Как Россия получила чемпионат мира по футболу – 2018 - Игорь Рабинер

Вот тут-то я и понял, насколько же все серьезно. Воспринял это, мягко говоря, без особого энтузиазма. С каким же неистовым рвением выжимал из себя все эти капли урины! Больше всего боялся не «попасть в количество»: внутрь – литр, обратно – пол-литра. И все, искусственная почка. Но у меня количество более или менее совпало. И не отправили.

Я там провел не так много времени, 10 или 11 дней. Обычно люди месяц проводят, но дела позвали. К тому же я с какого-то момента нормально себя почувствовал. Условия? Да нет, нормальные были. Палата полностью изолированная, туалет, душ, телевизор – все твое. Еду мне носили из дома, но в принципе ее там дают тебе через окошко (смеется) . Да, сейчас могу по этому поводу посмеяться. А когда мне сказали про искусственную почку, было не до смеха. Сейчас полегче…

Этот рассказ не нуждается в дополнительных комментариях. Но самое поразительное, что та поездка в Анголу из всех путешествий заявочного комитета «России-2018» оказалась самой бесполезной из всех! И это тоже – часть сюжета.

–  Во время того Кубка Африки, куда вы поехали, была расстреляна в своем автобусе сборная Того. В вас-то хоть не стреляли? – спрашиваю Сорокина.

–  Нет. Но страна грустная. Трущобы, мусор вываливают прямо в сточные канавы… Тяжеловатое ощущение. Там был конгресс Африканской конфедерации футбола. Но туда мы, к сожалению, съездили вхолостую. Потому что этот конгресс и все презентационные возможности на нем целиком выкупил Катар. Не дав вообще никому шанса выступить – даже кандидатам на 2018 год, хотя они претендовали только на 2022-й!

Более того, говорили, что за это спонсорство – Катар заплатил африканцам 3 или 4 миллиона долларов – они даже не дали представителям других заявок приглашения на вечерний прием! Это было уже за гранью. За это потом многие журналисты «растоптали» организаторов конгресса. Потом ФИФА приняла какие-то меры.

До того ФИФА особо не вмешивалась, не пыталась чрезмерно организовать все презентационные возможности. Просто информировали: там-то происходит такой-то конгресс, есть возможность договориться, чтобы вам выделили время. А дальше уже все зависит от вас. Логистика, стенд в два квадратных метра… После Анголы они стали чуть больше все это регулировать. Но какой-то заорганизованности не было.

Были и другие поездки в Африку. В Кот’д’Ивуар я летал, в Нигерию, с членом исполкома ужинал. Там обошлось без приключений. С камерунцем Хаяту, главой Африканской конфедерации, дважды встречались в Цюрихе во время каких-то мероприятий. Министр общался, я участвовал…

Вспомнив все подробности своей борьбы со смертью, Сорокин мгновенно возвращается к деталям борьбы за чемпионат мира. Но нам-то – как забыть? И имеем ли мы на это право?

Когда человеку плохо, когда – пусть и на какое-то небольшое время – он становится беспомощным, многое вокруг него проясняется.

Незадолго до того произошла смена руководства РФС – вместо Виталия Мутко, сохранившего за собой пост министра спорта, российским футболом был призван руководить Сергей Фурсенко. К этому был косвенно причастен президент Дмитрий Медведев.

Предыдущей осенью глава государства распорядился, что государственные чиновники не имеют права руководить федерациями по видам спорта – а тогда такое было очень распространено. «Под раздачу» попал и спортивный министр, который был вынужден расстаться с управлением любимой игрой. Привело это в итоге и к уходу из сборной России Гуса Хиддинка: по мнению Мутко, продолжай он работать во главе РФС, голландец остался бы. Впрочем, это совсем другая история…

Когда заявление Медведева уже было сделано, но формально Мутко из РФС еще не ушел, я спросил тогдашнего главного тренера сборной России Гуса Хиддинка:

–  Ваше мнение о ситуации с неизбежной, похоже, сменой руководства РФС?

–  Заявление президента России Дмитрия Медведева о необходимости реорганизации в спортивных федерациях страны мне известно. Важно, чтобы со сменой руководителей осталась прежняя стратегия. Так, презентация российской заявки на ЧМ-2018 и ЧМ-2022 оказалась очень хорошей. И надеюсь, что кадровые изменения не повлекут радикальных перемен в будущем.

Повлекли. В частности, как раз в отношении Хиддинка, которому Мутко сделал предложение продлить контракт еще в середине осени 2009 года. Голландец взял паузу, а потом ушел Мутко, пришел Фурсенко – и выяснилось, что продолжение сотрудничества с Хиддинком в планы нового босса РФС не входит. Есть ощущение, что если бы продолжение борьбы за чемпионат мира зависело целиком от футбольного союза – либо мы бы отказались от дальнейшей борьбы вообще, либо все было бы тихо спущено на тормозах. Но, к счастью, вопрос был решен на уровне Путина, и существовавший отдельно от РФС заявочный комитет продолжил работу по его реализации.

Спрашиваю Колоскова:

–  Смена президента РФС посреди заявочного процесса могла его сгубить или, по крайней мере, затормозить?

–  Была такая опасность. Если бы об этом четко знали в разных регионах, где проживают члены исполкома ФИФА – в Африке, Латинской Америке, Азии… Но как-то это прошло для них незаметно. И наши противники, к счастью, акцента на этом не сделали, хотя и могли. Это ведь всегда неприятно и настораживает – вроде договаривались с одним, а пришел другой.

Но главное, что Мутко, уйдя из РФС, остался членом исполкома ФИФА и министром спорта. Если даже у кого-то сомнения и возникали, все понимали, что он вышел на более высокий уровень. И негативных последствий для нас это не повлекло.

В среде футбольной общественности бытовало мнение о том, что работа по выдвижению страны на мировое первенство новому руководству РФС – абсолютно «по барабану». Ходили слухи, что была написана куча тезисов для Фурсенко, почему тот должен быть кровно заинтересован в получении ЧМ-2018 для России. Но тот якобы отмахнулся: «Мне это не интересно».

Косвенное подтверждение этому безразличию получили в свое время и мы, газетчики. В начале осени 2010-го «Спорт-Экспресс» открыл рубрику «Клуб-2018», в которой еще до голосования в Цюрихе выступили и Колосков, и Сорокин, и многие другие. Говорили детально, рассказывали то, что могли (а в случае с Колосковым – и больше) рассказать. Мой коллега сделал предложение поговорить и президенту РФС. Тот вроде и не отказался – вот только сказать ему оказалось практически нечего, поскольку к заявочному процессу отношения он практически не имел. И идея интервью с Фурсенко умерла, едва родившись.

Сейчас все прямого разговора на эту тему избегают. Когда спрашиваю Сорокина о степени участия Фурсенко, он отвечает:

–  Три дня пребывания оценочной комиссии он был рядом, неотступно следовал за комиссией. Принимал участие в паре наших визитов. Присутствовал на презентациях в Дохе перед членами исполкома Азиатской конфедерации футбола и в Нью-Йорке перед членами исполкома КОНКАКАФ (конфедерации футбола Северной и Центральной Америки. – Примеч. И.Р.).

Вот только странное совпадение – пришел господин Фурсенко в РФС, и через две-три недели заявочный комитет вынужден был очистить помещение в Доме футбола на Таганке. Кабинет на шестом этаже расчищался для Дика Адвоката.

В заявочный комитет примерно через день приходил один из тогдашних руководителей футбольного союза (ныне он в РФС, да и вообще в футболе, насколько мне известно, не работает) и настойчиво интересовался: «Когда освободите кабинет?» У Сорокина в этот момент как раз была малярия, и его команде приходилось отбиваться от прессинга из последних сил.

Но верх цинизма заключался в другом. Некоторые новые люди из РФС приходили в защищавшийся, как Брестская крепость, заявочный комитет, и на голубом глазу говорили: «Да у вас Алексей вообще вряд ли оправится, вы без руководителя остались. Это болезнь на всю жизнь. Если Сорокин не умрет, то будет неполноценным».

В итоге «Россию-2018» из Дома футбола все-таки выселили. И ее сотрудники были вынуждены параллельно с самым напряженным периодом подготовки заявочной книги искать офис. Смотрели, снимали, переезжали… Вряд ли Фурсенко, уверенно выходя на сцену Цюрихского выставочного центра в торжественный момент получения Россией сертификата на право проведения ЧМ-2018, об этом помнил. А может – будучи стратегом и редко вдаваясь в детали – о том даже и не знал?

Сорокин, правда, фирменно дипломатичен.

–  Вы потом здоровались с Фурсенко, руку ему пожимали?

–  А почему нет? Лично он-то нам ничего плохого не сделал. Тот представитель, который приходил и говорил о моей недееспособности, мог действовать по собственному усмотрению. Скорее всего Сергей Александрович не знал об этом.

Связаны с участием президента РФС в заявочном процессе, как оказалось, и комичные эпизоды. В Нью-Йорке на конгрессе КОНКАКАФ во время перерыва Фурсенко не пожелал отдыхать. Обуреваемый жаждой деятельности, он, рассказывают, остановил в коридоре темнокожего джентльмена в костюме и долго ему по-английски что-то втолковывал. Глава нашего футбольного союза принял этого человека за Джека Уорнера, члена исполкома ФИФА от Тринидада и Тобаго. А это якобы был… официант. Но действительно очень на Уорнера похожий. И одетый почти так же…