Кольцо княжны Таракановой - Наталья Николаевна Александрова

Наконец желоб закончился, Даша вылетела из него и упала на что-то мягкое…

На следующий день слуга доложил княжне, что пришел ее старый знакомый, Корнелиус ван Торн, торговец всевозможными редкостями и драгоценностями.

– Просить!

Ван Торн, морщинистый старик, похожий на хромую обезьяну, вошел в покои княжны, угодливо кланяясь. За ним поспешал дюжий приказчик с палисандровой шкатулкой в руках.

– Я принес вам, милостивая госпожа, – начал торговец, едва войдя в комнату, – пару прелестных вещиц. Это сапфировое колье, принадлежавшее главной жене турецкого султана, Нафрузе-Ханум. Уверяю вас, вы даже во сне не видели подобной красоты. А еще у меня есть чудесный изумрудный фермуар, который похищен из сокровищницы Великих Моголов…

– Подожди, Корнелиус. Мне сейчас не до украшений.

– Что вы такое говорите, милостивая госпожа? Если женщина говорит, что ей не интересны украшения, она либо серьезно больна, либо безумна. Может быть, у вас сложно с деньгами? Но мы с вами знакомы много лет, и я готов ждать с оплатой, сколько понадобится. Ведь рано или поздно вы станете супругой господина графа, и он заплатит все ваши долги…

– О том-то и речь. Граф потребовал от меня документы, подтверждающие мое происхождение.

– Что ж, ведь он – имперский князь, а для князей империи существуют определенные правила.

– Правила, правила, всюду правила! – княжна расхаживала по будуару, ломая пальцы. – Лучше подскажи, что делать! Это ведь и в твоих интересах.

– Вы можете ни о чем не беспокоиться, милостивая госпожа. Корнелиус ван Торн знает, что делать в сложных положениях. Скажите, что вы хотели бы получить – и я сделаю все, что в моих силах.

Княжна огляделась и понизила голос:

– Слушай внимательно…

Вечером того же дня Корнелиус ван Торн в сопровождении дюжего слуги пришел в еврейский квартал Оберштайна, подошел к мрачному трехэтажному зданию, в первом этаже которого помещалась дешевая харчевня, и окликнул одноглазого типа, который подпирал плечом дверь этой харчевни.

– Братец, мне нужно повидать Исаака Пфальца.

– Кто такой Пфальц? – забормотал одноглазый. – Знать не знаю никакого Пфальца!

– А как тебе вот это? – и Корнелиус вложил в ладонь одноглазого серебряный талер.

Тот попробовал монету на зуб, подбросил ее, спрятал в карман и проговорил, ухмыляясь:

– Ах, вам нужен Исаак Пфальц! Так бы сразу и сказали, сударь! – с этими словами он открыл дверь харчевни и сделал знак Корнелиусу следовать за собой.

Они прошли через общую комнату, где в чаду и духоте несколько десятков грузчиков и разносчиков пили шнапс и пиво, прошли кухню, где хозяйничал здоровенный чернобородый детина, и подошли к узкой лестнице с изъеденными жучком перилами.

– Поднимайтесь на самый верх, там вы его и найдете! – напутствовал ван Торна одноглазый.

Корнелиус со своим слугой поднялся на чердак и оказался в полутемной комнатке со скошенным потолком, где за конторкой сидел тощий тип с длинными сальными волосами. Услышав шаги, этот тип повернулся и уставился на гостей.

– Никак господин ван Торн! – проговорил он наконец с угодливой улыбкой. – Что вам нужно на этот раз? Поддельная долговая расписка? Фальшивый вексель?

– Бери выше, Исаак. Сможешь ли ты изобразить завещание покойной российской императрицы?

– Российской? Сударь, может быть, лучше написать завещание китайского императора или владыки Великой Татарии? С их почерком не будет никаких проблем.

– Исаак, если я говорю о российской императрице, значит, мне нужно именно ее завещание. И если ты этого не можешь сделать, я поищу другого умельца.

– Любезный сударь, вы можете искать хоть целый день, хоть два дня, хоть месяц, но не найдете никого лучше Исаака Пфальца.

– Но ты сказал…

– Я не сказал, что не могу. Подождите минутку, сударь… всего одну минутку…

Исаак подошел к сундуку, на котором, судя по всему, спал, снял с него мятую, засаленную постель, открыл сундук и принялся рыться в его содержимом, то и дело вынимая какую-нибудь бумагу, чтобы рассмотреть ее на свету.

– Это – образец почерка епископа Трирского… – бормотал он, – это – долговая расписка курфюрста Саксонии… это – собственноручное письмо камерария Папы Римского… а это что? А, это почерк португальского короля… не желаете?

– Я же сказал – мне нужно завещание покойной российской императрицы!

– Все понял, все понял… а, вот то, что надо! Прекрасный образец ее почерка…

– Сколько времени тебе понадобится, чтобы изготовить нужные документы?

– Вам ведь, сударь, нужно действительно хорошее качество, халтура вас не устроит!

– Само собой.

– Ну, тогда дня три… нужно ведь достать подходящую бумагу и чернила…

– А если я заплачу вдвойне?

– Вдвойне? Так и быть, к утру все будет готово.

– А как же насчет подходящей бумаги?

– В моем сундуке найдется все, что надо!

Княжна Елизавета проснулась оттого, что камеристка трясла ее за руку.

– Что такое? – проговорила княжна, с трудом разлепив глаза. – Который час?

– Час до полудня.

– Ты сошла с ума? Как ты посмела разбудить меня в такую рань?

– Но вы, милостивая госпожа, велели вас будить в любое время, если придет господин ван Торн.

– Ван Торн? – сон слетел с княжны, она вскочила с постели. – Ван Торн пришел?

– Пришел и дожидается вас в малой гостиной.

– Немедленно одеваться!

Через четверть часа княжна, уже вполне прибранная, вышла в малую гостиную, где поджидал ее старый торговец.

– Ты принес? – воскликнула женщина, быстрыми шагами подойдя к Корнелиусу.

– Ваше слово для меня – закон! – Старик учтиво поклонился. – Разве когда-нибудь было такое, чтобы ван Торн не выполнил вашу просьбу, ваше высочество?

– Высочество? – переспросила княжна и вдруг рассмеялась своим удивительным серебряным смехом. – Ну да, конечно! Где же оно? Давай мне скорее!

– Все здесь, – ван Торн протянул княжне черепаховый ларец, – но вот что я посоветовал бы вам сделать…

В тот же день, двумя часами позднее, княжна вошла в кабинет графа Лимбурга. Тот писал какое-то письмо за своим секретером, но тут же оторвался от работы.

– Ты что-то хотела, мой ангел?

– Это вы хотели, милостивый государь!

– Откуда такая строгость?

– Вы хотели получить доказательства моего благородного происхождения.

– Этого требуют законы империи…

– Как бы то ни было, это унизительно. Однако если вам это необходимо – пойдемте, я вам все предоставлю.

Не слушая оправданий и возражений графа, княжна развернулась и удалилась в свои покои.

Граф вздохнул и последовал за ней.

Оказавшись в своем будуаре, княжна подошла к клавикордам и повернулась к графу:

– Велите кому-то из слуг отделить правую переднюю ножку этого инструмента.

Граф дернул за ленту, звякнул колокольчик, и тут же появился один из комнатных лакеев. Услышав приказ, он скрыл удивление и послушно ухватился за ножку инструмента.

Ножка эта удивительно