Танцы на граблях. Свою судьбу мы делаем сами! Законы межличностных отношений и алгоритм решения любых проблем - Сергей Слободчиков

И вот намеченное сбывается. Правда, во время перехода с того света на этот память стирается. И, создав такой замечательный сценарий, как казалось раньше, мы об этом напрочь забываем, кричим от ужаса и отказываемся от прохождения уроков, говоря о том, что дальше так жить невозможно, мечтая о самоубийстве. И не понимаем, что со смертью ничего не заканчивается. А, наоборот, только начинается, особенно если ранее намеченный сценарий не будет завершён. Ведь доигрывать до конца пьесу за нас никто не будет, тем более что она уже заявлена и в репертуаре уже значится. Бог милосерд и долготерпив, и нам будет дана ещё одна попытка, пройти этот урок ещё раз. Если не получится, значит, будет дана ещё одна попытка и так до тех пор, пока мы урок не пройдём, как в американском фильме «День сурка», с единственной поправкой, о которой там не было сказано, — условия прохождения будут намного жестче и круче. Именно поэтому во всех мировых религиях к самоубийцам такое негативное отношение. Я думаю, что такое отношение вызвано не неприязнью к самоубийце как к таковому, а для того, чтобы остановить людей, не желающих жить и мечтающих о суициде. На той стадии развития, на которой они находятся, только через страх можно до них донести всю пагубность их решения уйти из жизни. Эти люди не понимают, что сразу попадают в ад, не успев даже покинуть собственное тело. Потому что ад не где-то там между звёздами или возле расплавленного ядра планеты, а ад находится в собственном сознании и собственной памяти. Для наглядности и в назидание людям, которые, может быть, прямо сейчас стоят перед выбором, каким лучше способом уйти из жизни — громко хлопнуть дверью или нет, я хочу сказать: «Вы даже не представляете, на какой ужас вы себя обрекаете!»

Древние мудрецы в ведических манускриптах утверждали, что все наши желания вначале подпитываются определёнными мыслями, а затем поливаются соответствующими поступками. Так рождаются мыслеобразы. Негативные мыслеобразы подобны чудовищам. Когда, умирая, мы проходим через один из собственных энергетических каналов, которыми пронизаны все энергетические оболочки человеческого тела, наше сознание оказывается на разных сценах, где оно встречается со всеми негативными эмоциями — страшными монстрами, которых мы сами и породили.

Однажды мой знакомый, по имени Андрей, поведал мне удивительную историю. Я привожу его рассказ целиком. Хочется надеяться, что это, может быть, кого-то остановит от необдуманного решения самостоятельно уйти из жизни, оставив на потом прохождение уроков. Весь ад не в земной жизни человека, а в нём самом: в его мыслях, в его душе. Жизнь человеческая — это только те уроки, которые сам человек и выбирает, и каждый человек выбирает способ, каким проходить эти уроки. Мой знакомый рассказал про свой очень необычный, но настолько реалистичный сон, который по сравнению с другими снами казался самой жизнью. К снам у меня самого с самого детства весьма трепетное отношение. А тут такое яркое подтверждение этого! Ещё раз убеждаюсь, что наше подсознание через сон общается с космическим разумом и получает информацию, которую нужно только перевести на наш современный язык.

За несколько недель до этого сна Андрея стали посещать упорные мысли о смерти и о том, что ждёт человека после смерти. Он пришёл к твёрдому выводу, что с раем ему «как-то всё вроде бы понятно», а вот очень хочется посмотреть, хоть бы одним глазком, на то, что там, в аду! Испытать собственными ощущениями, что же это такое — «ад»? Вот было бы здорово! Действительно ли там так страшно, как описано в разных религиозных книгах?

— Снится мне, что я оказался в безконечно огромном зале. Где-то далеко слегка обозначались стены и потолок. Рядом со мной оказался простой деревянный стул, и, присев на него, я принялся ждать, что будет. Ожидание продлилось недолго. Вдруг возникло ощущение, что я нахожусь здесь не один. Встав со стула и повернувшись, я увидел перед собой старинное зеркало. Я отразился в зеркале, но с каким-то страхом заметил, что мое отражение ведет себя иначе. Фигура хоть и двигалась так же, но выражение лица было злое и чужое. Неожиданно мой двойник заговорил, и я услышал голос, который прозвучал неприятно, а по телу пробежал озноб.

— Ты хотел побывать в аду и посмотреть, что здесь происходит? — спросило меня ОТРАЖЕНИЕ.

— Мне было бы интересно, — ответил я, думая, что уже не очень-то и хочу этого.

— Ты поймёшь, что это за место, на собственном опыте. У тебя будут примеры того, как придётся расплачиваться за совершённые грехи. Пройдя урок, ты вернёшься назад, — прошептал голос. Фигура стала исчезать и растаяла, как облако. Снова в зеркале было лишь моё отражение.

Я увидел, что зал превратился в анфиладу комнат с открытыми дверями. Вдруг потянуло холодным сквозняком, и двери с треском захлопнулись. Какая-то неведомая сила внутри заставила меня подойти к двери, на которой красовалась табличка «Жалость». Я открыл дверь и, переступив порог, оказался в маленькой комнате. Тут же я услышал жужжание, вернее гудение роя насекомых, и сразу же меня облепили шершни. Они начали жалить меня в лицо и руки, которыми я пытался их отгонять. Укусы были чудовищно болезненными. Я почувствовал, как ужаленные места стали пульсировать болью и нестерпимо зудеть. Я быстро повернулся лицом к двери и стал дёргать ручку, но дверь не открывалась. Шершни не отставали, и я прыгнул через всю комнату к ещё одной двери, которую успел разглядеть через быстро опухающие от укусов веки. Оказавшись перед второй дверью, я разглядел надпись «Ложь» и, открыв ее, шмыгнул в темноту. Шершни пропали, но вот ужасная боль от ядовитых укусов осталась. К тому же теперь моё тело напоминало один большой волдырь, так распухла и болела кожа от всех этих укусов.

Обстановка внутри второй комната вначале показалась спокойнее предыдущей, но это только на первый взгляд. Посреди комнаты на железном крюке висела верёвка с петлёй на конце. В комнате также была ещё одна дверь, которая оказалась закрыта. Прошло несколько часов моего пребывания здесь, и я не знал, что делать дальше. Только петля, приглашающе покачиваясь, свисала с потолка. Итак, чтобы пройти урок, мне необходимо было что-то предпринять. Боль от огромного количества укусов тем временем нарастала в геометрической прогрессии. Я ни о чем не мог думать, кроме этой боли, которая не отпускала ни на секунду, а только усиливалась. К боли присоединилось затруднение дыхания. Воздух с большим трудом и свистом протискивался через распухшее и воспалённое горло. В этой комнате оставалось сделать только одно. Не успел я это подумать, как тут же под петлёй появился стул. Дрожа от страха, из последних сил хватая открытым ртом воздух, который казался расплавленным свинцом, на подгибающихся ногах я забрался на стул. У меня появилось ощущение, что в этой комнате я нахожусь уже многие месяцы. Время остановилось. Я надел петлю на шею. Стул хрустнул под ногами, а я полетел в темноту. Очнулся на полу. Боли, к счастью, не было, дышалось легко. Петли и стула тоже не было, а дверь в следующую комнату была приоткрыта. Я встал и, шатаясь, пошёл туда. На табличке этой двери значилось слово «Гнев».

Третья комната отличалась от двух других своими размерами. Она была огромна. Я постарался представить, как будет выглядеть гнев, и не смог. В лицо повеял ветер. Это был не свежий ветер с моря или как перед грозой. Это был тошнотворный горячий смрад, воняющий какими-то помоями. Впереди возникла огромная волна, украшенная грязно-жёлтой шапкой пены. И, как огромное цунами, волна стала стремительно приближаться ко мне. Я открыл рот и не смог закричать. В этом потоке я увидел сотни битых бутылок и куски ржавой арматуры. Они крутились, как в барабане стиральной машины. Волна приближалась и уже почти достигла меня, как я увидел в этой грязной воде вдобавок ко всему плавающие трупы каких-то мелких животных. Меня сбило с ног, и я стал захлёбываться этой страшно смердящей жижей. Помимо этого тело моё пронзило в нескольких местах острым стеклом, я получил сильный удар в живот. Таким образом, от удара я упал и стал, задыхаясь, хватать воздух открытым ртом. Но вместо воздуха зловонная жижа хлынула в мою глотку. Я чуть не захлебнулся. Меня бросало и крутило из стороны в сторону. Я чувствовал, что силы уже почти оставили меня. Вдруг уровень этой пенистой мути стал спадать и уходить в огромную воронку посреди комнаты. И я оказался на полу, сидящим мокрым, грязным и израненным в липкой луже. Изломанное тело болело, саднили, и кровоточили порезы, а я пытался встать на ноги. Поднявшись на дрожащие ноги, меня судорогой согнуло пополам и от рвотных движений почти вывернуло наизнанку. Рвотные массы блестели битым стеклом. Немного придя в себя, я побрёл в противоположный конец комнаты, где опять показалась дверь.