Этимологии. Книги I–III: Семь свободных искусств - Исидор Севильский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава XXVI. О «Категориях» Аристотеля
Затем следуют категории Аристотеля[358], которые по-латыни называются родами сказывания (praedicamenta). В них (через различные значения) заключена любая речь. (2) Орудий (instrumenta) у категорий три, то есть, во-первых, одноименные, во-вторых, соименные, в-третьих, отыменные.
Одноименные (омонимы, aequivoca) — это когда у многих вещей есть одно имя, но разные определения, как, например, «лев». Ведь, что касается самого имени, то «львом» называется и настоящий лев, и лев нарисованный, и созвездие Льва; что касается определения, то настоящий лев — это одно, нарисованный — другое, созвездие — третье.
(3) Соименные (общие, univoca) — это когда у двух или более вещей одно имя и определение, как, например, «одежда». Ведь и капюшон, и туника могут воспринять и имя одежды, и ее определение. Следовательно, это соименное мыслится существующим в родах, поскольку своею формою дает и имя, и определение.
(4) Отыменные (denominativa), то есть производные, поскольку они получают наименование от чего-то в соответствии с [его] именем, отличаясь только окончанием[359], как от «доброты» «доброе», от «зла» «злое».
(5) Видов категорий (categoriae) десять, то есть сущность, количество, качество, отношение, положение, место, время, обладание, действие и претерпевание[360].
[1] (6) Сущность (substantia), называемая [так] в собственном и первоначальном смысле, — это та, которая не сказывается о подлежащем (subiectus) и не находится в подлежащем, как, например, некоторый человек или некоторая лошадь. А вторыми сущностями называются те, к которым как видам принадлежат и в которых заключаются сущности, называемые так в первом смысле, как, например, «человек Цицерон»[361].
[2] (7) Количество (quantitas) есть мера, посредством которой нечто может быть указано как большее или меньшее, как, например, «длинный», «короткий»[362].
[3] Качество (qualitas) это то, что [отвечает на вопрос] «какое это?» (quails sit)[363], как, например, «оратор» или «сельский житель», «черное» или «белое».
[4] Отношение (relatio) — это то, что соотносится с другим. Ведь когда мы говорим «сын», мы подразумеваем и отца. Эти соотнесенные [имена] возникают одновременно. Ибо раб и господин получают начала [своих] имен в одно время, а не так, чтобы когда-то нашелся господин раньше раба или раб раньше господина[364]. Ведь одно не может существовать раньше другого.
[5] (8) Место (locus) — это то, что [отвечает на вопрос] «где это?» (ubi sit), как, например, «на площади», «на улице»[365]. Движение в отношении места (motus loci)[366] имеет шесть видов: направо и налево, вперед и назад, вверх и вниз.
[6–7] Также эти шесть видов [движения] имеют и две [другие категории] <то есть, положение и время. Положение (situs), как, например> «далеко», «близко»; время (tempus), как, например, «вчера», «сегодня»[367]. Далее, положение названо от расположения (positio), как «стоит», «сидит», «лежит»[368].
[8] (9) Обладание (habitus) называется так от обладания (habendum) чем-то, как, например, «обладать знанием в уме», «обладать добродетелью души», «обладать одеянием на теле» и так далее. Как установили ученые люди, их обнаруживается несколько значений, смотря по способам, каким можно чем-то обладать[369].
[9–10] (10) Наконец, действие (agere) и претерпевание (pati) получил и обозначения от действующего и претерпевающего. Ведь слова «я пишу» — это действие, поскольку обозначают действующую вещь (лицо). [Слова] «меня пишут» — это претерпевающее, поскольку они указывают на то, над чем производится действие[370].
В этих девяти родах [оказывания] (когда, например, некоторые из них используются) или в роде самой сущности, которая есть ουσία, обнаруживается неисчислимое множество вещей. Ибо даже когда мы что-нибудь имеем в уме, мы делаем его доступным для другого посредством речи, [состоящей] из этих десяти родов оказываний. (11) Полное предложение, [состоящее] из них, например, таково: «Августин, великий оратор, сын такого-то, стоит в храме, сегодня, увенчанный священною повязкою, утомленный спором». Ουσία же есть сущность, то есть собственный признак (proprium)[371], к которой относится все прочее; остальные девять — привходящие признаки (accidentia). Названа же она сущностью (substantia) потому, что всякая вещь существует сама по себе самостоятельно (subsistit)[372]. Ведь тело существует самостоятельно, поэтому является сущностью. (12) Те же привходящими, которые существуют в субсистенции и подлежащем, не являются сущностями, поскольку не существуют сами по себе, но изменяются, как, например, тепло или форма. (13) [Все, что говорится, сказывается] о подлежащем и в подлежащем, — как бы о себе и в себе. Ведь там, где сказывается о подлежащем, — это сущность[373]. Там же, где сказывается в подлежащем, — это привходящие признаки, то есть такие, которые появляются и исчезают (accidunt) у сущности, как, например, количество, качество или фигура. О подлежащем, следовательно, [сказываются] роды и виды, в подлежащем [находятся] привходящие признаки. Из этих девяти привходящих три находятся внутри ουσία: количество, качество и положение. Снаружи ουσία находятся место, время и обладание. Внутри и снаружи ουσία находятся отношение, действие и претерпевание. (14) [Все] же состоит из названных категорий, поскольку не может не познаваться через подлежащие. Ведь кто может представить себе, что есть человек, если не представит прямо перед своими глазами как бы подлежащее для этого имени?
(15) Этот труд Аристотеля следует понять, поскольку, как сказано, все, что бы ни произносил человек, имеется в этих десяти родах оказывания. Также подобает преуспеть в изучении этих книг тем, кто занимается риторикою или диалектикою[374].
Глава XXVII. Об «Об истолковании»
Затем следует книга «Об истолковании»[375], чрезвычайно утонченная и хитрая из-за различных выражений и повторений. По этому поводу говорят: «Аристотель, когда писал “Об истолковании”, макал перо в ум (mens)».
(2) Введение к [книге] «Об истолковании»[376]. Очевидно, что каждая вещь, которая единична и единственным образом обозначается в произношении (sermo), обозначается или посредством имени, или посредством глагола. И эти две части речи истолковывают (interpretari) все, что ум замышляет сказать. Ведь всякая речь — это посредник для замысла (conceptio) вещи в уме. (3) Вот это Аристотель, муж опытнейший в делах изложения и построения речи, именовал «Περὶ ἑρμηνείας»[377], а мы называем истолкованием (interpretation а именно: вещи, которые замыслил ум, истолковываются посредством катафазы (cataphasis) или апофазы
