Святки без оглядки - Ярина Колка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Такой, чтоб шпиц с него не падал, — деловито уточнил Вадим, удивляясь, какой бред он несет. — Может, лыжи?
— Тогда уж лучше гладильная доска… — усмехнулся Кирилл. Он удачно потеснил Ксюху плечом и теперь прикрывал вход спиной, не давая ей пролезть.
Вадим просиял:
— Гениально!
Разборки прервал телефонный звонок.
— Алло! — Вадим с трудом поднялся, вытирая мокрые руки о штаны. — Ну как тебе сказать? Немножко занят… Слушаю… Ага… В смысле? Чего?!!! — глаза его полезли на лоб, и он чуть не выронил трубку. Он замер на мгновение, потом нервно перекинул трубку в другую руку и заорал: — Ты совсем?! У меня спросить не мог для начала? Я не могу… Мне некуда… Да тут… Когда?! — вдруг гаркнул так, что Кирилл с Ксюхой прекратили возню, а Звездоцап, поджав хвост, спрыгнул с подоконника и рванул из кухни. — Нет, нет, нет! Так не пойдет! Что значит — пока? Стой! Андрей, стой, мать твою! Алло! Андрей! Уволю на фиг!
Судя по коротким гудкам, собеседник бросил трубку. Вадим несколько минут ошарашенно молчал, пожирая глазами чадящую духовку. Причем выражение лица было настолько красноречиво, что никому и в голову не пришло его потревожить.
Улучив момент, Ксюха поднырнула под руку Кирилла:
— Вадь, ты чего?
Вадим почесал в затылке и так посмотрел на Кирилла, что тот сразу съежился и явно собрался последовать примеру Звездоцапа.
— Этот клоун, короче, и Семагину сделку сорвал, — задумчиво доложил он Ксюхе и тихо засмеялся, сползая по холодильнику на пол. — Ааааа! Кир, вот ты придурок… Андрюха сказал, что китайцы передумали. Не понравилось им, что глава такой солидной компании ввязывается в пьяную драку с голодным бомжом, что жрет сырых лангустов…
— Бомжом? — тут же вскинулся Кирилл. — Да они охренели? Да мой костюм дороже, чем их картонный Чанган стоит! Стоил…
— Так вот, — не обращая на него внимания, продолжил Вадим. — Завтра китайцы в полном составе обедают… где бы вы думали? У меня. Вот прямо тут, — Вадим пригласительно обвел руками развалины кухни. — Андрей пообещал им душевные посиделки в славянском стиле с национальной едой… Уволить вас к едрене фене! — рявкнул он и отчаянно погрозил кулаком Кириллу, а тот и сам впал в ступор, не веря в то, что слышит.
— Постой… Китайцы послали лесом Семагина? Серьезно? — не сразу опомнился он.
— Куда уж серьезней…
Кирилл просиял.
— Тройная премия! — он сделал победный жест рукой, едва успев подхватить штаны. — Есть!
— Размечтался! Будет, если будет контракт! — быстро осадил его Вадим. — Значит так… — он закрыл глаза и мучительно потер пальцами виски. — Ты… — он ткнул пальцем в Кирилла. — Собирайся, едешь с Андрюхой в город. Мне нужно: новый духовой шкаф. С установщиком. Сегодня! Это раз!
Потом оценивающе посмотрел на Глашу.
— Павловопосадская шаль, чем ярче — тем лучше. Это два, — и, бросив взгляд на Ксюху, добавил: — Две.
— Чего? — торопливо опомнилась та. — Не-не-не! У меня нет времени тут с вами частушки распевать! Я мало того, два дня работы пропустила, за свой счет, между прочим! У меня завтра выставка! — она многозначительно потрясла указательным пальцем перед носом Кирилла. — С Вениамином Звездоцапом фон Бойчиком!
— Чевойчиком? — удивился тот.
Ксюха надменно фыркнула и гордо удалилась, спотыкнувшись о ведро.
— Минус один, — устало потер глаза Вадим. — Хреновая из вас команда!
— Слушай, а может того… — осторожно встрял Кирилл. — Давай позвоним в суши-бар, закажем пару праздничных сетов или еще чего… китайского…
— Лангустов? — усмехнувшись, предложил Вадим, а Кирилл икнул и сменил цвет лица на бледно-зеленый. — Блин, ни одного нормального ресторана русской кухни не знаю. Придется отзывы гуглить…
— Приготовить что ли чего надо? — неожиданно подала голос Глаша. — Дык я могу.
— Что? — Вадим и Кирилл в четыре глаза уставились на нее.
— Вам угостить гостей заморских надобно? Дык я и пироги умею, и щи, и куру печеную… Только печкой пользоваться меня научите!
По лицу Вадима расплылась довольная улыбка.
— Кир, и букет. Розы. Самый дорогой, — добавил он. — Глаша, спасительница моя, диктуй, что нужно!
Глаша довольно просияла, утирая полотенцем чумазое, в саже, лицо.
Глава 20
Снеженика провела ладонью, размазывая по лицу густую сажу. По вискам струились ручейки пота, она стянула с головы мокрый платок и сбросила шубейку. Едкий дым застил глаза, мешал дышать, но сдаваться она не собиралась. Дрова в топке пылали и плевались искрами, каменная кладка печи трещала, а огромный чан пыхтел, ухал и гудел, словно ракета, вот-вот готовая сорваться в космос.
Из-под закрытой двери бани зловеще струился серый дымок, а у порога предбанника суетился петух. Он взволнованно бегал взад-вперед, прокладывая в снегу глубокую дорожку, заглядывал под дверь и беспокойно поквокивал.
Едва завидев бегущего от избы деда Данилу, петух заволновался еще сильнее, бросился ему под ноги, хватая клювом за тулуп, и рванул обратно к бане. Следом за дедом неслись Дуняшка с Ульянкой.
— Не открывает! — на ходу объясняла деду Ульянка, путаясь в полах шубейки и спотыкаясь через петуха. — И выходить не желает. Кричит — я сама!
— А ну отворяй! — заколошматил бадиком по двери дед Данила. — Отворяй. Угоришь ведь, бедовая!
— Заслонку! Заслонку отодвинь! — прокричала в щель двери Дуняшка. — Дым в трубу уйдет!
В ответ послышался кашель и недовольное сопенье. Примчались, доброжелатели. А она никого не звала! Урок — так урок, дайте пройти его самой, ибо сил никаких нет здесь больше оставаться! Домой хочется, в цивилизацию, к удобствам, к Вадиму!
Мало того, с коровой не срослось, так с готовкой — и того хуже. Тесто убежало и скисло, щи пересолила, да так, что даже Трезор плевался, каша сгорела до головешек. И теперь Снеженика пыталась реабилитироваться в отчаянной попытке самостоятельно протопить баню.
Дед Данила подергал за ручку двери. Мощная, толщиной в мужскую ладонь, обитая войлоком дверь даже не шелохнулась.
— За Димитрием беги! — озабоченно приказал он Ульянке и снова забарабанил бадиком. — Выходи, дуреха, угоришь как пить дать, етить!
Девки с космической скоростью дунули за соседом и так же быстро притащили его за руки, даже не дав нормально обуться.
Димитрий поморщился, слушая их сбивчивое объяснение, и молча взялся за деревянную ручку. Дернул так, что стены мазанки покачнулись, и быстро выволок Снеженику за шиворот. Та откашливалась, отплевывалась, не забывая отбиваться.
— А ну отстань, сундук дубовый! Куда клешни свои тянешь! Отпусти!
Димитрий усадил ее в сугроб, а сам так же молча выгреб кочергой из
