Северный Часовой и другие сюжеты - Борис Акунин

Какое лицо, а?

В общем, это была совершенно уникальная личность – самоотверженная, абсолютно бескорыстная, с незаурядным организаторским талантом и исполинским размахом.

Исполинский размах вкупе с упомянутой выше миной ее и погубили. Грандиозные затеи требовали столь же грандиозных капиталовложений. Никакие частные пожертвования столько дать не могли. И тогда матушка решила, что Бог простит, если она будет строить большое Хорошее Дело за счет маленьких нехороших людишек, к тому же закоренелых грешников.

В 1873 году Россию потрясла весть о том, что самая уважаемая и чтимая из деятельниц церкви, знаменитая игуменья Митрофания, находится под судом по делу о подлогах и фальшивых векселях на фантастическую сумму в два миллиона рублей (для сравнения: коллежский регистратор Фандорин получал тридцать пять целковых в месяц).

Митрофания подчинила своему влиянию – а характер у нее был могучий – купчиху-алкоголичку, миллионщика-скопца и еще нескольких столь же несимпатичных толстосумов, выдоив из них всё, что можно. Действовала она не одна, а, как сказали бы теперь, в составе ОПГ – у Митрофании было несколько преданных помощников.

«Это была женщина обширного ума, чисто мужского и делового склада, во многих отношениях шедшего вразрез с традиционными и рутинными взглядами, господствовавшими в той среде, в узких рамках которых ей приходилось вращаться, – пишет Анатолий Федорович Кони, руководивший обвинением – и всё же испытывавший к подсудимой явную симпатию. – Эта широта воззрений на свои задачи в связи со смелым полетом мысли, удивительной энергией и настойчивостью не могла не влиять на окружающих и не создавать среди них людей, послушных Митрофании и становившихся, незаметно для себя, слепыми орудиями ее воли».

Знаменитый Федор Плевако, который защищал на процессе интересы жертв мошенничества, дотоптал игуменью в своей страстной речи, вдохновившей потом Островского написать пьесу «Волки и овцы», где Митрофания выведена под именем хищницы и мерзавки Мурзавецкой: «Овечья шкура на волке не должна ослеплять вас. Я не верю, чтобы люди серьезно думали о Боге и добре, совершая грабительства и подлоги». (Хм, а я верю.)

Грозные противники игуменьи: А.Ф. Кони и Ф.Н. Плевако

Для подсудимой всё закончилось печально, но, с учетом тяжести обвинений, не ужасно: ссылкой в отдаленные монастыри, где Митрофания до конца своих дней мирно занималась иконописью – был у этой разнообразно одаренной женщины и такой талант.

Конечно, Митрофания – не совсем леди Эстер. Мировых заговоров не составляла и никого не убивала, только обкрадывала. Но мотивация та же самая, тот же тип личности, а главное – та же дилемма.

Одна из ключевых тем не только романа «Азазель», но всей фандоринской серии – растяжимость границ Хорошего Дела, неуловимый шов на ленте Мёбиуса, где лицевая сторона превращается в изнанку.

Можно ли, например, угробить несколько плохих людей ради спасения большого количества хороших? (Да не вопрос, ответит большинство читателей.) А можно ли во имя блага всего человечества пожертвовать буквально одним юнцом, симпатичным, но сильно мешающим Хорошему Делу? Кого, в конце концов, жальче – какого-то мальчишку или всё человечество? Баронесса Эстер тяжко вздохнет, и, конечно, поспешит спасти человечество.

Слава богу, в наших нынешних этических баталиях до столь жесткого выбора пока не доходит.

Сатурн почти не виден

К 150-летию Московского зоопарка

06.12.2014

А-а, крокодилы-бегемоты…

Любите ли вы крокодилов и бегемотов, как люблю их я? Бегемот для меня – царь зверей; крокодил – царевич.

За бегемотами я могу наблюдать бесконечно. В следующей жизни я хочу быть таким же бесстрашным, несуетливым и равнодушным к мнению окружающих.

Когда-то давно я прочитал, что бегемот – неоспоримое доказательство наличия чувства юмора у Господа Бога, ибо только очень большой шутник мог придумать сардельку размером почти с автомобиль «Победа», какие ездили по улицам во времена моего детства, когда я специально ходил в Московский зоопарк смотреть на бегемотов.

Вот таким

Их было двое: царь и царица.

Они ничего не делали, просто лежали в большой грязной луже, время от времени ненадолго приоткрывая один глаз. В этом было нечто глубоко умиротворяющее и неподдельно величественное.

Мой приятель поэт Гандлевский в детстве состоял в юннатском кружке при зоопарке и любит вспоминать, как бегемот-самец поступал с зеваками, когда их собиралось у вольера слишком много.

Он (бегемот, не Гандлевский) царственно вставал из ванны – ко всеобщему восторгу. Поворачивался к зрителям своей толстой попой. И начинал опорожнять кишечник. Этот процесс у бегемотов происходит под высоким давлением, а хвостик у царя зверей – такая смешная лопаточка, и лопаточка эта моталась быстро-быстро, на манер вентилятора. Хватало на всех зрителей.

Кормление бегемотов в Московском зоопарке

Я такой сцены ни разу не застал. Даже не знаю, радоваться или сокрушаться по этому поводу.

Когда Московский зоопарк попросил меня откликнуться на юбилей, я первым делом затребовал досье на кумиров моего детства.

Теперь я знаю о них гораздо больше, чем тогда. Оказывается, их звали Петер и Грета. Они жили долго и счастливо. Петер в последние годы совсем ослеп и ходил, уткнувшись носом в пышный дерьер своей супруги.

Царь и царица на прогулке в сопровождении фрейлины

Умерли Петер с Гретой, когда я учился в институте и в зоопарк по воскресеньям давно уже не ходил. Мне стыдно, что я даже не узнал об их смерти. Спасибо им за то, что они были. Да не пересохнут никогда грязевые ванны в болотах их бегемотьего рая.

Еще у них была дочка Ракета, но ее я, увы, никогда не видел. Она росла девкой-вековухой, жениха в Москве ей взять было негде, и когда папа с мамой умерли, Ракета уехала в Казанский зоопарк, где, кажется, нашла свое женское счастье. Казанским детям повезло, а московских жалко. И нам еще будут рассказывать про «сирот казанских». Эх, что за город без бегемотов? Одна суета.

Раз в зоопарке теперь бегемотов нет, я попросил, чтобы меня отвели к крокодилам. К ним я тоже неравнодушен. Люблю их за чрезвычайную позитивность. Они все время улыбаются, слезы льют, только чтоб вывести из организма избыток соли, а пасть разевают так, словно хотят проглотить весь мир. Если в следующей инкарнации не получится обладать бегемотьим характером, согласен на крокодилий.

Один раз, в Австралии, мне довелось гладить маленького крокодила. Он оказался не склизкий и жесткий, а теплый и мягкий. Пасть у него была перетянута канцелярской резинкой. У крокодилов очень сильные мышцы, отвечающие за смыкание, а размыкательные слабые, и простой резинки вполне достаточно. Я гладил и млел, вспоминая Московский зоопарк, где когда-то любовался на улыбчивых ящеров издали, из-за решетки. Крокодилу не нравилось, что я его глажу, и он злобно щурился. Резинка натягивалась, но держалась. Зачем, зачем на белом свете есть безответная любовь?

В минувшее воскресенье, пользуясь блатом, я накрокодилился за всё свое обездоленное детство. Меня пускали прямо внутрь зимних вольеров и давали пообщаться с зубастыми красавцами и красавицами.

Одна тупорылая крокодилица (это не оскорбление, а видовое название) была особенно хороша. Сидит такая скромная, юная, прелестная, прямо Наташа Ростова.

Ах, Соня, Соня, как можно спать?

Сначала стесняется, на подарки даже не смотрит:

Потом вдруг ЦАП! И фотоаппарат не поспел за пастью.

Но больше всего я, конечно, волновался перед встречей с легендарным Сатурном, дуайеном Московского зоопарка и звездой мирового уровня.

Так бы вот и полетела бы!

Злые американцы готовят подростка Сатурна к отправке в неметчину. Он явно не хочет.

Это миссисипский аллигатор, который в 1936 году был переправлен из США в Берлинский зоопарк и жил там чуть ли не в личном зверинце фюрера.

Насчет личного зверинца, может, и сказки, но юность у Сатурна, вне всяких сомнений, была драматическая. От голода и бомбежек погибло почти всё население Берлинского зоопарка: из 16 тысяч зверей уцелели только 96. Прямо в террариум попала бомба, убив большинство крокодилов, а остальные бегали по соседним улицам, страшные, как белая горячка.

Сатурну повезло. Он выжил, капитулировал вместе со всем Берлином и в качестве то ли трофея, то ли военнопленного отправился в Москву. Вместе с ним конфисковали тигрового питона, которому, разумеется, дали имя Гитлер, но питон прожил недолго, а Сатурн оказался долгожителем.