Новое царство - Уилбур Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он выжал слезы из этих гостей своим рассказом о том, как Кики пожертвовал собой, чтобы спасти жизнь Кена, – и тут у него пересохло во рту, как в песках пустыни. Он описал побег к Нилу и их спасение среди тростников, когда на них напали крокодилы, и восторженная аудитория разразилась спонтанными возгласами и аплодисментами.
Хуэй позаботился о том, чтобы включить участие Кена, позолотив его действия и повысив его смелость. В середине своего рассказа он взглянул на Исетнофрет, и она улыбнулась и кивнула.
Закончив, он поклонился и откинулся на подушку. Он потянул Кена вниз рядом с собой, и на этот раз настала очередь господина Бакари хлопать в ладоши.
- Что за сказка! - прогремел их гость, явно растроганный. - Какая смелость. Я расскажу эту историю, когда представлю Камень Ка жрецам на острове Элефантина, и вы можете быть уверены, что она распространится повсюду.
Гости снова зааплодировали и провозгласили тосты за великое счастье, дарованное семье Хави. Хуэй наблюдал, как лица его отца и матери сияли от восторга, когда господин Бакари подробно рассказывал о возможностях, которые ждут семью впереди - богатство, высокое положение – их могут даже пригласить ко двору самого фараона – и годы изобилия в будущем. Хуэй почувствовал головокружительное возбуждение. В своих самых смелых мечтах он никогда не представлял себе такой большой удачи, а его мечты были действительно безумными. Его отец был прав, когда говорил, что теперь вся их жизнь пойдет в гору.
Хави подвел господина Бакари к его месту во главе стола, и пир начался. Рабы ходили по кругу, принося все новые и новые переполненные чаши и наливая вино в кубки из постоянно обновляемых кувшинов. Какой бы ни была цена, она была потрачена не зря, если судить по румянцу на лице Бакари, инвестиции, которые окупятся десятикратно.
Расслабившись на подушке, Хуэй позволил напряжению покинуть его. Он выполнил свою работу, и он не споткнулся о свои ноги или рот, как он боялся. Он смотрел, как его отец выпивает еще одну чашу вина. Его глаза начали стекленеть, но улыбка оставалась яркой.
Когда пир закончился, начались развлечения. Первыми пришли танцовщицы, самые красивые женщины, которых нашла Исетнофрет. Они были обнажены, если не считать ленточек, повязанных вокруг талии, и ожерелий. Они покачивали бедрами и грудями, кружась по извилистой линии вокруг стола, позвякивая ожерельями из бисера. Кувыркались по залу и ослепляли жонглеры, подбрасывая друг другу горящие кольца.
Пока мастер-рассказчик восхищался своей игрой слов, а поэт декламировал эпическое повествование о славной истории Египта, Хуэй наблюдал, как Исетнофрет и Кен выскальзывают из-за стола. Ему было интересно, что они планируют, но он не хотел, чтобы его подозрения испортили такую радостную ночь. Все было хорошо. Все будет хорошо.
В зале воцарилась тишина, когда Исетнофрет внезапно появилась в пространстве, отведенном для развлечения. Хуэй ахнул. Его мать преобразилась. На ней было темно-красное платье, облегающее каждый изгиб тела, в одной руке она сжимала анкх, а в другой - посох из папируса.
- Исида! - зачарованно пробормотал Хуэй.
Исетнофрет хлопнула в ладоши, и появились еще трое. Первой была красивая молодая женщина в платье цвета охры, с распростертыми за спиной крыльями ястреба. Это была Нефтида, сестра Исиды. Вторым был мускулистый мужчина в маске, вырезанной в виде звериной головы Сета. Хуэй внезапно вспомнил свой ужасный сон в ночь ритуала его матери. Сет медленно повернулся, осматривая комнату, и гости в страхе склонили головы, когда его взгляд скользнул по ним.
Хуэй вздрогнул, когда увидел третьего исполнителя. За зеленым обликом Осириса скрывался его брат Кен. На нем была высокая белая корона Атефа со страусовыми перьями, вьющимися по бокам, а в руках он держал посох и молот.
- Да начнется представление, - объявила Исетнофрет.
Когда четверо игроков заняли свои позиции, раздался голос, словно исходивший от самих богов: - Итак, вот история Осириса и Исиды, Нефтиды и Сета, детей Геба, земли, и Нут, неба.
Бестелесный голос богов эхом разнесся по залу, и гости улыбнулись этому искусству. Исетнофрет спрятала бы говорящего за ширмой в задней части зала.
Кен вышел на середину зала и протянул руки. Казалось, он смотрел прямо на Хуэя.
- А вот и Осирис, - сказал актер, - владыка мертвых и возрождения, владыка загробной жизни, который каждый год приносит новую жизнь в плодородную долину Матери-Нила. Он - праведный царь, и он дарует свои благословения всем праведным царям.
Исетнофрет наклонилась вперед и положила руку на плечо Кена.
- А вот его сестра-жена Исида.
Гости были в восторге. Они знали, что должно было произойти. Эту историю им рассказывали с того момента, как их подняли из колыбели. Она была любима всеми, успокаивающая история в суматохе этого смертного существования.
Выступления Исетнофрет и Кена были мощными. Как долго они тайно репетировали? Хуэй задумался. Гости ахнули от ужаса, когда Сет убил своего брата Осириса, и подавили рыдания, когда Исида и Нефтида погрузились в траур. Они были поглощены тем, как две сестры искали тело своего мертвого брата, и они ликовали, когда были найдены останки, и когда исполнитель вернулся на сцену, чтобы показать, как Исида вливает в него новую жизнь.
Кен поднялся с пола, снова широко раскинув руки, возрожденный.
Хуэй почувствовал, как его кожа стала липкой, когда он понял, что должно было произойти. Исетнофрет столкнула Кена вниз и забралась на него верхом, оседлав его, когда Исида оплодотворила себя семенем своего брата-мужа. Хуэй отвернулся, проглотив кислоту, подступившую к горлу. Никого больше там, казалось, не беспокоил вид матери в соитии со своим сыном – с чего бы им это делать? Это были всего лишь два актера, играющих одну роль. Но Хуэй почувствовал, как это поразило его в самое сердце.
Актеры удалились снять грим и костюмы, в то время как мужчины вокруг стола подходили один за другим, чтобы похлопать Хуэя по плечу и рассказать ему, какие удивительные времена ждут его семью впереди. И все это зависело от него. Его сердце наполнилось радостью,
