Джентльменов нет – и привет Джону Фаулзу! - Ирина Степановская

– Потому что мужчины, сидящие рядом с женщиной-водителем, всегда считают своим долгом указывать ей, как надо ездить, – вздохнула Нина. – Удивительно, что мужчина мужчине, пускай тот даже ездит как колхозник на тракторе, делать замечания никогда не будет. А давать советы женщине каждый дурак считает своим долгом.

– Ну что вы! – Юра нисколько не обиделся. – Я не дурак. И ни в коем случае не стал бы давать вам советы. Я не только не умею ездить, но даже правил не знаю. Спасибо, что везете, хотя я мог бы и пешком… Здесь не так далеко. Я вообще люблю гулять… – Он смешался. – Хотя, конечно, спасибо за вашу любезность.

– Если правил не знаете, в следующий раз садитесь вперед, – засмеялась Нина и подрулила к метро. – Всего вам хорошего!

– Еще раз спасибо, что подвезли.

Юра долго выкарабкивался из машины, потом чуть не оставил на сиденье свой портфель, и она должна была ему об этом напомнить. Наконец он скрылся, а Нина поехала дальше.

«Не знает правил! – подумала она. – Мужчина не знает правил и не водит машину! Верно я сказала Артуру, что он не такой, как все!» И больше у нее почему-то не возникало воспоминаний о его красивых пальцах, умных глазах и чеховском выражении лица, а, наоборот, установилось прочное знание того, что к ним на работу пришел новый сотрудник, немного странный и не совсем типичный для современного мужчины.

Что ж, если мужчины с юности вбивают себе в башку, что женщина в первую очередь должна быть красивой, то девочки на первое место ставят в мужчинах силу. Мачо – вот идеал, культивируемый журналами. Что делать с мачо потом, скажем, на третьей неделе медового месяца, – вопрос до сих пор остается открытым.

Поэтому до дома Нина ехала с полускептической-полувопросительной улыбкой, которая появлялась у нее всегда, когда она не могла найти решение сложной проблемы. Она выпила на ночь чаю без всякого интереса, не задумываясь об этой вообще-то приятной церемонии, машинально намазала лицо кремом и улеглась спать. Напоследок у нее мелькнула уже заезженная мыслишка о том, что хорошо бы похудеть.

Юра третий вечер подряд направился к маме.

Настя, в общем, была недалека от истины. Елена Сергеевна, укладывая сына спать, укрывала его, как маленького, одеялом до уха – так он любил в детстве, – присаживалась на край постели и осторожно расспрашивала его о житье-бытье.

– Так ты все-таки будешь работать в той фирме, куда ходил устраиваться? – Она подоткнула ему под бока одеяло. Мать чувствовала, что каким-то образом с этим решением связаны Юрины ежедневные приходы к ней.

– Придется работать.

– Не хочется – не ходи. Любую работу надо делать с удовольствием, иначе толку не будет!

– Ты считаешь, я могу не ходить? – Юре понравилась новая работа, но сейчас он хотел решить для себя нечто принципиальное.

– Конечно. От всего надо получать удовольствие. Даже от работы. Впрочем, от работы в первую очередь. Но удовольствие все-таки превыше всего.

– Из всех моих знакомых женщин ты, мамочка, единственная, кто так считает.

– Либо у тебя мало знакомых женщин, либо тебе на них не везет!

– Ну а ты сама получаешь удовольствие от своей работы? – Юра высунул голову из-под одеяла и серьезно посмотрел на мать.

– Еще какое! Иначе я бы не работала. Мне нравится чувствовать себя молодой – вставать по утрам, выпивать чашечку кофе, красить глаза и выходить на улицу. Я неплохо себя чувствую, а если бы не работала, меньше бы за собой следила, перестала поддерживать форму. А ты мне еще утром говорил: я выгляжу моложе своих лет!

– И тебе не надоедает работа?

– Надоедает, конечно, но тогда меня поддерживает мысль о том, как я смогу потратить заработанные деньги. Что смогу купить на них, куда поехать, какие сделать подарки…

– Мама! Ты просто прелесть!

– Насколько я знаю, тебе нравится работа со студентами. Так не бросай ее. Кстати, чем от тебя так приятно пахнет?

– «Кормление» начальничков на Руси, от маленьких до великих, никогда не переведется, – засмеялся он. – Перед экзаменами студенты считают своим долгом дарить мне хорошую парфюмерию.

– Бесстыдник! Обираешь бедных студентов!

– Ей-богу, я им даже не намекаю! – Юра приподнялся на локте, чтобы матери лучше были слышны его слова.

– Верю. Думаю, что инициатива исходит от студенток. Девочки, насколько я помню, всегда были к тебе неравнодушны.

– Девочки – да! – Юра опять сполз под одеяло и удобно устроился на подушке. – До той поры, пока кто-то не успевает втемяшить им в головы, что мужчина должен их со держать.

– Я полагаю, теперь это происходит довольно рано. – Елена Сергеевна встала и пошла проверить, набралась ли вода в ванну. По дороге она взглянула на Юрину обувь. – У тебя ботинки мокрые!

– И брюки были тоже! – весело отозвался сын. – Сегодня мне пришлось немного поработать водопроводчиком!

– Ага! – Елена Сергеевна достала из тумбочки электрическую сушилку для обуви и приспособила к ней ботинки. – А ты, мой дорогой, сколько я тебя к этому ни приучала, так и не следишь за обувью с вечера, чтобы утром уже не возиться с ней!

– Я и так с ней утром не вожусь! – Юра смешно, по-мальчишески спрятался в подушку. – Все равно при нашей постоянной грязи ботинки через полчаса после выхода из дома становятся точно такими же, какими были накануне до чистки! – Он продудел это протяжно, как слоненок.

– Я же говорю: бесстыдник!

– Мама, подойди ко мне! – Он сделал руками хобот, как делал когда-то в детстве, и стал трубить.

– Ну что еще?

– Подойди! – Его голос был требователен, как тогда, когда ему было пять лет и он боялся спать без мамы.

Елена Сергеевна подошла, отодвинула одеяло, поцеловала сына в щеку.

– За что я тебя люблю, – сказал Юра, – так это за то, что ты никогда не упорствуешь в мелочах!

– Я тоже тебя люблю, – ответила Елена Сергеевна. – Главным образом за то, что ты – плохой ли, хороший ли – мой сын!

На этой сентиментальной ноте Юра заснул, а между тем вокруг него назревали некоторые события.

Пока он добирался к Елене Сергеевне, пил вместе с ней чай и объяснялся ей в любви, в его квартире за празднично накрытым столом сидела в одиночестве нарядно одетая Настя. Как рекомендуют уважающие себя светские журналы, она поставила на стол две высокие свечи и букетик цветов. Нелишним также было предположить, что и белье она надела не старое. Однако это нисколько не помогло. Юра не появился. Настя, естественно, не все время сидела на одном месте, будто квашня в кастрюле. Периодически она набирала номер Юриного мобильного телефона (предусмотрительно отключенного хозяином), зачем-то высовывалась в окно, будто Юре могло прийти в голову стоять под окнами, изображая впервые влюбленного. Время от времени она включала и выключала небольшой телевизор – в общем, проявляла все признаки женского беспокойства. И это, конечно, могло бы вызвать сожаление и сочувствие, если бы не злые зеленые огоньки, тем сильнее разгоравшиеся в ее глазах, чем ближе стрелки часов продвигались к двенадцати. Когда же они перевалили в сторону новых суток, Настя, будто решившись на крайнюю меру, набрала номер телефона Елены Сергеевны и по ее приглушенному голосу поняла, что Юра у нее и уже спит.