Беатриса в Венеции - Макс Пембертон

— Да здравствует Беатриса!

Беатриса испугалась сама не зная чего, нервная дрожь пробежала по ее телу. «Почему они так приветствуют меня? — подумала она. — В чем дело?»

И она обратилась с этим вопросом к шедшему рядом с ней Джиованни:

— В чем дело, Джиованни? Почему эти люди следуют за нами?

— Они следуют все за нами, маркиза, чтобы выразить вам свои чувства.

— Но почему это им вдруг вздумалось, Джиованни, чем вызваны эти чувства ко мне?

— Они считают, что вы много сделали для них, для их города.

— Я не понимаю ничего, Джиованни, говори яснее.

— Мне кажется, они узнали все про графа де Жоаеза, маркиза.

— В таком случае мне грозит неминуемая опасность, Джиованни.

— Опасность уже давно грозит вам, маркиза, только сегодня она немного ближе, чем прежде.

Толпа сопровождала их до гондолы, а затем, усевшись в другие гондолы, проводила их аж до самого дома. К месту происшествия поспешили цветочницы, и многие купили цветы для того, чтобы бросить их теперь в каюту, где сидела Беатриса. Всем жителям Венеции, по-видимому, очень понравилась подобная забава, они стекались со всех концов, и число гондол все возрастало, и наконец они совершенно запрудили узкий канал, ведущий к дому Беатрисы так, что в дело вмешалась полиция. Никогда Беатриса еще не радовалась тому, что наконец-то она дома, как именно в этот день, но и тут ее ждал новый сюрприз. В доме все было пусто, на лестнице не видно было лакеев в красных ливреях, и только одна служанка, по имени Фиаметта, явилась откуда-то на зов своей госпожи.

— Куда делись все слуги? — спросила Беатриса дрожащим голосом.

— Они все покинули ваш дом, маркиза, они ушли уже час тому назад.

— Но кто же приказал им уйти, дитя, говори скорее!

— Не знаю, маркиза, я знаю только, что сюда приходил посланный из дворца. Они сейчас же после его ухода разбежались все в разные стороны.

— Ты говоришь, был посланный из дворца? Ты не знаешь его имени?

— Это был капитан Пауль да Понте, ваше сиятельство.

Джиованни при этом имени сделал шаг вперед, а Беатриса схватилась рукой за перила, чтобы не упасть. Лицо ее было белее мраморных стен. Она уже раньше слышала имя этого человека, который один во всей Венеции мог вселить в нее чувство страха и ужаса. Пауль да Понте — в этом имени сосредоточивалось все, что может быть низкого, жестокого и подлого на земле. Зачем они присылали его к ней?

— Оставил ли он мне какую-нибудь записку? — спросила она слабым голосом.

— Нет, ваше сиятельство, он сказал только, что скоро вернется опять.

Она больше не могла оставаться равнодушной при этом известии и, ни слова не говоря, поднялась наверх по лестнице, прошла анфиладу пустых комнат и, погруженная в глубокое раздумье, остановилась, наконец, у одного из окон своего салона. Настал роковой час, она знала, что жребий брошен, но каков был результат этого, она еще не знала, и поэтому, содрогаясь от ужаса, отошла опять от окна в нерешительности. В это время кто-то постучал внизу, и в дверях в скором времени появился лорд Брешиа, улыбающийся и довольный. Он пришел объявить, что теперь все уже известно, и просил ее прислать скорее Гастона де Жоаеза в сенат.

— Что случилось в вашем доме, что мне приходится являться к вам без доклада, Беатриса? — сказал он, улыбаясь иронической и многозначительной улыбкой. — Неужели для услуг вашего гостя нужно столько людей, что даже некому доложить вам о приходе близких родственников? Понимаю, понимаю все, милое дитя, и так как мы — все люди, все грешны, то я и не осуждаю вас. Час осуждения прошел, настал час торжества, все прославляют имя Беатрисы. Зачем я стану бранить ее?

— Дорогой лорд, — сказала Беатриса холодно, — вы, кажется, явились ко мне прямо с веселого ужина? Пожалуйста, опомнитесь и подумайте о том, где вы находитесь. Вы находитесь в доме «Духов» у своей родственницы. Вы, кажется, забыли это?

Лоренцо всегда немного трусил Беатрисы, даже когда она была в хорошем настроении духа, и теперь ее слова произвели на него отрезвляющее впечатление; он сразу принял смиренный и покорный вид и заметил заискивающим тоном:

— Я шучу, конечно. Но все же я хотел бы узнать истину, Беатриса. Все говорят, что этот человек находится в вашем доме, что его присутствие здесь выручит нас и спасет город. Я пришел сюда узнать, следует ли заставить замолчать эти колокола, откройте окно, и вы услышите их звон. Расскажите же мне скорее всю правду, маркиза!

Беатриса, все еще стоя у окна, тоже слышала этот веселый звон колоколов, говоривший о том, как удалось обмануть ненавистного Бонапарта, но она ничем не выдала своего волнения и спокойно сказала:

— Я скажу вам правду: граф де Жоаез покинул этот дом три дня тому назад.

— Он покинул этот дом, превосходно, значит, честь наша спасена! Молодой человек скрывается до тех пор, пока не потребуется его отсутствие. Ловко придумано! Я бы никогда ничего подобного не придумал, Беатриса.

— Я не сомневаюсь в этом, Лоренцо.

Слова эти были сказаны с горькой усмешкой. Беатриса медленно отошла от окна и приблизилась к креслу, где сидел Лоренцо.

Она чувствовала, что играет опасную игру, что каждый шаг приближает ее к опасности, и, тем не менее, она в совершенстве владела собой, говоря Лоренцо:

— Да, граф покинул этот дом и не вернется обратно. Ваши колокола должны были бы звонить немного раньше, теперь уже слишком поздно.

Лоренцо громко рассмеялся, приняв ее слова за остроумную шутку.

— Понимаю, понимаю, молодой человек отправился на континент, а там стража арестует его и вернет обратно. Трудно придумать что-нибудь более умное, вы — положительно гений, Беатриса... Я сегодня же расскажу это светлейшему и сенату, они вспомнят тогда, что вы мне родственница. Итак, значит, вы послали его в Маэстрэ?

Он был так доволен этой удачной шуткой, что долго не мог успокоиться и смеялся так, что слезы выступили у него на глазах.

— На чьей же гондоле спасся этот молодой человек? — спросил он, наконец, немного успокоившись.

— На одной из ваших гондол, Лоренцо, которую доставил сюда из дворца Джиованни.

— Но ведь в таком случае заслуга в этом деле, главным образом, моя, маркиза?

— Не могу отказать вам в этом, особенно если это доставляет вам такое большое удовольствие, Лоренцо.

— Вы положительно для меня лучше родной дочери, Беатриса. Я расскажу об этом сегодня же в утреннем заседании в сенате. Это подольет масла в огонь, Беатриса, и надо, чтобы народ тоже узнал об этом. Ведь вы не захотите этого скрыть от народа, Беатриса?

— Ничего не имею против этого, пока народ в таком же настроении, как теперь.

— Вы думаете, что настроение это изменится?