Когда играют все (СИ) - Иванова Татьяна Всеволодовна

Дверь за двумя женщинами закрылась сама с тихим шипением, заглушившим конец фразы дона Альвеса.

— Разве вам муж не говорил, что не хочет, чтобы вы общались с прогрессорами? — спросила Фенелла донну де Карседа, переместив ее в покои графа прямо из пустого, странно освещенного коридора прогрессоров.

— Нет, донья волшебница, — неожиданно смутилась зеленоглазая красавица. Мы с ним вчера ни о чем не говорили… ни о чем серьезном. Все-таки, давно не виделись, соскучились… Я, конечно, знала, что Альвес не хочет, чтобы я появлялась во дворце, я бы и не пришла, если бы вчера не испугалась за него… Но только сегодня я, кажется поняла, почему он так этого не хотел… Но донья Фенелла, вы и в правду королевская волшебница? Я ошеломлена, и, хотя никому кроме Альвеса ничего не скажу…

— Донья Нелика, дорогая моя донья Нелика, откройте!

Фенелла открыла дверь перепуганной дуэнье, которая рисковала своей репутацией, отпуская девушку одну с мужчиной. Та вздохнула с облегчением, увидев в помещении еще одну женщину, кроме своей подопечной.

— Вас хочет видеть король!

— Я провожу донью Нелику, — тоном приказа заявил шут, выдвигаясь из-за плеча крепко сложенной дуэньи. — Донна Эльчика, оставайтесь в покоях вашей подопечной.

С посланниками короля не спорят. Дуэнья присела в реверансе, в знак того, что подчиняется. Но к королю Фенелле попасть не удалось. В его приемной царил непривычный шум и гвалт. Королевский шут, протолкавшись, перекинулся парой слов с охранниками и вернулся к своей спутнице.

— Наш кум Элан срочно понадобился милейшей Жанне. Вы пока свободны, донья Нелика.

— Встреча в Малом Зале? — уточнила любопытная девушка.

Шут кивнул и подмигнул.

Фенелла заняла свое место в потайном ходе как раз в то самый момент, когда в распахнутые двери Малого Зала влетела Жанна Риче, растрепанная и возмущенная.

— Я требую, — закричала она с порога, — чтобы того, кого именуют доном Альвесом де Карседой, немедленно выдворили из дворца и из столицы! Он посмел мне угрожать… угрожать мне особо извращенным насилием!

Его величество Боэланд продолжал неподвижно сидеть на троне, на его неподвижном как маска лице не проявилось ни тени эмоций.

— И я не сомневаюсь, что этот маньяк попытается выполнить свои угрозы. Даже в нашем свободном мире таких изолируют от общества!

Тонкие губы короля искривились в еле заметной усмешке.

— Подождем графа де Карседу, — бесстрастно сообщил он. — Дон Альвес явится с минуты на минуту.

Жанна Риче нервно рванула ворот своей курточки. Спустя пару мгновений в зал вошел граф де Карседа и, демонстративно не замечая эмиссара прогрессоров, изящно склонился перед королем в почтительном поклоне.

— Дон Альвес, что вы можете ответить на обвинения сеньоры Риче? Она обвиняет вас в том, что вы угрожали ей насилием.

Рыцарь не успел ответить. В зал вбежала его супруга.

— Это ложь! — с порога заявила она. — Мой муж не способен причинить вред какой-либо женщине. Он слишком благороден для этого.

— Я могу вам повторить дословно, — холодно ответила Жанна, — что и в какое место ваш благородный муж мне угрожал засунуть. И не только угрожал, я, прогрессор, еле отбилась от него.

Лианда даже и не покраснела.

— Это значит только, что Альвес не посчитал вас женщиной, — парировала она. — И вы бы не отбились от него, если бы он и вправду хотел сделать то, чем угрожал.

И она, презрительно фыркнув, скользнула к мужу и обняла его, изогнувшись так, чтобы не отводить глаз от обвинительницы. Жанна оскорблено поджала губы. Дон Альвес крепко прижал Лианду к себе и опустил голову, уткнувшись подбородком в пышные кудри любимой.

— Но дорогая Лианда, — неожиданно вежливо и спокойно заговорила эмиссар прогрессоров после пары минут напряженного молчания, — мы с вами не успели договорить. Я надеюсь, что вы все же задумаетесь над моими словами, если не сейчас, то спустя известное время. Неужели вам самой не хочется вырваться из круга женских проблем? Подумайте, как поблекнет ваша исключительная красота после рождения нескольких детей. Женщины вашего мира значительную часть того времени, когда они молоды и красивы, проводят в беременном состоянии, а это означает постоянные недомогания и изуродованную фигуру. О старости я не говорю, подавляющее большинство женщин умирает в вашем диком мире от родов. Но вы видели, Лианда, как много мы можем, какой прогресс несем вашему отсталому народу. Вы вполне можете не беременеть…

Эмиссар прогрессоров резко оборвала свой монолог, потому что Лианда обернулась к мужу и нежно ему улыбнулась. Тот, кажется, и дышать перестал после ее улыбки.

— И вот эту чушь, милый, ты посчитал серьезным соблазном для меня? Ты так плохо обо мне думаешь? Проси прощения, любовь моя.

— У прогрессоров какие-то психотехнологии… Ты просто не знаешь, сколько женщин уже соблазнилось, — еле смог выдавить из себя дон Альвес, утопая взглядом в зеленых глазах красавицы жены.

— Но тебе повезло жениться не на столичных штучках, а на девушке с границы, не боящейся трудностей, — снова улыбнулась мужу Лианда и развернулась кольце его рук, чтобы снова посмотреть на Жанну. — Все те трудности, которые вы перечислили, уважаемая сеньора, — ласково и певуче сказала она, — только сплотят нас с мужем. Я не боюсь стареть рядом с любимым, не боюсь слабости под его защитой. А что до смерти в родах… Мне даже жаль вас, уважаемая сеньора, вы, боюсь, никогда не любили по-настоящему. Только готовность отдать жизнь за того, кого любишь, доказывает истинность любви. Мы, женщины, готовы отдать жизнь за детей, рожденных от любимого человека. Они, мужчины, готовы отдать жизнь, защищая нас от врагов. Да, это кажется вам суровым, возможно, жестоким. Но так выглядит настоящая любовь. Жаль, повторяю, что вам, в вашем вроде бы прогрессивном и, по-моему, основательно изнеженном мире недоступны настоящие чувства, — после этих слов, произнесенных мягким задушевным голосом, Лианда снова обернулась к мужу, справедливо рассчитывая увидеть в его глазах радость и одобрение своим словам. Они, кажется, даже забыли, что находятся в зале не одни.

Взбешенная Жанна Риче рванула воротник куртки так, что пуговицы посыпались на пол. И тогда вмешался молча слушавший женский спор король.

— Итак, граф де Карседа, вы подтверждаете, что, пытаясь защитить супругу от соблазнительных обещаний сеньоры Риче, — по-прежнему бесстрастным тоном заговорил он, — вы угрожали насилием вышеупомянутой сеньоре?

— Да, — сказал рыцарь, и, чуть отодвинув жену в сторону, сделал шаг к королевскому трону, покорно склонив голову.

— Тогда прошу всех покинуть зал и оставить меня наедине с сеньорой Риче, — произнес его величество таким тоном, что даже Фенелла дернулась было, чтобы отойти от потайного окошка.

— Уважаемая сеньора, — сказал Боэланд, когда все, кроме эмиссара прогрессоров и шута, наподобие статуи неподвижно застывшего на коленях возле трона, покинули зал в ускоренном темпе, — как вы понимаете, никакой симпатии я к вам не испытываю. Но в случае с графом Альвесом де Карседой мы играем с вами на одной стороне доски. Меня давно тревожит все возрастающая популярность графа. Мои чувства вам понятны?

— Да.

— Жанна подошла совсем близко к трону.

— Но изгнание, на котором вы настаиваете, только прибавит дону де Карседа любви в народе. Ведь он защищал свою жену. Еще и баллады начнут петь на эту тему…

— Баллады? Защищал? Да он гнусный извращенец, — закричала успокоившаяся было женщина.

— Он достоин не баллад в свою честь, а смерти? — холодно спросил король.

Жанна вдохнула, выдохнула.

— Да!

— Но казни у нас запрещены, — задумчиво произнес Боэланд. — Вот если бы я мог отправить графа де Карседу в зону активных боевых действий…

— Я закрою глаза на мелкий военный конфликт, — тихо сказала эмиссар прогрессоров и снова дернула ворот курточки так, что еще одна пуговица со звоном упала на пол. — Только отправьте туда этого извращенца. Мир станет светлее без него.