Маленький Водяной и другие сказки - Отфрид Пройслер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маленькое Привидение качнуло связкой ключей, открыло витрину и взяло часы. Оно завело будильник и, довольное, поспешило к себе на чердак. Там оно влезло в сундук и поставило стрелку на девять часов утра.
«Если я положу будильник под голову, — подумало оно, — я обязательно проснусь, когда будильник зазвенит. На этот раз всё будет удачно!»
Но Маленькое Привидение жестоко ошиблось. Точно в девять часов утра генеральский будильник зазвонил, но Маленькое Привидение ничего не слышало. Оно продолжало спать до двенадцати часов ночи. Проснулось оно только в полночь с последним ударом часов на городской башне. «Хотело бы я знать, как это получилось?» — подумало оно. Оно решило попытать счастья во второй и в третий раз, но всё было напрасно. Поэтому оно решило вернуть золотой будильник на место, что было как раз вовремя. Двое музейных работников уже заметили пропажу ценного экспоната, и поднялось невообразимое волнение. Об этом сообщили даже в полицию.
— Здесь поработали опытные молодчики! — изрёк главный сыщик сержант Хо́лцингер. — Вскрыли витрину и не оставили никаких следов. На такое способны только настоящие специалисты!
Но теперь золотые часы лежали на своём месте, как будто ничего не произошло. На следующее утро работники музея только покачали от удивления головами: но Маленькое Привидение не обращало на это внимания. У него была своя забота. Оно рассказало обо всём филину Шуху.
— Вы понимаете, почему генеральский будильник меня не разбудил? — озабоченно спросило Маленькое Привидение.
Филин Шуху заморгал глазами. Он хотел хорошенько обдумать ответ. Он был старый и мудрый филин и, конечно же, знал, что у каждого привидения есть свои собственные часы. Засыпать и просыпаться привидение может только по этим часам.
«Ваши собственные часы, мой друг, — мог бы он сказать, — это часы на городской башне в Ойленберге. Те часы — и только они — решают, когда вам проснуться. Даже если вы не слышите их боя, вы всё равно подчиняетесь им. И как бы вы этого ни хотели, вы ничего не сможете изменить. Не поможет вами генеральский будильник. Если уж вам так нужно проснуться в другое время, то остаётся только один путь — перевести стрелки на городских часах вперёд или назад. Но я бы этого не советовал. Думаю, что самое лучшее — оставить всё как есть».
Филин Шуху мог бы всё это сказать Маленькому Привидению, если бы захотел. Но он подумал, что лучше промолчать. А вдруг Маленькому Привидению удастся перевести стрелки на городских часах? Кто знает, что из этого получится!
— Я вам вот что скажу, мой друг, — произнёс филин мягко, — на вашем месте я постарался бы смириться с фактом, что в мире есть вещи, которые нельзя изменить. Ночные привидения не могут бродить днём — ни при каких обстоятельствах. Примите это к сведению и примиритесь а этим.
Почти чудо
Маленькое Привидение очень огорчилось. Несколько дней подряд оно хандрило и бесцельно бродило по замку. После всего пережитого оно начало думать, что ему не суждено увидеть мир при дневном свете. Но, как известно, мечты иногда сбываются — и именно тогда, когда этого меньше всего ожидаешь. Так случилось почти через неделю после разговора Маленького Привидения с филином Шуху.
Однажды городские часы, как всегда, пробили двенадцать, и Маленькое Привидение проснулось с последним ударом. Как всегда, оно протёрло глаза и потянулось. Потом оно выпорхнуло из сундука, испачкалось в паутине, чихнуло — «апч-хи!» — и выплыло из-за трубы, позвякивая ключами. Но сегодня чердак выглядел совсем по-другому! Он казался намного светлее, чем обычно, и намного больше. Сквозь щели в крыше лился золотой лунный свет. Золотой лунный свет? Лунный свет — он серебряный, иногда с голубым оттенком. Но золотой?..
«А если это не лунный свет?» — подумало Маленькое Привидение.
Оно скользнуло к ближайшему чердачному окну и отпрянуло, закрыв глаза. Странный свет снаружи был такой яркий! Прищурившись, Маленькое Привидение снова выглянуло в окно.
— Ой, как ярок сегодня мир! — изумилось оно.
До этой минуты Маленькое Привидение всегда знало, что деревья чёрные, а крыши серые. Теперь оно увидело, что в действительности деревья зелёные, а крыши красные. Каждая вещь имела свой особенный цвет! Двери и оконные рамы были выкрашены в коричневый цвет, в окнах ярко пестрели занавески. Гравий во дворе замка был жёлтым. Кустики травы на стенах замка были ярко-изумрудного цвета. На башне развевался красный флаг с золотыми полосками, а надо всем этим два небольших белых облачка плыли по небу, как рыбачьи лодки в безбрежном море.
— Как прекрасно! — воскликнуло Маленькое Привидение.
Оно не могло оторвать восторженного взгляда от этого чуда. Наконец-то ему стало ясно, что произошло.
— Неужели я проснулось днём? — Оно протёрло глаза и ущипнуло себя за нос.
Нет, это был не сон!
— Это день! Белый день! — воскликнуло Маленькое Привидение вне себя от радости.
Почему его мечта сбылась именно сегодня, оно не имело ни малейшего понятия.
«Наконец-то я могу увидеть мир днём! — подумало оно. — А это самое главное. Нельзя терять ни минуты. Надо внимательно осмотреть замок Ойленштайн…»
Солнце и тень
Сгорая от любопытства, поспешило Маленькое Привидение вниз с чердака. Оно плавно спустилось по главной лестнице с четвёртого этажа на третий, с третьего на второй, со второго на первый. Потом выпорхнуло в вестибюль, который выходил во двор замка. Но случилось так, что в то же самое утро господин Талмейер, главный учитель, привёл свой четвёртый класс в музей замка. И в тот момент, когда он входил со своими учениками в вестибюль, с противоположной стороны туда впорхнуло Маленькое Привидение. Когда дети увидели его, они пришли в страшное возбуждение. Девочки начали визжать, а мальчики закричали:
— Господин Талмейер, вон привидение! Привидение, господин Талмейер!
В вестибюле началась ужасная суматоха, и Маленькое Привидение, которое не привыкло к тому, чтобы на него кричали, было так испугано, этим шумом, что поспешило скрыться. Оно вылетело во двор. Дети подумали, что Маленькое Привидение испугалось их.
— Скорее! — закричали мальчики. — Ловите его! Да ловите же, пока оно не улизнуло!
Не успел господин Талмейер и слова сказать, как все его тридцать семь учеников
