Супермен должен умереть 2 - Сергей Сергеевич Мусаниф

На втором этаже следы стрельбы, выбоины от пуль на стенах, везде валяется битое стекло и куски гипсовой штукатурки.

И пять мёртвых тел. Док никому шансов не оставлял. Полагаю, тело Дика тоже покоится где-нибудь в лесу с перерезанной глоткой.

Вот такие люди нынче спасают человечество от суперменов. А кто спасёт человечество от них самих? У меня что-то пока не очень получается.

Снаружи раздался выстрел. Я выглянул в окно и увидел Гарри, сидящего на ступеньках с пистолетом в руках. Он сделал мне знак, что все ОК, сложив пальцы колечком, а потом снова принялся что-то высматривать в обломках протаранившего ворота микроавтобуса.

Похоже, что вопрос с потенциально выжившими индусами он решил взять на себя.

Интересно, можно ли считать нашу поездку в Индию успешной? Я вроде бы заполучил желаемый скилл Аскета, но в процессе его получения вокруг меня погибло несколько десятков человек. В том числе, и сам Аскет. Правильно ли я поступил? Не знаю. Был ли у меня выбор? Наверное, был.

Гарри постоянно напоминает, что я в этих делах новичок и ничего не смыслю, а Док прямо заявил, что я тупой. Так почему же я делаю то, что я делаю? Ведь наверняка для меня был и более лёгкий путь.

Или, скажем, почему я не попытался сам ловить рыбку в мутной воде, которая затапливает наше здание? Мог бы создать свою организацию по примеру Стилета, как какой-нибудь клан в компьютерной игре, наращивал бы свои боевые силы и политическое влияние, глядишь, лет через несколько мог бы стать уважаемым человеком, от которого много чего зависит. Если б меня конкуренты не пришибли, конечно. Или спецслужбы.

Но ведь и они тоже не всесильны. Стилет вон жив и вроде бы нормально себя чувствует. Ветер Джихада тоже вроде бы жив. Эль Фуэго вообще страной руководит, с ним скоро переговоры начнут вести, если американцы раньше ракетами не жахнут. А я тут считаюсь потенциально одним из самых опасных людей планеты, а занимаюсь неизвестно где, неизвестно чем.

Зато с известно какими последствиями.

Гарри снаружи пристрелил ещё кого-то и крикнул мне, что у него по-прежнему все нормально. Похоже, восстанавливается он довольно быстро, хотя я бы на его месте визит к врачу все равно бы откладывать не стал.

Мало ли, чего я там налечил. Сейчас все нормально, а завтра он свалится от разрыва селезенки какой-нибудь. Знать бы еще, как выглядит эта селезенка.

Так почему же я такой не амбициозный и не пытаюсь урвать что-то для себя, и с теми же англичанами сотрудничаю совершенно бесплатно? Ну, бросили они на какой-то счёт сто тысяч долларов, так это ж мелочь, на всю жизнь все равно не хватит. Разве что одними замороженным пельменями буду питаться и вермишелью быстроприготовляемой.

Ради интереса я пошёл в комнату Гарри, нашел в его вещах закрытый на кодовый замок чемоданчик, ввёл шесть-четыре-восемь-два и обнаружил внутри обещанный комплект документов и банковских карт.

Также там обнаружилось два небольших пластиковых пистолета и новые документы, в которые была вклеена фотография Бордена.

Из любопытства я открыл свой папорт. Фотография явно была сделана в те времена, когда я сидел в бункере Ми-6, а светлый фон за спиной подрисовали в фотошопе. Не самая лучшая фотография, но в паспортах мы, как правило, все уроды.

И в паспорте и на банковских картах значилась моя новая фамилия.

Роберт Полсон.

Что ж, очень смешно.

Глава 12

В первый вечер нашего пребывания на Гоа мы валялись на теплом песке, пили холодное пиво и любовались падающим в океан Солнцем. И если бы вместо Гарри Бордена рядом со мной была какая-нибудь лишенная комплексов брюнетка, это был бы совсем неплохой день.

Ну, или рыжая.

Однако, по ощущениям это было похоже на вечер воскресенья. Когда вроде бы все еще твой законный выходной, но расслабиться толком все равно нельзя, потому что уже завтра утром начнется обычная фигня и бег по кругу, и ты должен быть ко всему этому готов. Вечер воскресенья — это вам не вечер пятницы. Толком не оттянешься.

Затерянный в джунглях особняк мы покинули три дня назад, воспользовавшись «мерседесом», на котором приехал Дик. То есть, Док. Каким-то чудом эта машина почти не пострадала в перестрелке, получив всего пару лишних дырок в левом переднем крыле. Так что машина, принадлежавшая английской разведке, поработала на нее еще немного.

На второй день мы продали ее за бесценок какому-то старьевщику в маленьком городке, взамен приобретя местный рыдван с тентованной крышей. Из всех стекол у него было только лобовое, радио заклинило на какой-то волне, передающей исключительно этническую музыку, передачи переключались с таким скрежетом, что казалось, будто колеса вот-вот отвалятся, а максимальная скорость не превышала шестьдесят километров в час, и то, если съезжать с горы, но Гарри заявил, что так будет лучше. «Мерседес» слишком заметен, а нам надо заметать следы, потому что…

Потому что верить никому нельзя.

Это, в принципе, вообще никакая не новость, я и так никому не верил, но теперь и Борден играл по тем же правилам, оборвав все связи со своим начальством. Мы, так сказать, ушли в автономное плавание, и положение наше стало полностью нелегальным.

Утром третьего дня мы сменили этот рыдван на другой рыдван, став беднее еще на пару сотен баксов. Новый рыдван ехал чуть пободрее, и радио у него работало, и то, что мы по этому радио услышали, нам не понравилось.

На Ближнем Востоке полыхало пламя войны.

Ветер Джихада наконец-то выполз из той норы, где он прятался все это время, и сдержал свое обещание, обрушив свой гнев на Израиль.

Израильтяне предсказуемо ответили ракетным ударом по территории Сирии, откуда, по их предположениям, действовал этот фанатик, но вполне очевидно промазали, потому что буря так и не прекратилась. Зато их ракеты зацепили две деревни и один небольшой город, угробив несколько сотен мирного населения, что не прибавило к ним любви со стороны мусульманского мира вообще ни на грамм.

Мировая общественность заявила, что обеспокоена.

Американская авианосная группа бряцнула оружием и совершила маневр. Срочное совещание совета безопасности ООН чего-то там постановило и вынесло резолюцию.

Все это не помогло. Уже через несколько часов после начала атаки половина страны превратилась в пустыню. Те, кто еще не сбежал, в срочном порядке эвакуировались. Немногие оставшиеся продолжали отстреливаться, но это было бесполезно. Нельзя воевать со стихией. Все равно, что пытаться остановить цунами, стреляя в него