-э частенько бывают посвящены жизни японских «веселых кварталов», прежде всего знаменитой Ёсивары, некоторым иностранцам было известно с самого начала. Но манера изображения тайю и дзёро — холодновато-отчужденная, слегка одеревеневшая, не позволяла наивным европейцам даже в бурных фантазиях вообразить, на что способны японцы на самом деле! Да, укиё-э воспевают «плывущий», то есть бренный, мир со всеми его слабостями, грехами, увеселениями и развлечениями. На многих картинах помимо портретов продажных красавиц изображалась жизнь в Ёсиваре, бытовые сценки, незатейливые и вполне целомудренные развлечения. Но оказывается, помимо этих более-менее пристойных картин, в недрах укиё-э своей, особой жизнью жил тщательно скрываемый от европейцев жанр под названием «сюнга», что значит «весенние картинки». Да не просто жил, а как чаще всего и бывает в нашем бренном мире, служил двигателем торговли и способом поддержания ремесла на плаву, так как до признания укиё-э на Западе именно доходы от продажи сюнга служили основным средством существования и для авторов, и для издателей и продавцов порнографии. Что же представляют собой сюнга?