Только не говори маме. История одного предательства - Тони Магуайр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я всегда любовалась бабушкиными чашками, и, когда однажды она показала мне одну из них на просвет, я была поражена тем, что вижу сквозь стенки очертания ее пальцев. Меня удивляло, как такой хрупкий предмет выдерживает крутой кипяток черного чая, который пила бабушка.
С приездом бабушки родители стали вести себя так, будто в доме появилась няня, на которую можно оставить ребенка. Их походы в местный кинотеатр участились. Я не стала говорить бабушке о том, что раньше, в ее отсутствие, они оставляли меня дома одну, хотя и не так часто, чтобы дать повод для пересудов среди соседей. Если своей жестокостью по отношению ко мне отец не боялся смутить мою мать, то на людях он старался держаться в рамках, опасаясь сплетен.
Родители уходили из дома, оставляя мне кучу инструкций. Я должна была сделать уроки, быть умницей, идти спать, как только бабушка скажет, и напоследок мать наспех целовала меня. Жизнерадостное «увидимся утром, дорогая» неизменно слетало с ее напомаженных губ. Потом дверь за ними закрывалась, и мы с бабушкой украдкой переглядывались: мне было интересно, как она относится к тому, что меня игнорируют, а она задавалась вопросом, насколько сильно я из-за этого переживаю.
В такие вечера мы с бабушкой садились играть в карты. Детские игры вроде «Змейки» остались в прошлом, и я успешно осваивала джин и вист. Впрочем, иногда бабушка извлекала из своего саквояжа настольные игры «Змейки и лесенки» или «Монополию». Часы летели, пока я сосредоточенно обдумывала ходы, решительно настроенная на победу. Она, с таким же очевидным упорством, щурилась сквозь дым опасно свисающей с губ сигареты.
Время отхода ко сну наступало слишком быстро, и, выпив на ночь горячий напиток, я поднималась к себе и ложилась в постель. Она всегда давала мне полчаса, прежде чем прийти ко мне. Следовал привычный поцелуй с пожеланием спокойной ночи, и я вдыхала запах ее пудры с ароматом ландыша, который с годами смешался со знакомым запахом сигарет.
Лишь однажды она позволила себе в моем присутствии выказать недовольство родителями. Они, в очередной раз приодевшись для вечернего выхода в кино, с особенным блеском в глазах, выдававшим в них влюбленную пару, но никак не семью, упомянули название фильма. Это была «Нормандская мудрость», я слышала, как обсуждали этот фильм мои одноклассники, и мне очень хотелось его посмотреть. Должно быть, это было написано на моем лице вместе с надеждой на то, что родители пригласят и меня. Бабушка заметила это и попыталась мне помочь.
— Как же так, Рут, — сказала она, — ведь это фильм для семейного просмотра. Не переживайте, что я останусь одна, к тому же завтра суббота, и Антуанетта вполне может пойти с вами.
Мама застыла на мгновение, обдумывая ответ, и непринужденно бросила:
— О, только не сегодня, ей нужно делать уроки. — Потом повернулась ко мне, чтобы дать дежурное обещание, которому я больше не верила. — В следующий раз, дорогая, — произнесла она голосом, который должен был бы утешить меня, но не утешил, после чего потрепала мои волосы и ушла, оставив меня в унынии.
— Это неправильно, — расслышала я бабушкино бормотание. — Ну, ничего, не переживай, Антуанетта, — сказала она и поставила на плиту чайник.
Должно быть, она все-таки поговорила с родителями, потому что на следующий вечер они остались дома, и, когда пришло время отхода ко сну, укладывать меня пришла мама, а не бабушка. Она присела на краешек моей кровати, играя роль заботливой матери, роль, в которую она свято верила.
— Бабушка сказала, ты вчера расстроилась из-за того, что мы не взяли тебя с собой, но ты же понимаешь: мы не всегда можем брать тебя. Я подумала, что тебе будет лучше остаться с бабушкой. Она ведь ради тебя приехала.
— Она ко всем нам приехала, — пробормотала я.
— О, нет, дорогая, в любимчиках у нее всегда был мой брат. И его жена тоже ее любит. Нет, дорогая, если бы не ты, я сомневаюсь, что вообще бы виделась с ней. Поэтому я и решила, что нехорошо оставлять ее одну. Ты ведь тоже так думаешь?
— Да, — ответила я, — да и могла ли я ответить иначе?
Она улыбнулась мне, довольная тем, что я все поняла.
— Значит, мы больше не услышим этих глупостей, так ведь, моя милая?
Она с надеждой взглянула на меня, ища поддержки.
— Да, — наконец прошептала я.
Коснувшись моей щеки мимолетным поцелуем, мама оставила меня в темноте — засыпать, размышляя о том, как эгоистично я повела себя по отношению к любимой бабушке.
В следующий раз, когда родители собрались в кино, я сказала бабушке, что хотела посмотреть только один фильм — «Нормандскую мудрость» и что мама сводит меня в кино в школьные каникулы. Я заверила бабушку в том, что мне очень нравится быть с ней вдвоем и что я нисколько не переживаю из-за того, что родители уходят. В этом я была с ней честна, хотя мне все-таки было неприятно, что родители лишают меня своего общества. Я знала, что это еще одно подтверждение тому, как мало меня любят. Думаю, и бабушка это понимала, но она сделала вид, что приняла мои слова на веру, и мы весело провели время за игрой в джин. Я выиграла, и это означало, что бабушка была не слишком сосредоточена на игре.
В тот вечер она приготовила мне какао с молоком и дала лишний бисквит. На следующий день она встречала меня у школы. Она сказала, что решила сводить меня в чайную и предупредила маму, что уроки я сделаю позже.
Я гордо взяла ее за руку. Она была одета в свое самое красивое голубое твидовое пальто, и маленькая голубая шляпка кокетливо возвышалась на ее голове. Мне очень хотелось, чтобы мои одноклассники увидели, что у меня есть родственница, и не просто любящая, но еще и такая красивая.
Я была вознаграждена, когда на следующий день мои одноклассники отметили, какая красивая у меня мама. И испытала истинное наслаждение, увидев, как вытянулись у них лица, когда они узнали, что та рыжеволосая женщина приходится мне вовсе не мамой, а бабушкой.
Недели, проведенные с бабушкой, пролетели слишком быстро, и вот пришел день ее отъезда. Увидев утром мое печальное лицо, она пообещала, что скоро приедет снова, еще до моих летних каникул. Мне этот срок показался вечностью, поскольку впереди были еще пасхальные каникулы, и даже освобождение от ненавистной школы не могло компенсировать трех недель заточения в отцовском плену. Я знала, что на эти три недели отец опять перейдет в ночную смену — и кошмар продолжится.
Глава 17
В последний день триместра в школе только и говорили о предстоящих каникулах. Мои одноклассники строили планы, обсуждали, как будут веселиться в течение трех недель свободы. Впервые я радовалась тому, что не участвую в этих разговорах. Действительно, что я могла сказать?
Перед самым отъездом бабушка сунула мне в руку несколько банкнот, наказав купить себе что-нибудь. А потом обязательно прислать ей подробный отчет. Я уже все решила: мне хотелось велосипед, и я знала, где его купить. В местном магазине я видела объявление о том, что продается подержанный дамский велосипед за двести десять фунтов. Теперь, когда у меня появились деньги, я твердо решила купить его. И уже мысленно представляла себе, как подъезжаю к школе после каникул и паркую свой велосипед рядом с другими.
Позвонив по телефону, указанному в объявлении, я узнала, что велосипед еще продается, так что в первый же день каникул я направилась по указанному адресу. Сделка заняла всего несколько минут, и я, счастливая, поехала домой уже на собственном транспорте. Переднее колесо опасно дергалось, пока я неумело жала на педали, но уже в течение часа я освоила все тонкости трехступенчатой передачи и научилась держать равновесие. Упиваясь ощущением полной свободы, я уже замахнулась на поездку в соседний город, Гилдфорд, где можно было прокатиться по брусчатке, которая мне запомнилась с тех пор, как мы с мамой ездили туда на автобусе.
У меня еще оставались деньги, так что можно было заглянуть не только в букинистический магазин, но и в любимую мамину булочную. Я даже представила себе, как потекут у меня слюнки от ароматов свежей выпечки. В булочной я могла бы покупать хрустящие батоны, которые так любила мама, и привозить ей к чаю.
Мысленно я уже составила план на все каникулы. Я собиралась выводить Джуди на долгие прогулки, ходить в библиотеку, исследовать окрестности на своем велосипеде. Если бы мне удалось выполнить всю домашнюю работу, пока отец спит, можно было бы ускользнуть из дома, прежде чем он проснется.
Каждый вечер за ужином я рассказывала маме о своих планах на следующий день и чувствовала, как все больше злится отец. Но если я обещала вернуться из Гилдфорда с маминым любимым хлебом, он же не мог запретить мне туда ездить. Во всяком случае, я так думала.
К концу первой недели каникул я уже освоилась в роли путешественницы и позволила себе задержаться в Гилдфорде до раннего вечера. Счастливая, я вернулась домой, чтобы вывести Джуди на прогулку, а потом приготовить маме чай. Моя радость улетучилась, как только я вошла в дом и услышала рев отца: