Искуство учиться - Джош Вайцкин

Из богатого опыта участия в соревнованиях я вынес убежденность в том, что существуют четкие различия между тем, что требуется для того, чтобы выступать на мало-мальски пристойном уровне, по-настоящему хорошем уровне, стать одним из лучших и стать первым. Если вы хотите отсидеться где-нибудь в середине, то лимит на ошибки у вас достаточно высок. Можно впасть в депрессию, если вас уволили, а потом целыми днями слоняться по квартире, ожидая звонка с новым предложением работы. Поранив палец на ноге, можно взять больничный на шесть недель и провести их перед телевизором, хрустя чипсами. При таком мировоззрении люди воспринимают травмы как отступления на предыдущие позиции — а с этим можно справиться или преодолеть. Со стороны для зрителей или наблюдателей травмированный атлет попадает в чистилище, пока решается вопрос о том, будет ли он играть или сядет на скамейку запасных. В моей карьере мастера боевых искусств каждый раз, когда я получал травму, обязательно находились люди (в том числе моя матушка), которые сразу же предлагали взять несколько недель отдыха. Но они никак не могли понять, что если после каждой травмы я буду брать больничный, то проведу всю свою жизнь на скамье запасных. Практически после любого повреждения я возвращался в спортзал не позднее, чем на следующий день, да еще и с мыслью о том, как можно использовать ситуацию для совершенствования своих навыков. Если я хочу быть лучшим, то должен рисковать тогда, когда другие избегают риска, извлекать уроки и учиться в любой ситуации использовать неблагоприятную ситуацию к своей выгоде. Да, действительно, бывают времена, когда тело нуждается в исцелении; но именно в такие моменты появляются возможности глубже изучить ментальные, технические и психологические аспекты боевого искусства.

Чтобы попасть на самый верх, требуется увлеченность и ищущий склад ума. Такие люди воспринимают препятствия как дополнительный толчок к новым поискам и обучению чему-то новому. Они только укрепляют решимость. Любую травму или потерю легче пережить, если не сдаваться. Другая особенность этой проблемы состоит в том, что многие считают синонимами понятия последовательности и монотонности. Очень легко погрязнуть в рутине повседневной жизни и утратить творческий подход к процессу обучения. Даже глубоко преданные какому-либо виду спорта люди часто оказываются захваченными рутиной. Свободное от предрассудков мировоззрение, позволяющее достичь совершенства в той или иной сфере, вырабатывается лишь в процессе преодоления препятствий. Мы теряем присутствие духа. Затем травма или другое несчастье подливают масла в огонь. Нас зачастую заставляют проявлять воображение.

Мы должны научиться извлекать уроки из подобных обстоятельств, не получая предварительно травму. Например, баскетболист может несколько месяцев играть только левой рукой, чтобы развить навыки бросков слева. Футболист с рабочей правой ногой может довольно долго стараться не наносить ею удары. Если грязно играющие соперники могут побудить большого спортсмена повысить мастерство игры, то почему бы ему не сделать это, не дожидаясь запрещенных приемов (читай главу «Сделать сандалии»)? Если мы научились использовать травмы в своих целях, то найдем и возможности для развития, не связанные с вредом для здоровья или другими негативными ситуациями. Я называю этот метод «найти решение внутри себя»: мы замечаем события вокруг нас, которые служат стимулами для дальнейшего роста или создают для него условия. Затем можно воспроизвести последствия этих событий, не дожидаясь их реального возникновения. Таким образом, проблема становится мощным толчком к дальнейшему творческому развитию.

ГЛАВА 13 ОСТАНОВИТЬ ВРЕМЯ

В детстве меня преследовал страх никогда не стать хорошим шахматистом, поскольку все необходимые знания просто не поместятся в голове. Иногда после двух часов занятий с учителем казалось, что его слова влетают мне в одно ухо и вылетают из другого, поскольку голова уже была забита до отказа. Как же я смогу запомнить еще хоть что-то? А даже если смогу, как разобраться в этом ворохе информации? Конечно, детские страхи могут показаться глупыми — высококвалифицированные специалисты усваивают огромный объем информации, но я невольно вышел на след важной проблемы. Когда мы достигаем определенного уровня компетенции в каком-либо деле и наши знания продолжают накапливаться, возникает вопрос: как систематизировать и упорядочить все это, а потом применить на практике? Думаю, ответ на него дает возможность подняться на доступные только посвященным уровни мастерства.

Если вспомнить о том, что говорилось в главе «Маленькие круги», становится понятно, что я концентрировался на тонком интроспективном развитии внешних навыков. Давайте глубже исследуем эти методы познания и определим, какие формы повышенной восприимчивости можно в себе развить при помощи надлежащих тренировок. Когда мне сломали руку в финальном матче супертяжеловесов регионального турнира, время для меня практически остановилось — или восприятие настолько обостри­лось и сфокусировалось на сути происходящего, что я стал обрабатывать поступающую информацию намного быстрее, чем обычно. Однако не было впечатления, что я соревнуюсь в скорости со своим соперником. В глубине души я был абсолютно спокоен, хотя и чувствовал себя как на острие бритвы. В целом все происходящее в миниатюре напоминало модель самообладания нового уровня.

Когда рука зажила и национальный чемпионат по боевым искусствам остался позади, в полный рост встал вопрос: могу ли я заставить время замедлить ход и как это сделать, не ломая кости? Наверное, каждый слышал истории о том, как хрупкие женщины поднимали машины, под которые попали их дети, или о том, как время останавливалось в момент автокатастрофы или падения с лестницы. Очевидно, существует некий механизм, позволяющий человеческим существам в критический момент в удивительной степени концентрировать и направлять все свои физические и ментальные силы на решение задачи выживания. Но способны ли мы добиваться этого усилием воли?

Когда я начал целенаправленно размышлять над тем, как сделать мое личное чувство времени отличным от чувства времени противников, то понял, что прежде всего следует разобраться в механизме функционирования интуиции. Подозреваю, что каждый из нас бывал озадачен ситуацией, которая с течением времени изменялась каким-либо образом, а затем вдруг интуитивно осознавал ответ на свой первоначальный вопрос. Многим из нас случалось при встрече с незнакомым человеком сразу же, казалось бы, беспричинно проникаться к нему симпатией либо испытывать негативные чувства. Я обнаружил, что, даже если в некоторых случаях требуется несколько лет, чтобы проверить правильность первоначального результата, в конечном счете интуитивные выводы бывают удивительно верны. Эти соображения подтверждаются тем, что во времена моей шахматной карьеры все случавшиеся озарения приходили из подсознания. Мой метод изучать цифры, чтобы забыть о цифрах, применительно к шахматам был способом мобилизации части мозга, управляющей подсознанием. Я получал большой объем технической информации, которую мозг каким-то образом перерабатывал, выдавая взамен озарения, воспринимавшиеся скорее как музыка или ветер, чем как математические расчеты. Все сильнее становилось ощущение, что эти озарения каким-то образом связаны между собой: видимо, часть моего сознания систематизировала релевантную информацию, стимулируя мощный выброс ментальной энергии, в результате которого неочевидное решение становилось абсолютно очевидным. Но как это происходило?

Об интуиции очень много и жарко спорят психологи, философы, артисты, да и в моей жизни она не раз диктовала интересные выводы и соображения. Моя бабушка Стелла Вайцкин, скульптор и невероятно креативная художница в стиле абстрактного импрессионизма, часто говорила мне, что интуиция — это рука Бога. Артисты часто говорят об интуиции как о своей музе. В предисловии я упоминал, что мой профессор философии из Колумбийского университета с гордостью утверждала, что понятие интуиции является логически непоследовательным, дескать, оно лишено содержания. С моей точки зрения, интуиция — наш самый ценный компас в этом мире. Это мост между сознанием и подсознанием, и крайне важно влиять на подсознание через него. Если нас так увлекает самовлюбленный академический реализм, что мы способны объявить интуицию несуществующей только потому, что не вполне понимаем механизм ее действия, или если мы близоруко считаем подсознание частью системы, загадочным образом функционирующей в области, с которой не имеем связи, то теряем отличную возможность установить контакт с неиссякаемым источником творческой энергии.