Ведьмин чай - Юлия Николаевна Ляпина

Уснул Криспин с улыбкой на губах, а проснулся от того, что кто-то завозился под боком.

– Хм?

– Де Лэйн, если ты проснулся, иди обедать и не мешай мне спать! – буркнула Агата, перетягивая на себя одеяло.

Маг распахнул глаза, мысленно браня себя за то, что забыл о своем «лунатизме», и теперь укоризненно на него будет смотреть не только экономка, но и ведьма. Однако… потолок над его головой был очень знакомым! Странно. Мужчина обвел взглядом комнату и убедился – это его спальня! Мебель темного дерева, широкая кровать с витыми столбиками, балдахин из шоколадного цвета шерсти, с узкой тесьмой.

Он ведь ложился спать один! Почему здесь Агата? Повернув голову, маг долго смотрел на уютно сопящую ведьму. Не этого ли хотел? Чтобы Агата вот так лежала рядом, доверчиво закинув на него руку и ногу? Чтобы куталась в одеяло и прижималась к его горячему телу, потому что к полудню комната остыла, и стало зябко? Замирая от внезапно нахлынувшей нежности, Криспин склонился над Агатой и, едва касаясь, провел губами по виску, обвел кончиком языка завиток уха, а когда ведьма поежилась и невольно раскрылась, нагло обнял, прижимаясь губам к чувствительной шее.

– Де Лэйн! – Агата сонно хлопнула ресницами и потянулась. – Тебе дворец приснился? Вспомнил, как фрейлин охмурял? Ты если по женскому обществу соскучился, так в городе, говорят, неплохой бордель есть на улице Роз!

Маг отодвинулся и присмотрелся к напарнице. Раньше он верил во всю эту колючую самостоятельность, резкие словечки и цинизм. Но, пожив с ведьмой в одном доме несколько месяцев, кое-что понял. Все эти иголки – защита. От жестокого мира, от мужчин, способных разрушить жизнь женщины парой сальных намеков и слюнявым поцелуем.

Где-то в глубине души Агата мечтала об уютном доме, семье, надежном мужчине рядом. Только богатый жизненный опыт не позволял никому довериться. Ведь мужчины – тоже подчиняются рамкам общества, пусть и не так явно. И коли принято жене быть хлопотуньей-хозяйкой, такую и станут искать среди юных дев. А если зацепит самостоятельная и резкая на язык ведьма – будут уговаривать ее оставить работу, сменить ведьминский балахон на модные узкие платья, а вместо зелий заваривать чай.

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове огневика, оставив одно-единственное решение. Медленно растянув губы в усмешке, де Лэйн качнул головой:

– Зачем мне бордель, Эгги? У меня прекрасная жена! Тонкая, чувствительная, как струна, и яркая, как огонь! Ее волосы пахнут медом и травами, ее кожа нежна, как сливочная тянучка, а в глазах горит огонь, зажигающий мои чресла…

Маг говорил медленно, ровно, словно читал стихи, а сам в это время, не разжимая объятий, медленно притягивал ведьму к себе. Накрыв ее губы губами, слегка напрягся – Агата вот-вот очнется от сонной лени и может укусить, а то и расцарапать. И это не считая всевозможных ведьминских штучек, ведь она не расстается с амулетами даже во время сна! Но его решение стоит маленьких жертв. Раны заживут, а ведьма станет его женой – со всеми вытекающими.

– Де Лэйн! – оторвавшись от соблазнительных губ мага, Агата дернула его за волосы. – Ты с ума сошел? Нам нельзя консуммировать брак?

– Почему? – поднял брови мужчина, не думая отстраняться.

– А как же твоя свобода? – с долей ехидства уточнила ведьма.

– А зачем она мне? – отзеркалил ее интонацию маг.

– Долг перед семьей, поколения благородных предков, истерика маменьки?

– Маменька в столице, так что ее истерики нас не касаются. Думаю, отец с ней справится сам. Долг перед семьей состоит в заключении выгодного союза и рождении наследников. Более выгодного брака, чем с тобой, я не знаю! Поколения благородных предков… Ты знаешь, почему у нас такая фамилия?

Ведьма нервно дернула плечом – генеалогию знатнейших родов королевства им не преподавали. Максимум – историю королевской семьи вкупе с краткой историей королевства.

– Потому что основателями рода стали кружевница и ее муж – простой солдат. Мастерица плела такие дивные кружева, что их покупала сама королева. А мужу дали чин и титул, когда ее величество пожелала иметь лучшую кружевницу королевства всегда под рукой. Так что ведьма не испортит наше фамильное древо, а только украсит!

– Ты, значит, все решил, – прищурилась Агата, – а меня спросить не хочешь?

– Эгги, – маг оставил дурашливость, – я приготовился тебя завоевывать. Ты ведь видела список. Видела, я прочитал твои дополнения и готов приложить усилия, чтобы стать тебе хорошим мужем.

Ведьма насупилась еще больше и дернулась, чтобы встать, но Криспин удержал ее:

– Не торопись, Эгги. Я ведь немного знаю тебя. Ты смелая и сильная. Решительная и храбрая. Ты спасла Раймонда и его жену, сражаясь с нечистью почище боевиков. И я уверен – если бы я тебе совсем не нравился, ты бы швырнула ту писанину в огонь или огрела меня новенькой треногой. Но я цел. И ты здесь. И я верю, что у нас есть шанс. Клянусь! Если у нас ничего не получится, к концу года я сам подам прошение о разводе! – добавил маг, мысленно скрещивая пальцы.

Агата глубоко вздохнула. Покрутилась в его объятиях. Потом уткнулась в его обнаженную грудь и потерлась щекой, как кошка. Криспин, боясь спугнуть ведьму, мягко чмокнул ее в макушку, потом в лоб, коснулся губами закрытых век и наконец нашел губы. Долгий и сладкий поцелуй практически лишил их дыхания.

– Это «да»? Скажи мне, Эгги, это «да»? – задыхаясь от нахлынувшего возбуждения, спросил Крис.

В ответ ведьма лишь опустила ресницы и мимолетно улыбнулась. Это безо всякого сомнения было «да», и Криспин приподнял лицо девушки ладонями, и снова втянул ее в поцелуй – вначале мягкий, трепетный и легкий, переходящий в страстный, обжигающий, ускоряющий биение сердца и ток крови.

Оторвавшись от губ Агаты, Криспин начал покрывать поцелуями ее шею и плечи, медленно спуская вниз сорочку. Вид обнаженной груди заставил его сдавленно застонать и уткнуться лицом в небольшие упругие полушария. И почему Агата всегда считала себя плоской? Глупости какие! Он не мог оторваться от темных коричневых вершинок, поглаживая и сминая их, целуя и облизывая.

Но как бы ни ударила кровь в голову, де Лэйн все же заметил, что Агата напряглась и словно одеревенела.

– Эгги? Что такое? Я сделал больно?

Ведьма отвела глаза, продолжая цепляться за широкие плечи мага. До Криспина дошло. Он едва сдержал чисто мужской хмык удовлетворения и восторга – его жена невинный цветочек! Она просто смущается! Надо же! В школе магии ведьмы считались легкомысленными и распутными, ведь многие ритуалы требовали близости с мужчиной. Как же Агате удалось сохранить невинность? Впрочем, ерунда, этим мыслям сейчас здесь не место! Ей страшно, неловко и стыдно, а значит, ему нужно приложить все свои таланты, чтобы его чопорная ведьма потеряла голову от страсти и не пожалела об этом! Но грудь он спрятать под одеяло не даст!

Жмурясь и мурлыкая, как настоящий кот, Криспин занялся соблазнением собственной жены. Поцелуй в плечо – нежный, почти целомудренный чмок, а руки поглаживают чувствительную шею и голову. Второй поцелуй – в ложбинку между грудями, и руки вслед за губами сползают ниже, стягивая сорочку. Еще один поцелуй – туда, где ребра переходят в мягкий живот, и еще один – в пупок.

Агата ерзала, дергалась и нервничала, но Криспин не останавливался – гладил, трогал, касался, шептал восхитительные глупости о ее коже, глазах, волосах. Умилялся родинке возле пупка и темным упругим кудряшкам внизу живота. Не давал ей в смущении стиснуть ноги, награждая поцелуями каждое колено, а когда Эгги махнула на все рукой и откинулась на подушки, позволяя ему делать все, что он пожелает, маг хищно усмехнулся и прижался губами к нежным розовым лепесткам, горячим и сладким от притока крови.

Ведьму де Лэйн удивил. Она выгибалась, стонала и упиралась пятками в матрас, извиваясь под его языком, губами и пальцами. Умоляла отпустить ее, хныкала, дергалась и запускала пальцы в его растрепанные волосы. А потом сдалась и увидела качнувшееся над головой звездное небо.

Утомленный