Lennoks Nina ZAPISKI MERTVOI DUSHI (SI) Litmir.net 273567 original 9050d - Нина

— Да. Ольга, тебе кажется, что мелкий обман — это не обман. Но ваша

человеческая жизнь оплетена нитями лжи и обмана, нитями света и тьмы,

понимаешь? Обманывая своего парня сегодня, ты делаешь нить добра все

тоньше, а нить зла — толще. Все очень сложно. Никакие поступки людей не

остаются незамеченными. Никогда. За все нужно платить. Стоимость

расплаты зависит от тяжести греха. Но платят все. Поверь, Ольга. Исключений

нет.

— Давай уйдем. Я не выдержу, — взмолилась я, но Вил лишь сочувственно

посмотрел на меня.

— Мы не можем, Ольга. Сюда не входят просто так, на экскурсию,

понимаешь? Придется пройти до конца. Выхода нет. Я предупреждал тебя.

Держись, дальше — хуже. Если ты хочешь быть «инспектором» — тебе

придется к этому привыкнуть. То, что ты видела — это так, мелочи.

Настоящий ад разворачивается в глубинах круга, куда ты и попадешь, если

согласишься на эту работу. Подумай об этом, как следует.

Я кивнула, собирая мужество в кулак, и мы очутились на новом круге.

Пустота. Так бы я могла описать этот круг. Третий круг ада — предательство.

Цвет пустоты, смешение цветов, ведь предательство не имеет цвета. Я

ступала очень осторожно, ожидая каких-нибудь частей тел на своем пути. Но

ничего такого не происходило. Мы шли по этому месту, лишенному жизни и,

казалось, самого времени и пространства. Яркий свет ослепил меня на

мгновение, и я закрыла глаза, спасая их от слепоты. И лучше бы не открывала

никогда. Лучше бы осталась слепой.

Люди, всех возрастов и национальностей, были прикованы к распятиям или

что это такое было, я не знаю. По телам стекали ручейки крови, смешиваясь в

грязную лужицу у их ног. Предатели. Изменники. Вот кем были эти люди.

Люди, для которых не осталось ничего святого. Глаза запали, щеки впали,

цвет лица — мокрый мел. Их руки были слишком тонки, чтобы ими

шевелить. Вены проступали так четко и ярко. Они были похожи на узников

концлагерей. Только, думаю, здесь было в разы страшней. Ведь они не

смогут умереть. Абсолютная безысходность. Страх и депрессия сжали голову

в стальных тисках. Бедная голова, на ней уже, наверное, были трещины.

Паника затопила меня, крича о том, что нужно бежать, немедленно спасаться

бегством.

К одному из людей подошел страж, опять в капюшоне, и начал что-то делать

с ним. Я не могла видеть из-за его широкой спины. Он проводил руками по

телу, будто ковырялся в нем. Когда он развернулся, я увидела в его руках

сердце. Живое, бьющееся человеческое сердце. Оно билось в руках этого

стража, истекая кровью. Пело свою собственную песню. Песню боли.

Посмотрев на человека, чье сердце сейчас держал в руках страж, я

зажмурилась. В самом центре грудной клетки зияла дыра, внутренности —

наружу. В этот раз я не смогла сдержаться — меня вырвало.

— Вил, пожалуйста,— всхлипывала я, загибаясь на земле, — давай уйдем

отсюда. Умоляю!!!

Я хваталась за него, как только не прося уйти, но он был непреклонен. Когда в

желудке не осталось ничего, даже желудочного сока, я вдохнула этот гнилой

воздух и опять начала задыхаться. Вил помог мне подняться.

— Осталось два круга. Самых страшных, — с паузой сказал он, от чего я

затряслась от страха и подступающих рыданий.

Моя психика готова была самоуничтожиться прямо сейчас. Но я должна была

пройти этот путь до конца. Должна!

Мрак. Чернота. Полное отсутствие видимости. Всепоглощающая темнота. Я

закричала, зовя Вила, который был рядом, но выпустил мою руку. Страх

медленно сводил меня с ума. Я видела рожи этих стражей и сердца

грешников. Мне казалось, будто кровь течет рекой вокруг меня, а я хожу по

ней, пачкая ноги. Слезы опять покатились по щекам. Невозможно было

сдерживать это нервное напряжение.

Я вся подобралась внутри, настраиваясь на очередную жесть. Долго ждать не

пришлось. Зажегся яркий свет, прорезая темноту, и раздались крики. Крики

полные боли, боль была сконцентрирована в них. Эти звуки пробирали до

костей, кровь застывала в жилах. Желудок опять поднялся к горлу. Он хотел

просто выскочить и никогда не возвращаться назад. Передо мной

развернулось шоу из крови. Актеры — грешники принимали самые

замысловатые формы, пытаясь увернуться от рук карателей, от их орудий.

Людей били всевозможными способами, совершая над ними все виды

насилия. На «сцену» вышел маленький мальчик, лет десяти. Но маленьким

он был лишь на вид. На лице яростно горели глаза, злобная улыбка скривила

губы. Он жаждал крови. Я могла это почувствовать.

— Что, что здесь делает ребенок, Вил? — дрожащим голосом спросила я.

— Видишь мужчину, лежащего в углу? — Он указал на какой-то предмет

непонятного вида.

Так это был мужчина!

— Да.

— Он изнасиловал этого мальчика. Мальчишке девять лет было. Он

насиловал его и измывался над ним больше месяца, выкрав из дома. Теперь

фантом этого мальчика каждый день приходит к нему и проделывает те же

вещи с ним.

— Мальчик тоже в аду? — не могла поверить я.

— Нет. Это лишь его фантом. Демон принял облик этого мальчика.

Я вернулась к просмотру шоу. Мальчишка подошел к телу мужчины и пнул

его. Тот зашевелился, но никак больше не отреагировал. Тогда «ребенок»

ударил его по спине железной битой, непонятно откуда взявшейся у него.

Жалобный стон раздался со стороны мужчины, и мое сердце стало биться

чаще. Мальчик пнул тело еще раз и начал расстегивать штаны.

— Нет, нет, нет… Вил, убери это! — закричала я, закрывая глаза руками. В этот

самый момент раздался крик мужчины, и картинка сменилась.

Сердце стучало уже где-то в ушах, дробясь на миллионы ударов. Последний

круг. Последнее испытание. Люциферу придется нанимать мне врача. Я была

уверена в этом. Теперь по ночам мне будут сниться кошмары, и я буду

кричать не от движений Люцифера внутри себя, а от дикого страха,

выедающего мозг.

— Где мы теперь? — заикаясь, спросила я, осматриваясь вокруг.

Алый цвет. Цвет крови. Мурашки побежали по коже, заползая внутрь. Цвет

крови… Это могло означать лишь одно — желудок мне больше не

понадобится. И мозг тоже. Потому что, кому нужна каша вместо мозга в

голове? А мой уже начал в нее превращаться.

— Это круг убийства, — объяснил Вил. По его голосу можно было подумать,

будто он и сам боялся.

— Нет, — захныкала я. — Нет… только не это.

Но никто не спрашивал меня. Я сама подписалась на это. Лучше бы

разводила и дальше сатанистов. Зачем полезла в это адское пекло?! Мы

прошли вперед. Ноги приклеивались к полу и окрашивались в красный. Пол

был покрыт чем-то вязким, липким и очень противным.

— У меня все ноги уже грязные. Что это?

— Кровь, — просто ответил Вил.

Я закричала и начала прыгать на месте, пытаясь не наступать на кровь, но она

была везде. Оперлась руками о стену, чтобы удержать равновесие, но, когда

убрала руки — увидела, что ни были все в крови. Перед глазами пронеслась

яркая вспышка, и я осела в эту красную жижу, не в силах больше стоять.

Вспышка повторилась еще раз, и я почувствовала запах жареного. К моим

ногам упал кусок чего-то дымящегося.

— Это же кожа!!! — завопила я, закрывая рот рукой.

Тормоза сорвало окончательно. Я не понимала, где я и кто я. Нервная

система начала умирать, сигнализируя мне об этом. Я сорвалась с места и

понеслась, куда глаза глядят. Подальше отсюда, подальше от крови и боли.

Сзади я слышала шажки Вила, но не понимала, что это за звук. Страх гнал

меня вперед. Остановила мой бег в никуда все та же вспышка, только уже

направленная в мою сторону. Страшная боль обожгла спину, разрывая ткань

одежды и кожу. Опять запах паленого. Снова боль, и вспышка перед глазами.

— Лю…ци…фер… — пробормотала я, уплывая вдаль, радуясь, что это все

закончилось. Еще чуть-чуть…

— Не трогать ее! — заорал Вил.

Больше я его не слышала.

* * *

Я подскочила на кровати, колотя руками того, кто прикасался ко мне.

— Не трогай меня! Нет!!! Я расскажу ему все! — Слезы падали на губы и

смешивались с проклятиями, которыми я сыпала на неизвестного.

— Успокойся! — словно раскат грома, раздался голос Дьявола. — Я уже обо

всем знаю.

Я открыла глаза, воспалившиеся от слез, и взглянула на него с опаской. Мне

это кажется. Меня убили там, в том ужасном месте. Сейчас я на каком-то

круге ада, и меня мучают с помощью его фантома. Я заплакала сильней.

— Если прямо сейчас не успокоишься — я отстегаю тебя плетьми. Считаю до

шести. Раз.

Его голос, такой твердый и уверенный, моментально привел меня в чувство.

Да и страх наказания сделал свое дело. Неважно, где человек находился,

боли он боялся в любом случае. Я всхлипнула в последний раз и замолчала,