Быстрая смерть. Тайна Камня друидов (сборник) - Глэдис Митчелл

Последовала пауза, в которой Карстерс успел сосчитать до тридцати. Потом свет свечи пришел в движение, дверь медленно открылась от несильного толчка. Карстерс вцепился в руку Берти.

В открытой двери стояла как воплощение маниакального мстительного гнева Элеонор Бинг. Свечу, мерцающий огонек которой кое-как освещал комнату, она держала в левой руке. В правом кулаке сжимала огромный разделочный нож.

– Боже всемогущий, – тихо промолвил Берти сквозь стиснутые зубы.

Элеонор замерла на месте, прислушавшись. От ее обычной пуританской мины и чопорной манеры не осталось и следа, как и от насмешливой улыбки и аккуратной викторианской прически. Это было само олицетворение злобы – с безумным взглядом, с распущенными волосами, форменное исчадие ада!

От ее смеха у Карстерса застыла в жилах кровь.

– Она безумна, – прошептал он, зачарованно, пусть и с отвращением, наблюдая за Элеонор, подступавшей к пустой постели с высоко поднятым ножом.

Выбравшись из-за изголовья кровати, он стал, стараясь не попасть в круг слабого света свечи, красться вдоль стены. Берти, угадав его замысел, последовал его примеру, избрав противоположную стену.

– Хватаем! – крикнул Карстерс.

Элеонор с визгом, достойным дикого зверя, видя, что кровать пуста и жертва опять ускользнула от нее, полосовала постельное белье, вспарывала перину, драла на лоскуты одеяло, ножом и ногтями превращала в труху простыни. Карстерс обхватил ее руками со спины, Берти отнял у нее чудовищный нож. Элеонор бурно сопротивлялась, с ее губ, привычных к выражениям, лишенным даже подобия чувства, срывалась отборная грязная брань, позорящая английский язык.

– Умоляю, остановите ее! – крикнул Берти и сам попытался зажать ей ладонью пенящийся рот, но был больно укушен и со стоном отдернул руку.

Кто-то включил в комнате свет.

– Это что еще такое? – раздался голос миссис Брэдли. Таких повелительных интонаций мужчины от нее еще не слышали.

Извивающаяся Элеонор заскулила, как собака, ожидающая побоев, и попыталась спрятаться за спиной у Берти Филиппсона.

– Ну-ка! – прикрикнула миссис Брэдли. – Что ты себе позволяешь? Ты устала. Немедленно в постель! Иди-ка сюда. Сюда! – Она шагнула к Элеонор и крепко взяла ее за руку. – И без глупостей! Живо обратно в постель!

Мужчины вышли из комнаты следом за ними и проводили их до комнаты Элеонор.

– На всякий случай нам следует находиться неподалеку, – тихо обратился Карстерс к Берти.

Впрочем, Элеонор как будто не ставила под сомнение власть миссис Брэдли: вся дрожа, она молча подчинилась ее командам.

– Вам больше нет нужды бодрствовать, – заявила миссис Брэдли мужчинам. – Я уложу ее и напою сильным снотворным. Побуду с ней, пока она его выпьет, а потом запру дверь снаружи. Спокойной ночи! Большое спасибо за помощь.

Из кресла, в которое упала Элеонор, донесся жалобный стон.

– Да-да, теперь все хорошо, – пробормотала старуха.

Карстерс и Берти прождали пару минут за дверью, но, не услышав иных звуков, кроме скрипа кровати Элеонор и звяканья стекла, побрели прочь.

– Полагаю, приступ сумасшествия, или что там у нее еще, миновал, – прошептал Карстерс. – Доброй ночи! Наши с вами комнаты соседствуют, так что если опять произойдет нечто, требующее вашего участия, я трижды постучу в стену.

– Обязательно сделайте это. Доброй ночи, – отозвался Берти, после чего они разошлись.

Через пять минут Карстерс, успевший снять рубашку и брюки, вздрогнул от настойчивого стука в дверь. Открыв ее, он оказался лицом к лицу с Алистером Бингом, за спиной которого стояли Гард и Дороти.

– Вы слышите, Карстерс? Что происходит? В доме ужасный шум! Ужасный шум! – прокричал Алистер. – Надеюсь, здесь не творится никаких глупостей?

– Боже! – воскликнул Карстерс. – Что за безобразие?

– Это безобразие, как вы выражаетесь, и есть тот шум, о котором я говорю, – произнес Алистер. – Он доносится из спальни моей дочери. Она утверждает, что не может выйти оттуда. Почему? Почему, я вас спрашиваю?

– Объясню позже, – ответил Карстерс, хватая с вешалки халат и поспешно продевая руки в рукава. – Отправьте Дороти обратно в постель и идемте со мной, оба.

Перед дверью Элеонор они встретили миссис Брэдли, а через пару секунд к ним присоединился всклокоченный Берти, спустившийся на шум.

– Пожалуй, я к ней зайду, – сказала миссис Брэдли, достала из кармана халата ключ от двери Элеонор и громко крикнула, заглушая доносившийся изнутри стук: – Все хорошо, все хорошо, мы здесь!

Элеонор, в ночной рубашке, при виде миссис Брэдли метнулась назад, к кровати, и жалобно заскулила.

– Немедленно в постель! – приказала миссис Брэдли. – Спать! Ты ведь устала? Да, ужасная усталость!

Она помогла Элеонор лечь и аккуратно укрыла ее.

– Да что тут творится, в конце концов? – заорал Алистер Бинг. – Она больна?

– У нее сильнейший нервный припадок, – ответила миссис Брэдли, радуясь, что догадалась прибегнуть к этой вежливой современной формуле. – Боюсь, завтра вам придется вызвать к ней специалиста.

– Столько ужасов, столько мерзостей, – вздохнул Алистер Бинг. – Неудивительно, что у бедняжки помутилось в голове. Похоже, все мы здесь – сборище маньяков. В постель! Всем в постель! – вдруг скомандовал он, замахав на собравшихся руками, как на стаю кур. – Убирайтесь, убирайтесь!

Однако в этот момент Элеонор попросила пить, и Гард вызвался сбегать вниз. Миссис Брэдли вспомнила, что в ее фляжке-термосе остался кофе.

– Разве ей можно кофе? – вмешался Карстерс. – Он же возбуждает, а не успокаивает. Лучше немного теплого молока…

– Мой кофе – все равно что молоко, – возразила миссис Брэдли. – Сейчас принесу, сами убедитесь.

Через десять секунд она вернулась с тем же термосом, из которого несколько часов назад налила себе полчашки кофе.

Гард, брянясь себе под нос, долго искал в кухне выключатель, наконец нашел и вернулся с большой бело-золотой чашкой. Миссис Брэдли щедро налила в нее кофе, и Элеонор выпила его до дна.

– Теперь все будет хорошо, – удовлетворенно сказала миссис Брэдли, благосклонно глядя на растянувшуюся в постели Элеонор.

Когда та, насколько можно было судить, крепко уснула, ее оставили одну, только миссис Брэдли позаботилась на всякий случай запереть снаружи дверь.

– Возьмите-ка ключ, дом все-таки ваш. – Она отдала ключ Алистеру Бингу.

– Вы не считаете, что лучше было бы прямо сейчас пригласить медика? – спросил он.

– Нет. Теперь это излишне. К тому же она уже спит.

Когда Алистера увели, Карстерс подкрался к двери миссис Брэдли и тихонько постучал.

– Вы сказали Алистеру? – спросил он.

Миссис Брэдли, похожая сейчас на взъерошенного орла, покачала головой:

– Мне нечего ему сказать. Элеонор не сумасшедшая, если вы об этом.

– Не сумасшедшая?! – не поверил собственным ушам Карстерс. – Мне она показалась спятившей!

– Никакой специалист этого не подтвердил бы, – возразила миссис Брэдли, качая головой.

– Но, черт возьми, она опасна!

– Я знаю. Но Элеонор начинает представлять опасность только тогда, когда кто-то проявляет симпатию к Берти Филиппсону. Даже Маунтджой ничего не угрожало, пока не появился Берти, хотя в этом случае мотивы Элеонор были разные. Она без ума от Берти, а тут еще Маунтджой оказывается женщиной! Сочетание того и другого привело ее рассудок в смятение, чего не сделало бы каждое из этих обстоятельств по отдельности. Потом она совершила покушение на жизнь Дороти Кларк, обнаружив, что Берти влюблен в Дороти. Этим вечером Берти по неосторожности обращается с нежными речами к малышке Памеле – отсюда намерение Элеонор уничтожить Памелу. Так и будет продолжаться, пока ее не осудят за убийство. Ужасное положение! И все же, – добавила она со своим пугающим смешком, – мы должны надеяться на лучшее.

Ничуть не успокоенный этим благочестивым заклинанием, Карстерс отправился спать. В его снах царил хаос, и он проснулся совершенно не отдохнувшим.

Ранним утром из соседней спальни донеслись звуки, свидетельствовавшие о том, что Берти Филиппсон тоже бодрствует. В ответ на стук Карстерса в стену он открыл дверь, соединявшую их комнаты, и вошел.

– Послушайте, – произнес Берти, – мы действительно видели ночью Элеонор с ножом для разделки мяса или мне приснилось?

– Вот и мне хотелось спросить о том же самом, – подхватил Карстерс. – Но есть вопрос пострашнее: как нам теперь поступить? Без сомнения, сегодня они вызовут врача. Между прочим… – Он замялся, соображая, как лучше выразить свою мысль.

– Что?

– Дело в том… В общем, так! – решился Карстерс. – Почему бы вам уже сегодня утром не отвезти Памелу домой и не побыть немного со Сторбинами?

– Я сам об этом подумывал, – хмуро проговорил Берти, – но вряд ли проклятому инспектору понравится, если один из нас укатит до того, как он завершит расследование этого жуткого дела.