Перекресток времен. Дилогия (СИ) - Андрей Захаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Синяков с Долматовым застыли и подняли руки. Антоненко стал приходить в себя.
— Это ты, Олег? Чего так долго не приходил? А то эти придурки уже достали меня!
— Я, Коля, я. Старшина, развяжите его. — Направленный ствол винтовки ускорил действия Долматова, и вскоре Антоненко был освобожден от веревок.
Как только Николай встал на ноги, он резким движением ударил своим пудовым кулаком в лицо особисту. От полученного удара Синяков взлетел и распластался на дальних нарах. Старшина снова попытался дотянуться до автомата, но Уваров остановил его:
— Старшина, я же тебе сказал, не дергайся. Мы тут все свои. По-своему и разберемся.
— Вам отсюда никуда не уйди. Кругом наши. Диверсанты фашистские! — с ненавистью в глазах прошипел Долматов, сжимая кулаки.
— Ты прав, старшина. Мы — диверсанты. Но не фашистские, а советские, — ответил ему с усмешкой Уваров. Николай недоуменно посмотрел на друга, но, увидев, как Олег подмигнул ему, решил промолчать и включиться в заинтересовавшую его игру. Уваров продолжал разговор со старшиной: — Если мне не верите на слово, старшина, посмотрите мое удостоверение. — С этими словами Олег достал из кармана шинели липовое удостоверение сотрудника НКВД и протянул его пограничнику. Обратным движением руки он забрал автомат, лежащий на столе.
Долматов осторожно, с недоверием, взял документ и поднес его к лампе. В это время на дальних нарах приподнялся оглушенный Синяков.
— Николай, а ну подними этого особиста и поставь его рядом со старшиной.
— Есть, товарищ командир. — Изображая из себя подчиненного, Антоненко подошел к Синякову, забрал у него из кобуры пистолет и, подняв за шиворот, поставил на ноги рядом с Долматовым. Одновременно взял с нар ППД.
— Старшина, зачитайте, пожалуйста, громко вслух мое удостоверение для товарища сержанта госбезопасности. Лично, — командным голосом приказал Уваров.
Долматов, уже изучивший про себя документ, взволнованным голосом стал громко читать:
— «…Капитан государственной безопасности Уваров Олег Васильевич… состоит на должности оперуполномоченного особой группы при наркоме внутренних дел СССР… подписал первый зам. народного комиссара внутренних дел СССР В. Н. Меркулов».
Дрожащими руками Долматов вернул удостоверение Олегу, быстро застегнул воротник и встал по стойке «смирно»:
— Разрешите доложить, товарищ капитан государственной безопасности. Старшина Долматов Пантелей Егорович. Маневренная группа пограничного отряда. По приказу командира полка подполковника Климовича был откомандирован в помощь товарищу Синякову для допроса… э-э… — тут старшина запнулся, затем, как бы извиняясь, посмотрел в сторону Николая, — ошибочно принятого за немецкого диверсанта вашего сотрудника. Извиняюсь я. Простите, ради бога, что не сразу распознал.
— Ничего, старшина. С врагами так и надо поступать. Я на тебя не в обиде. Ты же не знал, кто мы, — ответил принявший игру Олега Антоненко. — А вот Синяков виноват. Нарушил приказ.
— Какой приказ? — еле слышно прохрипел Синяков, придерживая рукой распухшую скулу. До него уже дошло, с кем он имеет дело. Он так же, как и старшина, застегнул ворот и стоял навытяжку.
— Приказ командира полка, чтобы задержанные были живыми и невредимыми, — ответил Антоненко. — Так что, товарищ Синяков, долг платежом красен.
Видя, что Синяков еще сомневается в его полномочиях, Уваров решил его переубедить:
— Синяков, вы знаете, что значит особая группа при наркоме внутренних дел СССР?
— Так точно, товарищ капитан госбезопасности. Проведение разведки и диверсионно-саботажные операции в тылу врага. Вы никому ниже своего руководства не подчиняетесь. У вас большие полномочия.
— А где мы сейчас находимся? И что из этого следует? — дожимал его Уваров.
— Мы в тылу противника. Из этого следует, что все воинские подразделения нашей армии, оказавшиеся в тылу врага, согласно секретного приказа, переходят в ваше прямое подчинение для организации партизанских действий, — отчеканил Синяков.
— Теперь еще вопрос. Местность, где мы находимся, — это сейчас чей тыл?
— Судя по вчерашним боям, уже немецкий.
— А стали бы немцы своих диверсантов в свой тыл посылать?
— Нет, конечно. Они к нам их засылают, а в свой-то тыл зачем? Самим с собой воевать, что ли? Партизан здесь пока нет.
— А если немцы сами к себе диверсантов в тыл не посылают, тогда кто мы?
— Диверсанты. Наши. Советские.
— А теперь ответьте на вопрос: как лучше действовать диверсионной группе в тылу врага? В советской или немецкой форме, а?
— Конечно, в немецкой. Меньше среди немцев выделяться будет. Это как в лесу на охоте, чтобы зверь не видел, — выдал Долматов.
— Вот вы сами и ответили на свой вопрос, почему вся моя группа одета в пятнистую форму. Еще вопросы есть?
— Никак нет. Все понятно.
— Я надеюсь, что я убедил вас, товарищ Синяков, в моих полномочиях. Вопросы насчет того, кто мы, у вас еще есть?
— Вопросов нет, товарищ капитан госбезопасности. Все понятно. Извиняюсь, ошибка вышла. Не подумал сразу, ведь вчера только из боя. А здесь тыл был.
— Хорошо. А теперь предъявите свои документы и доложите цель вашего пребывания в этом полку.
Синяков сначала достал из внутреннего кармана свое удостоверение, а затем из командирской сумки сложенный вдвое лист бумаги с печатями. Прочитав удостоверение, Олег вернул его Синякову, а лист бумаги немного задержал:
— Кто такой Левченко Григорий Васильевич и что он совершил? Почему его арестовывают?
— Это старший сержант, командир артиллерийского орудия в этом полку. На него поступил донос в особый отдел: он якобы скрыл, что из белоказаков, занимался антисоветской агитацией и склонял к переходу на сторону противника. Больше я ничего не знаю. Но я переговорил с его командиром, лейтенантом Григоровым, пока это не подтверждается.
— Понятно. Возьмите ордер. Я, пользуясь своими полномочиями, приостанавливаю его действие. До перехода через линию фронта. А там посмотрим, как карта ляжет. Пока никому не говорите, но за ним наблюдайте. Понятно? Это вас тоже, Долматов, касается.
— Так точно, — вместе ответили Синяков с Долматовым.
Видя, что ему поверили, Олег решил разрядить обстановку и расположить к себе новоиспеченных подчиненных:
— Садитесь, товарищи. В ногах правды нет.
Все находившиеся в блиндаже присели на нары. Олег поставил возле стены винтовку.
— Есть еще в лагере сотрудники НКВД?
— Так точно. Кроме нас еще восемь пограничников с нашим командиром группы старшим лейтенантом Бажиным Иваном Михайловичем. Но они сейчас пошли на тот берег озера. Стрелял там кто-то, — доложил старшина Долматов.
— Да, я слышал. Мне самому непонятно, кто это может быть, — произнес Уваров. — С этой минуты все сотрудники НКВД поступают в мое прямое подчинение и моего заместителя, старшего лейтенанта государственной безопасности Антоненко Николая Тимофеевича. Кроме нас, никому не подчиняться. Ясно?
— Так точно.
— Пантелей Егорович, доведите мой приказ до всех пограничников.
— Будет сделано.
— Вы все на себе прочувствовали, что произошло этой ночью. У кого какие версии имеются?
Первым высказался Долматов:
— Товарищ капитан госбезопасности, разрешите доложить. Перед тем как вашу группу задерживать, я возле дороги ночью дежурил. Утром смотрю, а дороги-то нет. Одна стена из земли и камня кругом озера идет, метров двадцать высотой будет. До сих пор понять не могу, что произошло. Это что-то с природой случилось…
— Стена, и земляная? А я-то думаю, откуда горы могли взяться!
— Какие горы? Что вы говорите, товарищ капитан…
— Да, уважаемые мои. Мы все с вами оказались в горах. Вместе с озером. Я горы лично видел. Сейчас выйдем из блиндажа, сами убедитесь.
Синяков кашлянул, удар Николая и падение на жесткие нары оказались чувствительными.
— Я тоже, товарищи, заподозрил, что что-то тут не то. Ну не может природа за одну ночь так поменяться! Это какой-то катаклизм, ничем не объяснимый. В этом надо срочно разобраться.
— Правильно мыслите, Виталий Иосифович. Вот мы с вами и должны первыми разобраться. По роду своей службы. Предупредить и обезвредить. Как бы паника большая не поднялась. Народ здесь разный. Гражданских лиц много. Сами понимаете, что произойти может.
Все согласно закивали. Антоненко хотел было что-то сказать, но Олег жестом остановил его.
— А сейчас пойдем к командиру полка. Надо представиться. Николай Тимофеевич, верните нашим товарищам оружие.