Бенефис и другие юмористические рассказы - Уильям Джейкобс

— Да, пожалуй что и такъ, — проговорила м-ссъ Доттонъ, смягчаясь. — И какъ подумаешь, что онъ гоститъ у васъ!

— Онъ пріѣхалъ вчера вечеромъ на денекъ, но я думаю, что онъ уѣдетъ домой черезъ часъ или два, — сказалъ м. Буртонъ, нашедшій теперь прекрасное оправданіе для ускоренія отъѣзда пріятеля.

Лицо м-ссъ Доттонъ омрачилось.

— Право, — прошептала она, — какъ бы мнѣ хотѣлось его видѣть! Вы столько мнѣ про него разсказывали. Если онъ уѣдетъ не такъ скоро, и если вамъ вздумается зайти съ нимъ ко мнѣ сегодня вечеркомъ, я буду очень рада.

— Я скажу ему, — отвѣчалъ м. Буртонъ, удивляясь внезапной перемѣнѣ въ ея обращеніи.

— Вы, кажется, говорили когда-то, что онъ дядя лорда Букфаста? — освѣдомилась м-ссъ Доттонъ какъ бы случайно.

— Да, — сказалъ м. Буртонъ съ совершенно излишней угрюмостью въ тонѣ. — Говорилъ.

— И подумать только, что адмиралъ живетъ у васъ! — снова воскликнула м-ссъ Доттонъ.

— Настоящій старый морской волкъ, — повторилъ м. Буртонъ, — и кромѣ того, онъ не хочетъ, чтобы объ этомъ узнали. Это секретъ между нами тремя, мистриссъ Доттонъ.

— Конечно, — согласилась вдова. — Можете передать адмиралу, что я не скажу ни одной живой душѣ, — прибавила она жеманясь.

М. Буртонъ поблагодарилъ ее и поспѣшилъ удалиться изъ опасенія, какъ бы м. Стайль не вздумалъ послѣдовать за нимъ, прежде чѣмъ узнаетъ о своемъ внезапномъ повышеніи. Однако онъ нашелъ его попрежнему мирно сидящимъ съ трубкой на порогѣ дома.

— Я пробуду у тебя недѣльку или двѣ, — съ живостью сказалъ м. Сгайль, какъ только пріятель разсказалъ ему въ чемъ дѣло. — Тебѣ принесетъ огромную пользу, если увидятъ, что ты въ дружескихъ отношеніяхъ съ адмираломъ, а я при случаѣ замолвлю за тебя доброе словечко.

М. Буртонъ покачалъ головой.

— Нѣтъ, она можетъ догадаться, — сказалъ онъ медленно. — Я думаю, что тебѣ лучше всего будетъ отправиться домой послѣ обѣда, Джо, и можетъ быть заглянуть къ ней по дорогѣ, на минуту. Ты и въ полчаса могъ бы многое сказать про меня.

— Нѣтъ, Джорджъ, — отвѣчалъ м. Стайль улыбаясь съ величайшимъ благодушіемъ. — Если ужъ я принимаюсь за дѣло, то не стану дѣлать кое-какъ. Къ тому же, роль адмирала хорошая, разговорная роль. Желалъ бы я знать, можно ли мнѣ подражать въ разговорѣ старому Петерсу?

— Конечно нѣтъ, — сказалъ встревоженный м. Буртонъ. — Ты не знаешь, какъ она строга и щепетильна.

М. Стайль вздохнулъ и сказалъ, что постарается сдѣлать все возможное и безъ этого. Онъ провелъ большую часть дня съ трубкой на берегу моря, а когда насталъ вечеръ, выбрился очень тщательно и усиленно вычистилъ свой саржевый костюмъ, приготовляясь къ визиту.

М. Буртонъ совершилъ церемонію представленія довольно неловко. М. Стайль принялъ величественный видъ, имѣвшій въ себѣ немало достоинства; м-ссъ Доттонъ, въ черномъ шелковомъ платьѣ и брошкѣ-камеѣ, принадлежавшей еще ея матери, выглядѣла также не менѣе важно, и м. Буртонъ ощутилъ странное чувство неравенства по отношенію къ нимъ.

— Эта комната слишкомъ мала, чтобы принимать васъ въ ней, адмиралъ Петерсъ, — сказала вдова, предлагая ему стулъ.

— Но она удобна, сударыня, — сказалъ м. Стайль, бросая одобрительный взглядъ вокругъ себя. — Вотъ посмотрѣли бы вы на нѣкоторые дворцы, въ которыхъ я бывалъ за границей! Все напоказъ, и никакого удобства. Ни одного покойнаго кресла во всей залѣ. А что касается до антимакассаровъ…

— Вы долго здѣсь пробудете, адмиралъ Петерсъ? — освѣдомилась сильно польщенная хозяйка.

— Самъ еще не знаю, — былъ отвѣтъ. — Я намѣревался сначала только заѣхать къ моему честному, старому пріятелю, Буртону — лучшій человѣкъ въ моемъ экипажѣ, — но онъ такъ гостепріименъ, упрашиваетъ меня прогостить у него нѣсколько недѣль.

— Но адмиралъ говоритъ, что долженъ ѣхать завтра утромъ, — твердо вмѣшался м. Буртонъ.

— Если не получу за завтракомъ письма, Буртонъ, — безмятежно возразилъ м. Стайль.

М. Буртонъ покосился на него съ такимъ видомъ, который имѣлъ въ себѣ несомнѣнные мятежническіе задатки.

— О, надѣюсь, что вы его получите, — проговорила вдова.

— Думаю, что получу, — сказалъ м. Станль, обмѣниваясь взглядами съ пріятелемъ. — Одно, что можетъ помѣшать, это мои родственники; они непремѣнно хотятъ, чтобы я ѣхалъ съ ними къ лорду Туфтону, въ его имѣніе.

М-ссъ Доттонъ просто дрожала отъ радости, что находится въ обществѣ человѣка, имѣющаго такихъ знакомыхъ. — Какая должна быть для васъ разница, — прошептала она. — Роскошная жизнь на берегу, послѣ всѣхъ опасностей на морѣ!

— А, — сказалъ м. Стайль, — правда, правда!

— Страшныя сраженія! — проговорила м-ссъ Доттонъ, закрывая глаза и содрагаясь.

— Къ нимъ легко привыкаешь, — просто отвѣчалъ герой. — Кажется, что самое жаркое дѣло, въ которомъ я участвовалъ, было при бомбардировкѣ Александріи. Я стоялъ одинъ. Всѣ люди, которые не были еще убиты, разбѣжались, и бомбы лопались вокругъ меня словно… словно фейерверкъ.

Вдова всплеснула руками и опять содрогнулась.

— Я стоялъ какъ разъ за нимъ, ожидая его приказаній, — сказалъ м. Буртонъ.

— Вы? — рѣзко проговорилъ м. Стайль. — Вы? Я что-то не помню этого, Буртонъ.

— Какъ? — сказалъ м. Буртонъ, слабо усмѣхаясь. — Я стоялъ прямо позади васъ, сэръ. Если вы пряпомните, сэръ, я еще сказалъ вамъ, что дѣло порядочно жаркое?

М. Стайль сдѣлалъ видъ, что соображаетъ.

— Нѣтъ, Буртонъ, — сказалъ онъ сурово. — Нѣтъ; насколько память мнѣ не измѣняетъ, я былъ тамъ одинъ.

— Осколкомъ ядра съ меня даже сорвало шляпу, сэръ, — упорствовалъ м. Буртонъ, дѣлая похвальныя усилія, чтобы сдержать свою злость.

— Довольно, старикъ, — сказалъ м. Стайль рѣзко. — Ни слова болѣе, вы забываетесь!

Онъ обратился къ вдовѣ и началъ опять болтать о своихъ „родственникахъ", чтобы отвлечь ея вниманіе отъ м. Буртона, котораго, казалось, вотъ, вотъ хватитъ апоплексическій ударъ, или же онъ лопнетъ отъ ярости, что было бы одинаково непріятно.

— Мои родственники слыхали про Буртона, — сказалъ онъ, бросая украдкой взглядъ на этого обиженнаго джентльмена, чтобы видѣть, начинаетъ ли онъ приходить въ себя. — Дѣйствительно, — онъ часто раздѣлялъ со мной опасность. Мы съ нимъ бывали не разъ въ довольно тѣсныхъ передѣлкахъ. Помните тѣ двѣ ночи, которыя мы съ вами провели, спрятавшись въ трубе дворца Занзибарскаго Султана, Буртонъ?

— Еще бы не помнить! — скалъ м. Буртонъ, немного оправившись.

— Залѣзли въ такую тѣсноту, что едва могли дышать, — продолжалъ м. Стайлъ.

— Пока я живъ, никогда этого не забуду, — сказалъ м. Буртонъ, который думалъ, что пріятель хочетъ загладить передъ нимъ свою недавнюю вину.

— О, разскажите мнѣ это, адмиралъ Петерсъ! — вскричала м-ссъ Доттонъ.

— Навѣрно Буртонъ вамъ уже разсказывалъ? — сказалъ м. Стайль.

— Никогда не промолвилъ ни слова, — отвѣчала вдова, глядя съ упрекомъ на сбитаго съ толку Буртона.

— Такъ разскажите же теперь, Буртонъ, — сказалъ м. Стайль.

— Вы разсказываете лучше меня, сэръ, — отвѣчалъ тотъ.

— Нѣтъ, нѣтъ, — сказалъ м. Стайль, изобрѣтательность котораго подчасъ измѣняла ему. — Разсказывайте вы. Это вашъ разсказъ.

Вдова смотрѣла то на того, то на другого.

— Скорѣе вашъ, сэръ, — сказалъ м. Буртонъ.

— Нѣтъ, я не разскажу, — сказалъ м. Стайль. — Это было бы несправедливо по отношенію къ вамъ, Буртонъ. Я совсѣмъ упустилъ это изъ виду, когда началъ. Конечно, вы были тогда еще молоды…

— Я не сдѣлалъ ничего такого, чего бы слѣдовало стыдиться, сэръ, — проговорилъ м. Буртонъ, трясясь отъ ярости.

— А для меня будетъ очень жестоко, если я ничего не услышу, — сказала м-ссъ Доттонъ съ самымъ своимъ обворожительнымъ видомъ.

М. Стайль бросилъ на нее выразительный взглядъ и, поджавъ губы, кивнулъ по направленію къ м. Буртону.

— Во всякомъ случаѣ, вы также были со мной въ трубѣ, сэръ, — сказалъ этотъ злополучный господинъ.

— Да, — возразилъ тотъ строго, — но для чего я тамъ былъ, старикъ?

М. Буртонъ не въ силахъ былъ отвѣчать; онъ могъ только вытаращивъ на него глаза, внѣ себя отъ бѣшенства.

— Для чего же вы тамъ были, адмиралъ Петерсъ? — освѣдомилась вдова.

— Я былъ тамъ, сударыня, — внушительно отвѣчалъ невозможный м. Стайль, — я былъ тамъ, чтобы спасти жизнь Буртону. Я никогда не покидалъ своихъ людей въ опасности, никогда. Въ какія бы передѣлки они ни попадали, я всегда употреблялъ всѣ усилія, чтобы вытащить ихъ оттуда. До меня дошелъ слухъ, что Буртонъ задыхается въ трубѣ дворца любимой жены султана, и я…