Вредная самооценка. Не дай себя обмануть. Красные таблетки для всех желающих - Альберт Эллис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Этическое, как таковое, есть нечто всеобщее, а всеобщее – это то, что применимо к каждому, что может быть, с другой стороны, выражено так: оно имеет значимость в каждое мгновение».
Вот тут абсолютистская вера Кьеркегора заманивает его в ловушку. Если этика универсальна и применима ко всем в любое мгновение, то у нас, людей, нет выбора быть правыми или неправыми. Установление этических норм диктует нам, что хорошо, а что плохо. Мы можем выбирать, следовать или не следовать таким предписаниям, но не должны их оспаривать. В результате мы всегда или правы, или неправы. Но это, как сказал Альфред Коржибски, нелепое сверхобобщение. В ходе нашей человеческой жизни мы совершаем тысячи поступков при разных обстоятельствах. Следовательно, абсолютная этика к миру людей неприменима – но допустима для ангелов и Бога. Если Авраам убивает Исаака по требованию Бога, то это условие оправдывает его поступок и сам Авраам не видит в нем проблемы с этической точки зрения. Но при других обстоятельствах (скажем, он убивает Исаака, потому что ему не нравится, как тот выглядит) действия Авраама можно было бы признать совершенно неправомерными. Этические нормы должны быть установлены в соответствии с условиями, которые определяют их как правильные или неправильные. Но условия, как и все в этом мире, будут постоянно меняться. Они не являются и никогда не станут универсальными. Поэтому на Божьих условиях – которые он принимает на веру – Аврааму следует сделать то, что велит ему Бог, и принести Исаака в жертву. Как, черт возьми, он собирается изменить эти условия? Никак! А потому единственный выход – пожертвовать Исааком и покончить с этим!
Условие, что Авраам горячо любит Исаака, – значительное, но не универсальное. Это условие, выбранное Авраамом как индивидом, и оно, согласно данной этической норме, является предпочтительным, но не всеобщим. Нам остается только пожалеть бедного Исаака и бедного Авраама за то, что последний сделал такой личный выбор. И раз это дело личное, а не всеобщее – то к черту Исаака!
Конечно, мы могли бы установить еще одно «универсальное» правило: «Ни один отец ни при каких обстоятельствах не должен убивать собственного сына».
Но так мы – и уж конечно, Авраам – точно попадем в западню: два «универсальных» правила противоречат друг другу: 1) «Человек должен всегда повиноваться Божьей воле» и 2) «Авраам ни при каких обстоятельствах не должен убивать собственного сына». Это безвыходная ситуация!
Похоже, из этого примера следует, что правила универсальной этики должны соблюдаться всегда и всеми и что они не должны вступать в противоречие с другими всеобщими нормами морали. И куда это нас приводит? В тупик.
Мы, очевидно, должны руководствоваться этическими нормами – чаще всего самыми строгими. Устанавливая их, мы верим, что они принесут больше пользы, чем вреда, но времена и условия меняются, а значит, одни правила нужно пересматривать, а другие – устранять. В противном случае, как это произошло с Кьеркегором, мы создаем больше проблем, чем решений. Красота идеи БСП, БПД и БПЖ заключается в том, что она сводит этические проблемы к минимуму (а так и должно быть), предлагая простые решения тех из них, которые остаются. Не следуя концепции безусловного принятия, Кьеркегор постоянно попадает в этические ловушки.
«Он [Авраам] действует силой абсурда; ибо это действительно абсурд, что он, в качестве единичного индивида, стоит выше, чем всеобщее».
На самом деле абсурдно всеобщее: оно практически никогда не существует и ему нельзя строго следовать. Давайте попробуем дать ему другое определение: «Некие общие моральные нормы могут быть установлены для целого ряда обстоятельств. Принося больше пользы, чем вреда, они не требуют неукоснительного и всеобщего соблюдения. Оговорив такие нормы заранее, нужно с осторожностью их придерживаться, чтобы определять, при каких условиях и в какое время они приносят больше пользы, чем вреда».
Читая «Болезнь к смерти», мы находим еще одно религиозное «решение» проблемы Кьеркегора, связанной с его тревожностью и чувством отчаяния. Рассмотрим некоторые из его наблюдений и мои комментарии к ним:
«…Никто никогда не жил и не живет вне христианства без того, чтобы быть отчаявшимся, – да и в христианстве никто, если только он истинный христианин, не живет без этого, – ибо, по крайней мере, если он и не пребывает в отчаянии целиком, в нем всегда остается зерно этого отчаяния».
По всей видимости, никто не свободен от отчаяния, и только истинный христианский мир может от него избавить, да и то не всегда. Это похоже на циклическое мышление. Сила, стоящая за всеми нами, – это вера в христианство, а без нее нас одолевает отчаяние. При этом подлинная христианская вера, которая может нас спасти, встречается редко. Природа человека – все ставить под сомнение, в том числе свои собственные сомнения. Неудивительно, что мы впадаем в отчаяние!
«…Отчаяние… на самом деле… универсально».
Кьеркегор забывает добавить: «Если вы верите, что это так; если вы считаете, что должны получать все, что хотите, и абсолютно никогда не должны испытывать чувство отчаяния». Он забывает отметить, что это вы порождаете отчаяние, выдвигая категоричные требования долженствования. И скорее всего, вы сможете без него прожить, если будете придерживаться парадигмы предпочтений.
«„Когда, будучи наставленным откровением Божьим о том, что такое грех, пребывая перед Богом в отчаянии, человек не желает быть собою или же желает быть собою“, он является грешником…».
Вы в любом случае проиграете! Если Бог говорит вам, что делать и чего не делать, то что бы вы ни выбрали (по своей воле) – не быть самим собой или быть самим собой – вы все равно понесете кару. Бог просит вас быть самим собой – что бы это ни значило, – но не принимает вас, каким бы ни был ваш ответ: «да» или «нет». При этом если у вас есть абсолютная вера в Него, вы каким-то образом выйдете из ситуации победителем. Как именно, я не знаю.
«…В отношении к самому себе, желая быть собою, Я
