Хронография - Феофан исповедник

л. м. 6005, р. х. 505.

В сем году православные, жившие в Скифии, Мизии и прочих странах, просили Виталиана сына Патрикиула, графа федератов, двинуть войско против нечестивого Анастасия. Он двинулся и истребил многие десятки тысяч воинов, сражавшихся за Анастасия, перехватил все золото, посланное на содержание их, оружие для сражения, продовольствие и тому подобное. Говорят, что он в одной битве поразил шестьдесят пять тысяч царского войска, предводимого Ипатием, сыном двоюродной сестры Анастасия, и патриция Секундина, который попался в плен и содержался под стражею. Но беззаконный царь, Анастасий, и Тимофей, безбожный Константинопольский епископ, продолжали всеми способами обижать державшихся Македония и собора монахов, мирян и церковнослужителей, из коих многих сослали в Оазис Фиваидский. Тимофей предложил епископам, пребывавшим в столице, подписать соборные грамоты и низложение Македония. Мужественнейшие из них отказали ему в том и другом, но кто был помалодушнее, боясь царя, подписали обое, те же, которые держались средины, в подписании и низложении Македония отказали, но к соборным грамотам Тимофея приложили руки свои, что все равно было, хотя они и находили в том различие. Тимофей хотел было внести в поминальник имя Севера, а имя Флавиана вычеркнуть, но народ воспротивился тому. Ибо все православные избегали общения с Севером, особенно монахи, которых он, святотатец, равно как множество простонародья, жестоко наказавши, умертвил, жертвенники православных ниспроверг, а святые сосуды перелил. Юлиана, знаменитейшая из госпож, построившая храм Богородицы в Оноратах, сильно вступалась за Халкидонский собор, так что сам император напрасно истощал все усилия свои, чтобы склонить ее к признанию Тимофея; да и Тимофей, несмотря на частые посещения свои, не успел в том. Император при всяком случае делал неприятности своему двоюродному брату, Помпею, и супруге его, женщине препочтенной и благодетельной, потому что они были защитники собора и доставляли Македонию в изгнании его все нужное. Посланные Тимофеем в Александрию к Иоанну Никейцу пре-{123}дали с амвона проклятию святой Халкидонский собор. Когда умер игумен обители Дия, Тимофей пришел в нее для постановления нового. Тот, кого он хотел посвятить, сказал ему, что не может принять благословения от отметающего Халкидонский собор. Тогда Тимофей объявил проклятие всякому, кто осмелится не принимать собора Халкидонского. Но и тут тот не принял от него рукоположения. Иоанн, архидиакон Тимофея, манихеец, обиженный им чем-то, пожаловался на него царю. Царь изъявил свое неудовольствие, но Тимофей на очной ставке заперся и опять стал проклинать принимающих Халкидонский собор. Нечестивый Иоанн Александрийский не позволял египтянам посещать Иерусалим, опасаясь, чтоб они не приобщились к Халкидонскому собору в воздвиженье креста. В это время одержимые нечестивым духом производили ужасы в Иерусалиме. Некто Анастасий, желая быть князем Иерусалимским, обещал царю, если не убедит епископа Иоанна, бывшего после Ильи, к общению с Севером, заплатить в казну триста литр золота. Получив желанное достоинство, он отправился в Иерусалим и так как Иоанн не принял его предложения, то он бросил его в темницу, но Захарий, начальник Палестины, муж боголюбивый, увлекаем божественною ревностью, посоветовал Иоанну обещать князю, что сделает угодное ему, если только он возвратит ему престол его. Лишь только князь освободил его и снова посадил на епископство, Иоанн собрал иноков из монастырей в храм святого Стефана и, взошедши на амвон, проклял Нестория, Евтихия, Севера и Сотириха Кессарийского, признавая только четыре святых Вселенских собора. При этом присутствовал Ипатий, внук царя по брату, решительно избегавший всякого общения с Севером. Напротив вступив в общение с Иоанном, он подарил экзарху, преподобному Феодосию, сто лир[*] золота, для раздачи монастырям и монахам, ревновавшим по православию и защищавшим Халкидонский собор. Между тем царь приказал некоторым властям сделать во храме святого Феодора Сфаракийского с амвона прибавление к Трисвятой, на что народ вознегодовал и в день молебствия за освобождение от огненного дождя вышел из церкви в Триконхе. Затем и Тимофей письменно приказал всем церквам петь в молебствиях Трисвятую с прибавлением, что многие из страха и сделали. Но монахи пели другой псалом; народ видя это, кричал: «Прекрасно!» Это произвело большое смятение, причем много сожжено домов и совершено убийств; на-{124}род проклинал Анастасия и требовал другого царя; все прославляли Виталиана, как самодержца, и Анастасий принужден был бежать и скрыться в городском предместьи близ Влахерн; сама Ариадна укоряла его, как виновника многих зол между христианами. Когда Аламундар, небольшой сарацинский владетель, крестился, то нечестивый Север подослал к нему двух епископов, с тем, чтобы передать ему свою заразу. Но по Божьему промыслу он крестился у православных, принимающих собор, а потому, когда епископы Северовы старались отклонить его от истинного учения, то Аламундар чудно обличил их таким представлением: «Сего дня»,– сказал он им,– «получил я известие, что архангел Михаил только что умер». И когда те заметили ему, что это невозможно, тогда владетель сарацинский возразил им: «Как же могло случиться, что, по вашему мнению, Бог простой распят за нас, если бы Христос не имел два естества, когда и ангел не умирает?» Таким образом Северовы епископы со стыдом оставили его. Кавад же некоторым христианам в Персии подсек жилы в коленных суставах, и они все-таки после этого ходили.

л. м. 6006, р. х. 506.

В сем году[45] Виталиан, занявши всю Фракию, Скифию и Мизию[46], со множеством гуннов и булгар покорил Анхиал[47] и Одиссополь[48], равно как поразил Кирилла, военачальника[49] фракийского и, опустошая все[50], дошел до самого Константинополя; здесь, щадя этот город, остановился в Сосфение. Анастасий, как только узнал об этом, послал к нему сенаторов просить мира. Он дал клятву вместе с сенатом, что возвратит епископов, заточенных в Ираклию Фракийскую. Но Виталиан требовал еще сверх того, чтобы в том же поклялись и все начальники военных школ, а Македоний и Флавиан, несправедливо изгнанные, получили бы обратно престолы свои, равно и все прочие епископы; наконец, чтобы созван был собор в присутствии папы Римского и всех епископов, на котором были бы разобраны общим судом все обиды, нанесенные православным. Царь, сенат, прочие начальники и весь народ присягнули и подтвердили быть по сему, после чего мир заключен и Виталиан возвратился домой. При этом патриций Секундиан, зять Анастасия по сестре, а отец Ипатия, пал к ногам Виталиана и {125} упросил его со многими слезами возвратить ему сына, заключенного в Мизии. Ормизда, епископ Римский, по настоянию Февдериха, приверженного к Виталиану, отправил послами епископа Еводия и архидиакона Виталиана на собор, назначенный в Ираклии. До двухсот епископов из различных стран собралось было, но осмеянные беззаконным царем и Тимофеем, епископом Константинопольским, принуждены были разойтись, ничего не сделав. Нечестивый царь нарушил условия, и тайно дал знать папе Римскому, чтобы он не приходил, а к Виталиану отправил послание для отправления в Рим к папе с приглашением его на составляющийся в Ираклии собор. Весь народ и сенат громко упрекали царя в клятвопреступлении, на что беззаконный бесстыдно отвечал тем, что существует закон, допускающий царю в нужде нарушать клятву и обманывать. Вот вам истый последователь манихейских правил.

л. м. 6007, р. х. 507.

В сем году Виталиан, раздраженный клятвопреступлением Анастасия, много зла причинил как войску его, так и целому государству: убивал, грабил, отнимал оружие и, в поругание, продавал каждого воина за одно пуло.

л. м. 6008, р. х. 508.

В сем году[51] гунны, называемые савирами[52], проникли за Каспийские врата[53], вторглись в Армению, опустошили Каппадокию, Галатию и Понт и остановились почти у самой Евхаиты. Святой Македоний, с большой опасностью спасаясь от них, прибыл в Гангру. Узнав о том, Анастасий строго приказал содержать его под стражею и, как говорят, подсылал было к нему убийцу. Но он умер в Гангре и положен во храме святого мученика Каллиника, мощи коего подавали многие целения. Уверяют, что Македоний, уже умерший, осенил сам себя крестным знамением. Феодор, один из находившихся при нем, видел его во сне так говорящего к нему: «Слушай, поди к Анастасию и скажи ему, что я отхожу к отцам моим, коих соблюл веру, но не перестану молить дотоле Господа, пока ты не придешь, и тогда мы предстанем пред суд Божий».