Немецкие морские диверсанты во второй мировой войне - Кайус Беккер

Возглавлял «научный центр» д-р Конрад Фоппель, служивший в течение многих лет хранителем лейпцигского музея страноведения. В его подчинении находился целый ряд способных географов, геологов, океанографов, метеорологов и математиков. Источником, откуда они черпали свои удивительные познания, которые распространялись почти на любой участок европейского побережья, была прежде всего библиотека, содержавшая около 30 тыс. книг частично специального, частично популярно-повествовательного (например, путевые записки и т. д.) характера, свыше 250 тыс. карт, 50 тыс. фотографий и огромное количество географических или имеющих отношение к географии журналов изо всех стран мира. Кроме того, «научный центр» имел своих картографов, печатников, переплетчиков и большую фототехническую лабораторию, благодаря чему собранные научными сотрудниками данные могли быть в короткий срок размножены и переданы соединению «К» в любой удобной для него форме.

Первое задание, которое было поручено «Раумкоппелю», гласило:

«Дать точную картину (с описанием, картами, фотоснимками) северного побережья острова Корсика. Указать несколько тихих, безлюдных мест, где бы яхта с осадкой 2 м могла вплотную подойти к берегу и высадить наших людей. Наметить удобные маршруты движения в глубь острова».

После 20 часов напряженной работы «Раумкоппель» с точностью часового механизма «выдал» все источники, содержавшие ответы на поставленные вопросы. К этим источникам относилась десятки книг с описаниями берегов, отчетов исследователей, карт, снимков рельефа и целый ряд новейших номеров географических журналов, которые выписывались через нейтральные страны. Подлинное искусство заключалось в том, чтобы из этой горы материалов и многочисленных, часто противоречивых источников, охватывающих период в 50 лет, выбрать то, что было действительно на сегодняшний день и представляло ценность с точки зрения поставленной задачи, и сформулировать все это в форме кратких, но ясных разработок.

«Мы придавали большое значение тому, – рассказывает д-р Фоппель, – чтобы в каждой отдельной разработке дать четкое представление о пределах своих знаний. Люди, которые при выполнении задания руководствовались нашими данными, должны были, безусловно, верить тому, что мы утверждали наверняка. Те данные, которые мы считали полезным указать, но не были уверены на сто процентов в их достоверностями, мы сопровождали необходимыми оговорками и вопросительными знаками».

Действуя таким образом, «научный центр» подготовил до конца войны сотни разработок. Сведения, приводившиеся в этих разработках, были настолько точными, что бойцы соединения «К» по возвращении с задания неизменно с благодарностью говорили: «Мы еще ни разу в жизни не были в этом уголке земли, но мы могли как старых знакомых приветствовать каждую тропинку и каждую скалу: настолько точно все соответствовало предсказанному».

В конце августа 1944 года произошла неприятная вещь: батарея береговой артиллерии «Бак-дю-Од» попала в руки врага. Это произошло столь внезапно, что артиллеристы не успели даже взорвать орудия и боеприпасы. Три 150-мм дальнобойных орудия в хорошо оборудованных казематах! Но еще хуже было то, что противник сразу же мог великолепно использовать эти орудия. Батарея стояла на южном берегу устья Сены между Онфлёром и Трувилем и угрожала расположенному на противоположном берегу Гавру, в котором еще находились немцы. Расстояние составляло каких-нибудь 7 км…

Адмирал, руководивший обороной Гавра, был очень озабочен. Наблюдая с маяка в бинокль, он мог отчетливо видеть, как томми на противоположном берегу наводили орудия. Чтобы ликвидировать угрозу, необходимо было любыми средствами уничтожить батарею. Однако это было легче приказать, чем выполнить.

На следующую ночь один старший лейтенант береговой артиллерии с ударной группой, состоявшей из его людей, попытался пробиться к батарее по суше. Англичане к тому времени успели захватить Онфлёр. Ударная группа была обнаружена и после непродолжительного боя уничтожена. Угроза Гавру не была ликвидирована. Тогда адмирал решил испробовать последнее средство. Он знал, что где-то в этом районе действовал отряд МЕК старшего лейтенанта Принцхорна. Теперь только эти люди могли заставить замолчать батарею. Адмирал послал на розыски Принцхорна. Спустя несколько часов его нашли в Руане. Принцхорн явился к адмиралу, который ввел его в обстановку. В заключение он спросил:

– Ну как, возьметесь за выполнение этого задания?

– Разумеется, господин адмирал. – Принцхорн усмехнулся. – Однако удастся ли выполнить его, это другой вопрос.

– Могу предложить вам, – добавил адмирал, – человека, который отлично знает все побережье на той стороне, ориентируется там не хуже, чем в своих собственных карманах. Он сможет провести ваших людей от немецкого переднего края до батареи.

– По суше? – спросил Принцхорн. – Это безнадежно.

– Как же вы тогда хотите пройти?

– Морем. Мы ведь моряки.

– Но там все заминировано, Принцхорн.

– А мы возьмем плоскодонные катера.

– Хорошо, вы получите пехотный штурмовой катер. Но времени для тщательной подготовки у вас нет. Вся эта история должна быть закончена сегодня же ночью.

Прежде чем ответить «слушаюсь», Принцхорн с минуту поколебался. Была уже вторая половина дня, а он не любил слишком поспешных действий. Диверсионные операциями нужно продумывать самым тщательным образом, не упуская из виду ни одной детали, ни одного вспомогательного средства. Без этого они чаще всего проваливаются. Однако в данном случае выбора не было.

– Проводник мне все-таки может пригодиться, господин адмирал, – сказал командир 60-го МЕК.

– Считайте, что с этого момента он в вашем распоряжении, – заверил адмирал. – Он служил на этой проклятой батарее и точно знает ее расположение.

Это было, конечно, большим плюсом. Принцхорн, козырнув, ушел, а ночью… вынужден был снова явиться к адмиралу. В течение двух часов его люди безуспешна пытались завести катер. Мотор не слушался. Подчиненные Принцхорна были специалистами в самых различных областях техники и умели обращаться с двигателями, но с этим капризным подвесным мотором совладать не смогли.

Узнав о неудаче, адмирал потерял всякую надежду на успех. Тем большей стала уверенность Принцхорна. Теперь у него был целый день для подготовки. Ему удалось получить у оперативного инспектора соединения «К» два катера «Линзе», в использовании которых он приобрел хороший опыт еще в июле, когда, действуя с группой боевых пловцов, сумел после успешного нападения на мосты через Орн взорвать также орнские шлюзы. Приспособив к выхлопным трубам автомобильные глушители, они тогда в условиях бесшумной работы моторов шли со скоростью 8 миль в час. Это было как раз то, что требовалось теперь для подхода к захваченной противником батарее «Бак-дю-Од».

Труднее всего было, пожалуй, вообще отыскать батарею ночью с моря. Без вспомогательных средств целеуказания это зависело бы от игры случая. Но для чего же был целый день? Принцхорн рассказывает:

«В первой половине дня я вместе с артиллеристом, который хорошо знал расположение батареи, отправился на наблюдательный пункт в Гавре. Артиллерист ознакомил меня с местностью. Левее орудий белой точкой выделялась прожекторная установка. По словам артиллериста, расстояние от нее до самой огневой позиции составляло около 100 м. С берега можно было пробраться в прожекторную будку, а оттуда по лестнице – на возвышенность, где были установлены орудия. Кустарник, сплошь покрывавший всю возвышенность, облегчал скрытое продвижение от прожектора к батарее. Я решил избрать именно этот путь, так как надеялся, что прожектор будет хорошо выделяться на фоне берега и с моря его удастся легко заметить. Здесь я намеревался пристать к берегу и оставить катера под охраной двух часовых, чтобы по выполнении задания без промедления тронуться в обратный путь».

Взяв с собой одного фельдфебеля из своего отряда, старший лейтенант Принцхорн тайком побродил по Гавру. В отчете он пишет:

«Я по-прежнему не был уверен, что нам удастся найти батарею без вспомогательных ориентиров. Самым простым и надежным было бы посадить на крышах или чердаках двух удобно расположенных разновысоких зданий сигнальщиков с сильными фонарями – с таким расчетом, чтобы воображаемая линия, соединяющая оба световых ориентира, при ее продолжении дальше через устье Сены указывала бы точно на прожектор. Наши катера должны были двигаться в темноте параллельно занятому противником берегу до тех пор, пока не вышли бы в створ с двумя матовыми огоньками на противоположном берегу. Это означало бы, что цель прямо перед нами.

Мы тайно привели свой план в исполнение, использовав в качестве сигнальщиков своих же людей и не поставив об этом в известность ни одного человека в городе. Такая предосторожность представлялась мне необходимой по двум соображениям: во-первых, она обеспечивала соблюдение полной тайны, а во-вторых, я не был уверен, что мое намерение показать в городе открытый свет не вызовет категорического возражения со стороны ответственных офицеров в Гавре».