История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Одновременно я, наконец, довел до конца IV том и, таким образом, закончил весь свой труд.

Ганс Дельбрюк

21 июля 1920 г.

Часть первая. КАРЛ ВЕЛИКИЙ И ЕГО ПОТОМКИ.

Глава I. КАРЛ ВЕЛИКИЙ.

 Германские полчища вторглись некогда в римские провинции, сопровождая свое нашествие чудовищными насилиями и разрушениями. Полонив всемирную империю, они как бы заключили ее в тонкую оболочку, что, в конечном итоге, привело к образованию новой римско-германской государственности.

 В королевстве франков была найдена форма длительного поддержания в военном сословии годности к боевому использованию. Этой формой был вассалитет, или ленная система, т.е. обращение воинов в вассалов посредством пожалования им земельных владений (лен). С таким войском династия Каролингов спасла государство от ислама, а затем и восстановила его трудом нескольких поколений.

 Воины были преимущественно конными и обязаны были приносить с собой продовольствие. Поэтому снаряжение даже одного такого воина являлось тяжелым бременем. В одном старинном франкском народном праве1 указана детальная расценка оружия и скота; если сопоставить эти цифры и выразить стоимость спряжения в единицах скота, то получится следующая таблица2

 Шлем 6 коров

 Латы 12 "

 Меч с ножнами 7 "

 Копье и щит 2 "

 Понож и (Beinschienen) 6 "

 Боевой конь 12 "

 Таким образом, снаряжение одного лишь бойца равнялось стоимости 45 коров или - так как 3 коровы равноценны были 1 кобылице - 15 кобылицам, стоимости крупного скота целой деревни. Сюда надо добавить еще продовольствие, повозку с упряжной лошадью или вьючное животное для перевозки этого продовольствия и конюха при животном.

 Франкский воин, отправлявшийся с берегов Луары в поход против саксов или с берегов Майна в Пиренеи, представлял собой, таким образом, нечто совершенно иное, чем древний германский воин, который считал для себя приобретение оружия не бременем, а скорее выгодой и воевал только с ближайшими соседями. Кроме того, оседлый воин, стремившийся вернуться домой, не был уже воином времен Великого переселения народов, который, не оглядываясь, шел непрерывно вперед. Каролингское воинство представляло собой организацию, являвшуюся лишь малой и даже весьма малой частью общей массы населения, так что существовать и сохраняться эта организация могла единственно в форме вассалитета и ленных владений3.

 Переход от прежней формы призыва народа королем как главой государства к призыву вассалов и их подвассалов королем как сюзереном совершался весьма медленно и, вероятно, не во всех частях государства равномерно. Зачатки вассальства заметны уже в первом столетии власти Меровингов. Однако, еще при Карле Великом - и в законах и формально - массовый призыв населения продолжает существовать. Только при внуках Карла Великого он исчез окончательно, и военная организация стала основываться исключительно на вассальстве. Лишь в ландштурме, т.е. в призыве ополчения для защиты страны при вторжении неприятеля, всеобщая воинская повинность надолго еще сохранилась.

 В романских областях королевства франков это социальное расслоение совершилось, должно быть легче и определеннее, чем в германских. Население в общей своей массе там все еще состояло, как когда-то в Римской империи, из колонов, т.е. крепостных крестьян. Городское население - plebs urbana - также считалось не вполне свободным сословием, а ремесленники и торговцы в такой же мере не были воинами, как и крестьяне4.

 Только свободные люди - liberi, ingenui, часто называемые также nobiles, - преимущественно германского происхождения, могли быть воинами. Их число было крайне ограничено5 - не больше нескольких сот человек на гау (Gau) (сельский округ) в 100 кв. миль6.

 Это были владельцы отчасти мелких, отчасти крупных поместий, проживавшие частью на собственной земле, частью на ленах, а частью и как безземельные вассалы, состоявшие на службе и жившие при дворе более крупного владельца.

 Убеждение, что свободный является в то же время воином и что воин является свободным, настолько владело умами той эпохи, что в литературе V и VI вв. миряне, которых хотели противопоставить7 духовенству, обозначались просто термином "miles" (воин).

 Если мы из записей законов позднего средневековья графства Анжу узнаем, что "franchir" означает "anoblir" (причислять к сословию благородных), а отнюдь не "affranchir" (освобождать, делать свободным), то это нам кажется окаменелостью языка, отзвуком давно прошедших времен8.

 До присоединения саксов к королевству франков чисто германских областей в него входило немного. На Рейне, а также в Швабии и Баварии, под германским владычеством сохранились довольно значительные остатки романских народов, живших здесь в тех же социальных условиях, как и по ту сторону Рейна в романских областях.

 Но также и у германцев в этих смешанных областях, - особенно же у германцев в чисто германских областях при устье Рейна, на р. Шельде, в Гессене и на Майне, - создались подобные социальные условия: значительная часть населения в большей или меньшей степени потеряла свою полную свободу и вышла из военного сословия. Прямых доказательств этого мы не имеем, а потому нам не известно, когда именно, в какой степени и за какой период совершилась эта эволюция. О самом факте можно, однако, с уверенностью сделать заключение прежде всего на основании однородного характера военной организации всей империи. Из дошедших до нас указов о призыве в войска вытекает, что ратники каждой области обязаны были принести с собой все вооружение, снаряжение и довольствие; далее из них явствует, что из каждой области призывался отнюдь не определенный контингент, сообразно численности населения и экономическому состоянию, а наоборот - либо все военнообязанные, либо определенная часть их. Из этого видно, что существовало предположение о равномерном по всей стране распределении военнообязанных свободных людей, иначе совершались бы чудовищные несправедливости: какой-либо сельский округ, - например в Гессене, - должен был бы вооружить и отправить в поход всех своих взрослых мужчин, в то время как сельский округ в Средней Галлии, где кроме колонов и горожан было только небольшое число вполне свободных, обязан был бы послать только этих последних. Так как в Средней Галлии вследствие незначительного переселения туда германцев в отдельных сельских округах насчитывалось лишь небольшое число вполне свободных, то социальное расслоение в восточных частях империи приближалось к тем формам, которые существовали в западных частях.

  Такой вывод подкрепляется еще и другим косвенным доказательством. Мы видим, что такая же эволюция совершилась даже у оставшихся еще язычниками саксов. Известно, что у них сословие полусвободных играло значительную роль. Мы знаем также, что при Людовике Благочестивом этих полусвободных (frilingi et lazzi) было громадное число9. В 842 г. они составили заговор с целью вернуть себе права, которыми они обладали во времена язычества. Это можно было бы понять в том смысле, что только владычество франков лишило их полной свободы, и вполне возможно предположение, что у франков перевод свободных на более низкое социальное положение действительно имел место, но дело в том, что требования саксов были направлены не на возвращение свободы, а на восстановление их прежних сословных прав, ограниченных франками. Таким образом, не подлежит сомнению, что многочисленное сословие таких полусвободных существовало уже и в языческие времена; к этому вопросу мы еще вернемся при рассмотрении саксонских войн.

Чем меньшее число вполне свободных было во всех сельских округах империи, тем легче возникала возможность одновременного существования двух боровшихся друг с другом оснований призыва: более старого, по которому король призывает свободных на войну через посредство своих графов, и более нового, в силу которого король выставляет в случае войны сеньоров вместе с их вассалами.

 Окончательное и естественное разрешение вопроса состояло в том, чтобы из прежнего сословия свободных те, которые оставались воинами, были сделаны вассалами, те же, которые стали крестьянами, попали в положение полусвободных. Таким образом, воины не-вассалы не должны были больше существовать. Определенное указание на то, что каждый свободный должен иметь над собой сеньора, мы впервые встречаем в дошедшем до нас эдикте Карла Лысого от 847 г. Но еще в 864 г. снова встречаются распоряжения10 и имеется даже документ11, датированный 884 г., по которому каждый свободный (как таковой, а не как вассал) обязан был вместе с другими отправляться на войну. Однако, от действительной жизни эти эдикты были так далеки, что в литературе той эпохи слово "военный " и "вассальный" были синонимами12.