Дело жадного варвара - Хольм Ван Зайчик

В это время Богдан возьмет под пристальное наблюдение младшего Ландсбергиса, а также и ризницу Александрийской Патриархии, дабы взять Берзина с поличным в момент выноса наидрагоценнейшей реликвии. Поскольку одному с таким масштабным делом Богдану просто не справиться, ему придется явиться пред очи главы Возвышенного Управления Мокия Ниловича, для чего потревожить его посреди отчего дня, ввести в курс на свой страх и риск предпринятого деятельного расследования и предъявить запись поучительного во всех отношениях разговора братьев Ландсбергисов.

– Связь будем держать по электронной почте, – решил Баг, соединяя свой «Керулен» с предусмотрительно прихваченным в цзипучэ «Керуленом» Богдана на предмет копирования записи разговора. Умные механизмы, соединившись портами, довольно заурчали.

– Береги себя, еч Баг, – молвил Богдан и три раза перекрестил напарника.

В разрывы туч выхлестнуло ослепительное солнце. Повозка мягко тронулась с места и, расплескивая воду из луж, набирая скорость, устремилась вперед.

Багатур Лобо

Апартаменты Багатура Лобо,

25 день шестого месяца, отчий день,

три часа спустя

Заскочив домой, Баг переоделся в походный халат и даже приклеил себе тонкие усики, а на нос нацепил очки с простыми стеклами. В суете сборов Баг посреди гостиной наткнулся на рыжего кота, которому не было пока даровано имя. Кот уверенно стоял на ковре, вытянув хвост параллельно полу, и внимательно смотрел на Бага. Потом со значением сказал:

– Мяу.

– Ты еще тут… – пробормотал Баг, извлекая боевой меч из оружейного шкапа.

А где же еще, говорил весь вид кота. Где мне еще, собственно, быть? И для вящей убедительности кот добавил еще раз:

– Мяу!

Теперь в голосе безымянного было слышно неприкрытое возмущение.

– Ну, что? – Баг остановился перед котом. – Что?

– Мяу! – уверенно заявил кот и величественно двинулся на кухню. Баг из любопытства последовал за ним. Кот небрежно оглянулся, а убедившись, что Баг идет следом, прошествовал к холодильнику, сел напротив него и уставился на Бага.

– То есть ты хочешь сказать, что я не только должен терпеть твое наглое присутствие, но еще и кормить тебя? – изумился Баг.

Удивительно создан мир! Еще Конфуций говорил: «Стоит фениксу хотя бы кончиком лапы увязнуть в болоте – и весь он полностью пропадает в зловонной тине быстрее, чем варится просяная каша». С другой стороны, откуда знать, кем доведется родиться Багу в следующей жизни, – быть может, вот таким рыжим и самоуверенным котом. Быть может, сам этот кот, например, прадедушка Бага… Почему бы и нет? Ведь как он уверен в себе, не дать не взять – досточтимый предок по мужской линии!

– Но ты сильно обольщаешься, хвостатый преждерожденный, – Баг распахнул холодильник и продемонстрировал коту его практически пустые недра. – Разве что тебя устроит банка корюшки в собственном соку и бутылка пива «Великая Ордусь»…

Кота это устроило.

Баг вскрыл банку и вывалил ее содержимое в подвернувшееся под руку блюдце, а пиво налил в пиалу и поставил все это перед котом. И через мгновение изумленно наблюдал, как кот без имени с полным хладнокровием и даже достоинством пожирает корюшку и лакает пиво. Когда со всем этим было покончено, кот аккуратно вылизал пиалу, потянулся, явив чудовищные когти, и степенно удалился в гостиную, подергивая хвостом. Мягко, но вполне увесисто вспорхнул на диван – и завалился там на захваченную с вечера подушку. И закрыл глаза.

«Ну, дедушка, ты даешь…» – подумал Баг, закуривая.

При щелчке зажигалки кот оживился, даже поднял голову и так посмотрел на Бага, что тот едва не предложил ему сигарету. Но это уж было бы и вовсе несообразно.

Впрочем, выяснение отношений с рыжим котом, а также и дарование животному сообразного облику и воплощению имени было делом будущего, и Баг поспешил к выходу.

Паром «Святой Евлампий»

25 день шестого месяца, отчий день,

вечер

Паром «Святой Евлампий» отдавал швартовы в семь вечера и обещал быть в заморской Свенске спустя сутки. Баг прибыл на борт за четверть часа до отплытия.

Дождь унялся и в свете склонявшегося к закату ярко-алого в прорезях всполошенных туч солнца паром являл собой колоссальное блистающее сооружение из металла, пластика и стекла. На причал были перекинуты широкие сходни, по обе стороны которых важно стояли на ветру четыре красавца-матроса в белых коротких халатах с синими полосами по краям.

Бесчисленные пассажиры неторопливой и пестрой гусеницей втягивались в недра парома.

Баг поправил очки и влился в поток.

Предъявил билет.

Взошел на борт.

Быстро отыскал свою каюту на второй палубе.

Приличная каюта. Широкое и мягкое ложе. Письменный стол у иллюминатора. Пара кресел. Бра на стенах. Блин матового плафона под потолком. Баг заглянул в туалет и в душевую комнату. Все было сообразно.

Расположив «Керулен» на столе, он быстренько отстучал Богдану сообщение о том, что благополучно добрался до места и приступает к деятельным действиям. Затем вызвал на экран схему парома и некоторое время ее изучал.

Каюта Дзержина Ландсбергиса помещалась на первой палубе, в непосредственной близости от одного из буфетов, и Баг этому весьма порадовался: логично предположить, что Дзержин может часто там появляться – при его-то явственной страсти к свенской водке! В любом случае у каюты Ландсбергиса придется потоптаться, и расположенный рядом буфет – хороший к тому повод.

Без особого труда проникнув в базу данных парома, Баг нашел файл со списком пассажиров и стал его проглядывать. Было зарегистрировано двести пятнадцать человек. Ландсбергис ехал под своим именем. «Удивительное нахальство!» – подумал Баг.

«Однако!» – подумал он мгновением позже.

Потому что, хоть и было это в высшей степени странно, но в списке пассажиров значился и тот самый нихонец Люлю – как Като Тамура; а следом – еще два варварских имени: Юллиус Тальберг и Сэмивэл Дэдлиб. Их каюты также располагались на первой палубе, но в некотором отдалении от каюты Ландсбергиса.

Это обстоятельство Багу очень не понравилось. Конечно, страсть западных варваров к путешествиям общеизвестна, но почему эти трое именно сегодня покидают Ордусь? Или они уже успели насладиться всеми красотами, которые щедро дарит очарованному гостю блестящая Северная столица Александрия Невская, и теперь испытывают непреоборимую, как писал когда-то великий Пу Си-цзин, чей двухсотлетний юбилей совсем недавно отмечали все улусы Ордуси, охоту к перемене мест? Или они тут были по другому поводу, отнюдь не с праздными целями? И чем их так привлекает Свенска? И почему именно теперь, одновременно с Дзержином?

Вопросы роились в голове Бага. Гораздо хуже было то, что нихонец Люлю видел Бага без усов и в обществе минфа Оуянцева. Даже не очень пытливый мозг связал бы человека со степенью минфы с человекоохранительными органами. Уж Баг такой вывод сделал бы непременно. А людей нельзя недооценивать.

Он отклеил усы и снял очки.

Нелепо.

Теперь придется скрываться и таиться, тогда как, не окажись тут странный Люлю, можно было бы запросто подсесть к Ландсбергису в буфете и завести с ним приличествующий случаю разговор.

Нелепо.

Из открытого иллюминатора сквозь сдержанный гул мягко работающих могучих машин донеслись множественные прощальные крики. Пол легонько вздрогнул.

Паром покидал Александрию.

Баг прямо в халате улегся на ложе и уставился в потолок.

Ладно, все не может быть так хорошо, как хотелось бы. Выкрутасы причудливой жизни нужно воспринимать стоически. Думать позитивно, как говорят американцы. Баг, думай позитивно.

Что, если нихонец и его компания здесь оказались совершенно не случайно? Быть может, это и есть представители того лица, которое хотело заполучить сначала крест святого великомученика, а теперь разохотилось уже и на Ясу? Или даже один из них есть само это лицо? Запросто.

Ничего, усмехнулся Баг, мой меч при мне пока.

Ласковый женский голос по внутренней трансляции на четырех языках оповестил пассажиров, сколь неимоверно приятно капитану и команде приветствовать на борту «Святого Евлампия» всех драгоценных преждерожденных, уведомил о наличии на каждой палубе четырех круглосуточно открытых буфетов и двух ресторанов, подающих блюда десяти национальных кухонь, синематоргафического зала на первой палубе, и пожелал всем приятного путешествия.

«Ага… Путешествие будет незабываемым, – хищно подумал Баг. – Гарантирую».

А что же так суетится наш великий табачный король Дзержин? Что это за проблема такая у семьи Ландсбергисов образовалась, из-за коей даже национальную реликвию для них украсть – не грех? Чем так плохи их дела, а?

Баг подсел к «Керулену».