Поздний гость. Стихотворения и поэмы - Владимир Корвин-Пиотровский

* * *

Л. Росс

Бессонница и задыханье, —Тебе курить запрещено, —Последней ночи трепыханьеСрезает молнией окно

И ливня ложного потокиНа лбу холодном иль в окне,Дождя расплывчатые строки,Стихи о гибели вчерне, —

А ты следишь сквозь кольца дыма,Как оперенная стрела,Нацелясь, пролетает мимоНад гладкой плоскостью стола,

Над этой жизнью, сердцем этим,Над всем, что мы когда-нибудь,Прощаясь, наскоро отметим,Чтоб позже, разойдясь, вздохнуть, —

Позвать, прислушаться и снова,Ломая спички на ходу,Забыть от слова и до словаИ зажигать звездой звезду, —

Большой Медведицы и МалойДве тени слить на потолкеИ, надрываясь грудью впалой,Их взвесить медленно в руке.

* * *

И всё о нас, и всё о нас, —Прощальной темы нарастанье,Вечерней пены клокотанье(Виолончель и контрабас).И море в лунном обрамленье —(Каким крылом перечеркнуть?)Последний парус в отдаленье(Когда-нибудь и где-нибудь) —Но звезды первые блеснули,И нежным сумеркам в ответДве скрипки дрогнули, — иль нет —Два сердца, кажется, вздохнулиО том, что поздний вздох — не тот, —Обрывок ноты безымянной,Пометка в партитуре страннойДлиннот предельных иль высот,Иль ускорений знак туманный,Души, быть может, нежеланный,Но неизбежный переходВот в этот вечер, в эти звукиИль в отраженье (навсегда)Звезды, запевшей в час разлуки,Слезы, скользнувшей как звезда.

* * *

Когда окно в саду тревожномВзойдет, как дальняя звезда,И сад в порыве невозможномВсе ветки выплеснет, — когда,

Как сердце ночи, лист огромныйПрильнет к туманному стеклу,И осень в грусти вероломнойПилой ударит по стволу,

И, задыхаясь, птица стонетИ умирает на лету,А буря беспощадно гонитЕе в такую высоту,

Где нет падений иль снижений,Где падать некуда, — и вот,Смотри, — от долгих пораженийЛишь этот остается взлет.

* * *

Цветы и молнии, — в садуОгромной радуги подкова, —О, подожди, я выйду снова,В забытый голос упадуИ, ветку мокрую срывая,Тебя сияньем окроплю,Скажу, что всё еще люблю,Скажу, что, даже умирая —О, подожди, — мне всё равно,Что годы между нами стали,Что помнишь ты меня едва ли,Что я и сам забыл давно,Не вспомнить ни одной приметы, —Так память мертвая молчит, —Но нежностью, но болью этойКак встарь душа кровоточит.

* * *

Письмо, которое не скороЕще напишется, — строка,В тонах минора иль мажораЗовущая издалека,

Иль просто ветра суматоха,Гул набегающей грозы, —Предчувствие большого вздоха,Предчувствие большой слезы, —

Конверт обычного форматаБез марок и без штемпелей,Письмо откуда-то куда-то,Для всех Изольд и Лорелей,

Для всех Офелий иль видений,Еще терзающих во сне, —Ненужный перечень паденийВ несуществующей стране.

* * *

Любви второй, любви бесплоднойВолшебных формул не дано, —Ночь льется синевой свободнойВ огромное твое окно.Дыши, — но в воздухе певучемЗвезды заказанной не тронь, —Мы падать звезды не научимВ уже бессильную ладонь,Так падать, сердце обжигая,Выскальзывая так из рук,Что даже в имени — Другая —Забытый возникает звук,Тот вздох, в котором всё дрожало,И трепетало, и влекло,Как свежевырванное жалоИль перебитое крыло.

* * *

Вступленье к осени, — на пляжеЛишь стаи чаек, — всё равно,С дождем случайным заодно,Всё ближе музыка и дажеВлетает брызгами в окно,Тем шелестом, тем трепетаньем, —Дыханьем с тенью пополам,Что оживают по угламВетвей туманным сочетаньем.В летучих флейтах и смычкахПродольный блеск неторопливый, —Должно быть, в легких облакахС большими розами в рукахПроходит Шуберт молчаливый, —В твои разлуки вовлечен,В твои закаты опрокинут,Из жизни осторожно вынут,Опущен в полусмерть иль сон,Где слов привычных и не надо,Где только вздох иль темный стих, —Цветы потерянного садаНа коврике у ног твоих.

* * *

Еще без темы и без плана,Дыханьем ритмы находя(О, розы, полные тумана,О, розы, полные дождя),Скитаться от стола к порогу,На валкий натыкаться стул,Прислушиваясь понемногу,Как в лампе нарастает гул,И электрическим разрядомПеребегая в темноте,Три ведьмы вдруг запляшут рядом(Три вспышки на твоем щите).О, Макбет! Слушай заклинанья,Таинственные взрывы слов, —Глухие стоны иль признаньяВот этих стульев и столов.

* * *

Двойник, поэт иль кто-то третийПодслушает его слова,Знакомых истин дважды два,Набор невнятных междометий,И плоской тенью притворясь,Легко фонарь переступая,Куда-то в ночь, куда-то в грязь,Куда-то в смерть, — но, тень простая,Он отступает на чердак(Он слишком к высоте привязан), —Мрак, оживленный кое-как,Бессмертьем наскоро наказан.И вдруг — стремительным перстомОн карандаш чернильный тронет,Тетради выложит, потом,Как в омуте, в мечтах утонет —О чем, о Боже мой, о чемОн будет плакать до рассвета, —Чтó тень ему глухая эта,Что гнется за его плечом?

* * *

А. Г. Воронцовой-Дашковой

Всё реже всплески водяныеИ скрип уключины сухой,Лишь осень в заводи глухойПолощет пальцы ледяные.

Двоится эхо над рекой —Протяжный голос повторений,Ряд музыкальных ударений,Еще не связанных строкой.

И в небе мертвое крыло,Как некий образ стихотворный,Роняет капли крови чернойНа замедленное весло, —

И над пустынным островком(Пример падений иль парений),Колеблемые ветерком,Летят обрывки оперенийВ таком безмолвии, в таком, —

Весь мир заполнен тишинойИ шорохом и сожаленьем,Души тревожным изумленьем,И высотой и глубиной.

* * *

А. Н. Кожиной

Под топот беспокойных ногВыходят скрипки на арену, —Прелюдия или пролог,Подготовляющий измену.– Оле, оле! — поджарый бык,Как контрабас, копытом роет,Пузырчатая пена кроетЕго изжеванный язык.И точно соблюдая меру,Усердно пляшет дирижер, —Кармен глядит, глядит в упорНа золотистого тореро.Здесь смерть уже на волосок, —Как эти флейты загрустили,Как эти плечи опустилиОзнобом тронутый платок.– Оле, оле! — Не всё ль равно, —Два сердца связаны до боли,Им в каждой музыке даноВстречать друг друга против воли…А сад мучительно поет,Деревья обратились в звуки, —– Я ранен, милая, — и вот —Все скрипки поднимают руки.

* * *