Хроники Дебила. Свиток 1. Волшебный Меч - Егор Чекрыгин

Да, тупик! Всегда ржал над вычислениями «сколько ангелов поме́стится на кончике иглы», пока сам не угодил в служители культа и не столкнулся с такими вот проблемами. Причем основная тупость в том, что оценивать правильность обрядов будет Лга’нхи, ибо на него мне надо произвести впечатление. И потому-то именно с ним я и не могу посоветоваться о том, как проводить обряд. Я шаман, значит, подобные проблемы исключительно в моей компетенции… Но попробуй только не угоди электорату!!!

«…Хм… А если, как говорится, перекрестить порося в карася?» — вдруг мелькнула у меня в голове спасительная мысль.

Обиднее всего, что у меня было так мало зрителей! Всегда так, стоит вляпаться и опростоволоситься, и, как всегда, вокруг тысячи глаз. А когда делаешь нечто замечательное…

На следующее утро я отправил Лга’нхи на охоту, дав ему весьма подробные инструкции. Изловить он должен был оленя определенной разновидности… По степи бегало штук шесть пород оленей. Но я сделал заказ на конкретного… Исходя в основном из чисто гастрономических соображений, ну и плюс еще одна мелочь. И, что самое сложное, доставить добычу в стойбище он должен был еще живой. В глазах Лга’нхи мелькнула искорка разочарования. Но я устыдил сего Фому неверующего, велев доверять мне и духам, которых я в данный момент представляю. Искра не то чтобы исчезала, но малость поугасла, и он ушел.

А я тем временем, уйдя в степь, начал вспоминать свои художественные навыки. И что называется — мастерство не пропьешь! (Особенно если восемь лет пьешь исключительно воду и молоко.) Навыки вернулись не сразу, но постепенно, с помощью парочки наскоро выструганных стеков, я вылепил весьма реалистичную статуэтку гривастого оленя. Перелепил и слепил снова… Потом опять и опять… Надо было добиться скорости и точности движений.

И вот — раннее утро, рождение дня, на востоке пылает алое зарево, предвещающее восход солнца… Я выхожу к почтительно замершим соплеменникам и показываю статуэтку оленя… На их лицах неподдельный восторг и изумление. Статуэтка действительно хороша! Я и сам доволен своей работой — олень получился как живой. Это не убогие поделки нашего шамана, мой олень словно бы замер в напряженном ожидании, готовый каждую секунду сорваться с места… Черт! Я действительно хорош!!! Но сейчас не до самолюбований. Подхожу к лежащему связанным оленю. Лга’нхи перебил ему заднюю ногу, и бедолага страдал всю ночь, оглашая наше стойбище тоскливыми стонами… Ладно, парень, считай, что уже отмучился. Еще немножко осталось. Перерезаю ему глотку. Скорее надрезаю. Кровь начинает неторопливо вытекать в подставленный горшок, а я быстро сажусь рядом и достаю инструменты… Гордо поднятая длинная шея вдавливается, превращаясь в мощные плечи и высокий горб, туда же идут наскоро обкусанные длинные рога, морда становится менее вытянутой и более массивной. Чем хорош гривастый олень, это обилием шерсти, делающей его немного похожим на овцебыка, так что остается осторожно, чтобы не повредить армирующие прутики, изменить форму ног… Потом быстрые движения специально подготовленным стеком с зубчиками там, где пальцы мяли глину, и фигурка обрастает шерстью. Вчера я совершал это «чудо» уже раза четыре, так что к тому времени, когда глаза оленя окончательно остекленели и кровь перестала литься, в моих руках появилась фигурка овцебыка. Пусть он и не был так же хорош, как олень, все-таки работа сделана наспех, но в глазах моих соплеменников читалась искренняя убежденность в сопричастности к Чуду! Я буквально на их глазах превратил оленя в овцебыка. Даже Осакат, которая, возможно, и не считала «старших братьев» своими предками (надо бы, кстати, поболтать о верованиях ее народа) и была представителем куда более продвинутой культуры, смотрела на меня с почтительным восторгом и некоторой опаской.

Ну а дальше, — распитие кровушки (первые глотки — Лга’нхи, как вождю нашего племени), обжираловка, пляски, песни и веселье. Праздник удался! Мир был спасен!

Поскольку обожрались мы вполне умеренно, то животами маялись всего денек-другой. И на третий уже готовы были к дальнейшим подвигам. Один день, очень медленно (со скоростью Осакат) добирались до разбитой повозки. Потом, двигаясь еще медленнее, подобрались поближе к вражьим позициям… Плохо, что степь тут была ровная и глянуть с возвышения на расположения лагерей было невозможно… Зато дорога, ведущая в горы, была хорошо заметна. Выглядела она как убогая грунтовка, не столько проложенная, сколько протоптанная подмосковными дачниками к ближайшему водоему. Но для данной местности это была почти трансконтинентальная магистраль. Тут обычно дорогу опознавали по редким кучкам овцебычьего говна, которые пропустило нерадивое пацанье, да еще более редким обломкам горшков и мисок, не выдержавших долгого пути. Что стало для меня лишним поводом задуматься о применении своих способностей после попадания в цивилизацию…

Впрочем, думать об этом буду потом, сейчас же надо думать про нашу экспедицию. Итак. Перед нами лагерь вражеского войска… И обходить его, пожалуй, лучше с правой стороны: там местность какая-то заболоченная. Видно, речушка заилилась или сменила русло. Там и скот пасти не будут, да и спрятаться в случае чего проще… Правда, мы при этом отдаляемся от дороги, но это того стоит, просто потом свернем…

Пока я размышлял, Лга’нхи ткнул пальцем в правую от лагеря сторону и почему-то пополз назад. Ну да. Вождь тут он. Вождь в прямом смысле слова. Потому что, если поведу я, даже бог, присматривающий за дураками, не сможет сказать, куда это нас приведет. Так что отползаю вслед за ним. Да, глаза у Лга’нхи не чета моим. Или мозги… Потому что, пока я разглядывал вражий лагерь, мой приятель успел углядеть и просчитать путь, по которому мы пойдем. И путь этот куда надежнее моего, хотя и длиннее на пяток километров… А что нам лишние пять километров, если бы не наличие среди нас Осакат? Впрочем, ладно. Отошли мы чуток назад, а потом вбок. Вот и русло старицы, которая огибает лагерь.

Солнышко еще вовсю светило, когда мы, пройдя по руслу реки, фактически обошли лагерь. Если бы путь прокладывал я, мы бы еще лежали на холмах, тупо разглядывая вражеские палатки. Еще одно пятно на мою репутацию шамана! И хотя пока никто этого пятна не замечает, я-то его вижу. Так что, когда мы, обогнув лагерь, вышли из полной коряг и кустов старицы, где приходилось тщательно продумывать каждый шаг, на ровные просторы степи, у меня появилась возможность хорошенько подумать над новыми неприятностями, в которые я себя втравил.

Собственно говоря, это было само собой разумеющимся. В смысле, то, что я стану шаманом. Потому как в племени без шамана нельзя, а Лга’нхи был склонен воспроизводить привычные ему формы организации общества. А поскольку, кроме племени, других форм он не знал, то наш маленький дуэт (теперь уже трио) строился по принципу оркестра, со всеми атрибутами, типа дирижера и солистов. Что характерно, и Осакат как-то уж очень быстро приняла эти порядки. Что, вероятно, означало, что и ее народ придерживается схожих обычаев. Живут небось родами или деревеньками, или еще как-то… Но о городской цивилизации, о которой я грезил, как стопроцентно коренной москвич, и речи не было.

Так что я теперь шаман… Что же из этого следует? У степняков вождь занимался делами мужчин — войной, охотой, охраной, воспитанием мальчишек, прокладыванием путей кочевий. У баб в племени был свой «женсовет» и свои вождихи. Было это не столь явно, как у мужчин, но чувствовалось, что бабья часть племени тоже управляется железной рукой. Споров о том, кто сегодня коров доит, кто еду готовит, горшки лепит или шьет одежду, не возникало. По крайней мере, мужики этих споров не видели.

А вот шаман… Помимо того что шаман время от времени был арбитром между двумя этими ветвями власти, еще на нем лежал огромный круг вопросов. В первую очередь это, конечно, касалось общения с духами и прочей мистики. Но если бы только это!

Только сам став шаманом и помозговав своей дебильной головой, я понял, как же я попал!!! Статуэтки шаман лепит один раз в год. А все остальное время, помимо прозревания будущего и болтовни с духами, предсказывает погоду, лечит болезни и раны, причем как у людей, так и у больших братьев, находит наиболее удобные направления для перекочевок стада, как-то умудряясь угадывать, где будет наиболее сочная трава, какие водоемы полны воды и где этим летом будет засуха или наводнение зимой… И тут, если не верить в вариант с подсказками от духов, стоит предположить, что для соответствия своей должности шаман должен знать сотни примет, повадки животных, птиц и насекомых, изучить звездное небо и свойства тысяч растений… А еще помнить все пути миграции племени, дороги и особенности ландшафта… В какие племена отдавали девок и из каких брали, чтобы не создавать близкородственных браков, поскольку ведущая роль в вопросах обмена невестами тоже лежит на нем. Решать споры, разрешать недоразумения, объяснять сны и приметы. Помнить родословную племени на пару сотен лет назад и держать в голове тысячи героических былин, а также уметь создавать новые. Весьма нехилый объем знаний, справочников по которым просто не существует.