Остров Вальгалла - Сергей Самаров

Старший лейтенант, высказавшись, осмотрел курсантов и тут же спохватился, что выкладывает данные, которые солдату по большому счету недоступны и которые обычно в состоянии выложить только офицер. И, чтобы исправить свою оплошность, добавил:

– По крайней мере, так говорил наш командир роты. Он у нас был большим специалистом по «рукопашке», бивал чемпионов мира по смешанным единоборствам и по карате… Продолжаем занятия! Сегодня мы еще отработаем переход от лоу-кика к удару рукой в голову. Это нормальная связка, и, когда один удар естественным образом вытекает из другого, они становятся эффективнее…

Глава 3

1

Занятия по рукопашному бою вылились в полноценный урок. Сам Ратилов считал, что ему потребовалось бы по меньшей мере полгода, чтобы мало-мальски обучить курсантов, а за неделю добиться какого-то результата практически невозможно. Можно дать кусочки теоретических основ, можно слегка «поставить» какой-то один удар, вернее, дать направление в постановке удара, но не больше. Однако руководство школы «Вальгалла», видимо, имело собственное мнение. Да и не уроки рукопашного боя здесь ставились во главу угла – по крайней мере, Станислав понял ситуацию именно так после разговора с майором Счастливым в раздевалке, когда майор с подполковником Веснецовым позвали его туда, чтобы предложить вести занятия по «рукопашке» и дальше.

– Зачем мне это нужно? – не понял Ратилов. – Я пришел добыть миллион рублей, и я его добуду. Это для меня главное. А будут парни уметь драться или не будут, меня это мало волнует. Честно говоря, я вообще не совсем понимаю – вернее, совсем не понимаю, что дает «Вальгалла», кроме возможности заработать миллион, и зачем она нужна…

– Она дает другое, – серьезно и даже обиженно сказал Счастливый. – Она объясняет молодым людям ситуацию, сложившуюся в нашем обществе, когда из них стремятся сделать рабов для кавказцев и азиатов, заполонивших наши города. И учит сопротивлению системе, которая желает сделать из них рабов. Каждый должен уметь постоять за себя и помочь другому, когда тому худо. Это очень важно. Это всегда в нашем государстве было, издревле. Существовала община, где все отвечали за одного и каждый был ответственен за всех. А коммунистами это чувство полностью вытравлено. Потому у нас в стране и развал такой. Нынешнее правительство способно только себя обогатить и других богатых, кто вовремя успел хапнуть. Всем остальным только подачки достаются. И обещания когда-нибудь довести пенсию до прожиточного минимума. Вдумайся в эти слова – до прожиточного минимума. Это значит, что ниже этого минимума уже смерть. А нам обещают только сделать так, чтобы наши отцы и матери жить могли. Когда-то сделать… А сейчас пусть умирают… А если бы зарплату министра финансов сделать такой же? А остальное разбросать между стариками так, чтобы хотя бы несколько человек спасти? У министра только морда трескаться от ширины перестанет, потому что у него и без зарплаты припасено много. А люди спасутся…

– Так вы что, готовите какой-то фронт сопротивления существующему режиму? – открыто спросил Станислав.

– Нет. Это я уже в крайность ушел от ситуации, что сложилась в наших городах. Мы учим молодых людей самозащите и самоутверждению себя в своем родном городе. Это для нас главное. Нам, ментам, гораздо лучше других известно, что творится с криминогенной обстановкой. И семьдесят процентов всех преступлений приходится на долю приезжих с Северного Кавказа и из Средней Азии. И с каждым годом обстановка ухудшается. Но мы тебя пригласили не для того, чтобы объяснять ситуацию, а только для того, чтобы предложить тебе вести занятия.

– Давайте здраво размышлять, – предложил Станислав, подыскав весомый аргумент. – Я хочу драться за миллион. И я должен при этом готовить себе конкурентов, способных нанести всего лишь один удар, но этот удар может быть нанесен в такой ситуации, когда я не ожидаю или вообще остаюсь беспомощным. То есть вы предлагаете мне осложнить себе задачу, ради которой я приехал в ваш город, оставив в больнице жену и дочь? На мой взгляд, вы хотите слишком многого. Это не в моих интересах.

– Жаль, молодой человек, – перебивая майора Счастливого, который, кажется, хотел продолжить уговоры, сказал Веснецов. – Я бы с удовольствием взял такого бойца в ОМОН. Но мне сказали, что ты уже получал предложение и отказался. Надеюсь, что ты не станешь преступником, которого я вынужден буду задерживать. В рукопашную схватку с таким противником я вступать не буду. Придется стрелять на поражение. И мне это сделать будет искренне жалко.

– Я, товарищ подполковник, если стану преступником, то, наверное, тоже вооружусь. А стреляю я не хуже, чем владею кулаками. Может быть, даже получше. Давайте не будем встречаться. Но я постараюсь не стать преступником. У меня натура не преступная, и порядок я люблю. И считаю, что все должны заниматься своим делом. Я свое дело еще не нашел, хотя кое-какие предложения имею. Но сейчас для меня главная задача – законными способами найти около двух миллионов рублей на лечение дочери. И половину я рассчитываю получить здесь.

– Желаю тебе добиться своего. – Веснецов протянул руку и крепко пожал. – Сегодня я со школой прощаюсь. Завтра увидимся…

На третьей паре опять шла лекция майора Базуки. Причем в расписании даже не была обозначена тема лекции. Этот факт вызвал у Станислава настороженность и, как следствие этого, повышенный интерес.

Аудитория, в которой Базука проводил занятия, была знакома по «вводной лекции»; и стол опять стоял точно так, как в первый раз, когда приходилось смотреть против света и напрягаться, чтобы разглядеть лицо майора.

Едва все расселись, как Базука отыскал глазами Ратилова, долго на него смотрел, затем сказал:

– Ходят слухи, что наш спецназовец опять отличился. Нехорошо бить серьезных офицеров серьезной службы, тем более старших офицеров.

– А пусть не лезут, – расхожей фразой отозвался Станислав. – Я не просил их бросаться грудью на амбразуру. А их, похоже, учат драться именно так.

– Тем не менее драться они умеют неплохо, – сурово и уверенно проговорил майор, продолжая смотреть Станиславу в глаза.

И старший лейтенант вдруг почувствовал тяжесть в веках. Но, хорошо контролируя ситуацию и будучи готовым противостоять воздействию со стороны Базуки, отвел взгляд и отвлекся, шепнув на ухо сидящему рядом Усольцеву:

– Могу и майору Базуке кое-что объяснить про рукопашный бой…

– Чем скорее, тем лучше, – тоже негромко отозвался Александр.

– Кто просит, тот и получает. Закон Вселенной, – из-за спины сказал Караваев, как оказалось, обладающий прекрасным слухом.

Этот короткий разговор полностью прервал начавший складываться раппорт[10] между преподавателем и курсантом. Но разрыв выглядел непреднамеренным и естественным. По крайней мере, майор не мог ничего заподозрить. А веки сразу стали легче, и ушло слегка гнетущее состояние тяжести в мыслях, вызываемое серьезным взглядом уверенного в себе майора Базуки. Этот взгляд не отталкивал. Он, наоборот, притягивал как магнит, и делал это Базука, похоже, намеренно. Точно так же, как намеренно вставал спиной к свету, чтобы курсанты напрягали зрение, стараясь рассмотреть его лицо. А когда рассмотреть удавалось, он цеплял их взглядом и притягивал к себе, чуть ли не обязывая впитывать свои слова.

Прервавшийся раппорт Базуку не смутил; он прокашлялся, осмотрел аудиторию и начал тем же спокойным, уверенным тоном, каким обычно говорил. Будто и тени сомнения не должно было возникнуть в правоте слов майора. Он старался говорить так, как сказал бы: «Это хлеб», показывая на буханку хлеба, или: «Это красное», показывая на предмет красного цвета. И при такой уверенности в речи у слушателей тоже не возникало сомнений в правоте сказанного. Плюс к тому, как уже ощущал Станислав, Базука часто использовал гипнотические приемы, усиливающие его влияние на окружающих.

– Я сегодня буду говорить о том, о чем вы много говорили и со мной, и с другими преподавателями, и, без сомнения, между собой тоже. И это будет напрямую относиться к предыдущему занятию, которое проводил с группой, мне думается, по недоразумению, не специалист, а вчерашний солдат, пусть и солдат спецназа ГРУ. То есть разговор пойдет о рукопашном бое…

Базука прошелся у стола и предложил:

– Вас когда-нибудь интересовала история вашего отечества? История славная и богатая на события – и трагические, и героические. Но при всем разнообразии героев нельзя не заметить, что древнерусские князья всегда отличались в бою высокой доблестью. Князь всегда был впереди своих воинов, князь всегда дрался лучше своих воинов. И даже независимо от того, был ли он физически самым сильным среди них. Он просто был самым доблестным. Почему? Что делало его таким? Обучение? Но князю, помимо изучения военных наук, следовало еще многому учиться и многое делать. И воины его дружины, не имеющие посторонних забот, казалось бы, могли быть доблестнее князя. Но этого, как правило, не происходило. Почему?